«Киевская тетрадь Анны Ахматовой»

Она посвящена знаменитой поэтессе, последней представительнице Серебряного века.

— Анна Горенко (псевдоним Ахматова) родилась под Одессой, затем родители переехали в Царское Село. Летом их семья приезжала в Киев, снимая квартиру на улице Институтской, — рассказал директор Музея одной улицы Дмитрий Шленский. — Когда родители разошлись, Анна жила у тетки на ул. Меринговской (теперь она называется ул. Заньковецкой). Будущая поэтесса закончила Фундуклеевскую женскую гимназию, затем два года училась на Высших женских курсах.

Интересный факт — именно в киевском кафе (на месте нынешнего Украинского дома) Анна согласилась стать женой Николая Гумилева. Их союз был освящен 25 апреля 1910 года в деревянной церкви на Никольской слободке. Кстати, один из экспонатов выставки — метрическая книга, датированная 1910 г., с записью о бракосочетании: «студент Санкт-Петербургского университета историко-филологического факультета Николай Степанович Гумилев. Потомственная дворянка, дочь отставного советника Анна Андреевна Горенко». История любви Гумилева была трагична. Анна несколько лет не отвечала взаимностью, и Николай даже дважды пытался покончить жизнь самоубийством. Не безоблачной была и семейная жизнь этой яркой пары: в 1918 году Ахматова решила расторгнуть их брак...

Экспозиция выставки дает широкую картину жизни и творчества поэтессы: от детских лет до посмертной маски. Стихи, открытки, книги, фотографии, личные вещи, записки, изданные еще при жизни поэтессы книги, которые удалось приобрести на различных аукционах. Экспозиция подобрана тщательно и с большой любовью. Тихая музыка, зажженная кем-то свеча, стоящая на старом пианино, небрежно брошенный в кресле зонтик, и кажется, что Анна Андреевна просто вышла и скоро появится. Романтический флер витает над всеми экспонатами...

Какой была на самом деле Анна Ахматова? «Дню» рассказывает близкий друг поэтессы священник Михаил Ардов (в Москве, в доме его отца Виктора Ардова на Большой Ордынке Анна Андреевна прожила с 1934 по 1966 годы).

— Михаил Викторович, расскажите о вашей первой встрече с Анной Ахматовой?

— Мои первые впечатления относятся к приезду Анны Андреевны весной 1946 года. Тогда проходили ее триумфальные выступления в Колонном зале, которые потом, по ее мнению, предопределили постановление ЦК КПСС 1946 г., доклад Жданова и дальнейшую ахматовскую трудную судьбу. Она вспоминала, что когда мне было года три, увидев ее, тянулся и говорил: «Бусики, бусики». У Ахматовой были очень красивые бусы темного янтаря. Наверное, поэтому какое-то время Анна Андреевна меня называла «Бусики».

— Об Анне Ахматовой написано очень много воспоминаний. А что наиболее памятно для вас?

— Трудно сказать. Понимаете, я все-таки с Ахматовой общался 20 лет, поэтому говорить о чем-то особенном... Вот если бы было несколько встреч, а так, повседневный быт. Анна Андреевна жила в нашей квартире, мы завтракали, ужинали, пили чай, она говорила о литературе, читала стихи... Знаете, наиболее сильное впечатление одно из последних — примерно в 1964 году ее повезли на юбилейный вечер Данте в Большой театр. Данте был самый любимый поэт, самая важная для нее в литературе фигура. Ахматова сказала краткую, но замечательную речь. Помню, как она вернулась и сказала такую фразу: «Сегодня я выступала последний раз в своей жизни». И действительно, после этого Анна Андреевна публично больше не выступала. А та речь была опубликована в прессе...

— Вы знаете, несмотря на то, что творчество и жизнь знаменитой поэтессы исследованы довольно тщательно, все же остается какая-то загадка, тайна. Какой в реальной жизни была Анна Андреевна?

— Она была очень естественным человеком. При этом она была очень воспитанная, очень деликатная, интеллигентная, в лучшем и высшем смысле этого слова. Например, с нашими домработницами она говорила уважительно, исключительно на «вы», и со всеми у нее были прекрасные, почти приятельские отношения.

— Что вы думаете по поводу некоей отстраненности от мира, даже замкнутости, присутствующей в ее творчестве?

— Знаете в чем дело? Это нынешней литературе свойственно, я бы сказал, безобразное проявление распущенности. Писатели позволяют о себе и о своих близких говорить и писать самые интимные, даже в каком-то смысле порочащие их вещи. Это часть модернизма, и довольно отвратительная, с моей точки зрения. Ахматова была писательницей и поэтессой в классическом, настоящем смысле этого слова. Поэтому, естественно, всегда у нее какая- то недоговоренность. Она вообще считала, что в стихах, в поэзии обязательно наличие тайны, и если в стихах какого-то поэта тайны нет — значит, он не поэт.

— В свое время резонанс вызвала книга Тамары Катаевой «Анти Ахматова». Как вы можете это прокомментировать?

— Это тот самый вариант «ай, Моська, знать она сильна, коль лает на слона».

— Ну, а Александр Жолковский. Он ведь тоже не очень доброжелателен...

— Что же касается Жолковского, то он, конечно же, классом выше Катаевой, он настоящий филолог. Но тут тоже я наблюдаю — это Герострат. Понимаете, это человек, который поджигает храм, чтобы прославиться. Вот так Жолковский накинулся на Ахматову, желая большого скандала, чтобы мы все, любящие и помнящие Ахматову, ополчились... И тоже у него ничего не получилось потому что «собака лает, а караван идет».

— Благодаря исследованиям Евдокии Ольшанской, мы узнали о киевском периоде жизни Ахматовой. Существуют ли какие-то особые места в нашем городе, где она любила бывать, мечтать?

— Не знаю. Только, может быть, гимназические воспоминания, когда Ахматова уже была поэтессой. А что касается географии и мест Киева, я вспоминаю только, что когда она ехала на извозчике, страшное что-то происходило в городе (в это время был убит Столыпин)...

— Вы не помните, как она прокомментировала это жуткое событие?

— Она была человек сдержанный. В основном она считала, что все должно быть в ее стихах. У нее, конечно, были какие- то новеллы, сдержанные, лаконичные, четкие. Но то, что тогда происходило в городе... Представляете, в городе Российский император, и вдруг убивают премьер-министра. Можете себе представить, что тут творилось?

— Михаил Викторович, есть что-то такое, о чем вас не спрашивают журналисты, а хочется рассказать?

— Я уже практически ответил на ваш вопрос, когда говорил, что Анна Ахматова была сдержанным, интеллигентным, воспитанным и аристократичным по своему поведению человеком. Ее часто называли «Королевой». Вот, например, писатель Юрий Герман, он называл ее королевой-бродягой, поскольку у нее не было своего дома, а молодой Лев Николаевич Гумилев, по воспоминаниям моего отца, иногда говорил Анне Андреевне: «Мама, не королевься». Гораздо точнее об этом написала ее приятельница, замечательный литературовед Лидия Яковлевна Гинзбург. Она, когда впервые увидела Ахматову — познакомилась с ней в Питере 20-х — сказала, что Ахматова держит себя как бывшая, отставная королева на буржуазном курорте...