Великий Хорс

СИДОРОВКА, «ПОЛУОСТРОВ СИМИРЕНКО»

В Сидоровке жил Хорс.

Великим Хорсом в кругах украинской интеллигенции Киева называли Василия Федоровича Симиренко, известного сахарозаводчика и мецената (1835—1915). По-видимому, он из-за того и получил имя языческого бога Солнца, что без солнечной энергии невозможна жизнь. Так же без финансовой поддержки Симиренко нереальными были бы многочисленные национально-культурные проекты, что их задумывали украинские деятели 1870—1910-х годов. О них — немного погодя, а пока отправимся в ту самую Сидоровку, где жил Хорс.

Расположена она в западной части Корсунь-Шевченковского района, на границе с Богуславщиной. Неподалеку — Стеблив Ивана Нечуя-Левицкого, Моринцы Шевченко, Хохитва Марка Вовчко... В 1990-х село — вместе со всей Украиной — пережило серьезные социально-экономические потрясения. Ныне здесь заметны признаки упадка. Что же касается имения Василия Симиренко, то оно пострадало еще раньше. Долгое время здесь была сельская школа, однако когда для нее построили новое помещение, здание осталось без присмотра. Печальная это картина: проваленная крыша; дубовые перекрытия упали; окна, двери и пол растащил местный люд. Даже четыре кирпичных колонны перед входом — и те не выдержали: недавно рассыпалась последняя... Хотя каркас сооружения будет стоять среди зарослей еще, по-видимому, долго. Строился же дом Симиренко на совесть, из добротного материала. Кладка здесь такая, что кирпич любителям легкой «наживы» до сих пор трудно сдвинуть с места.

Место, которое когда-то облюбовал себе Василий Федорович, очень красивое, я бы даже сказал — классическое. Оно возвышается над окружающей природой и по дуге окружено прудами. Эдакий «полуостров Симиренко». Дом построили на крутом склоне, поэтому с нижней стороны — за счет рельефа — он кажется двухэтажным. Вокруг был парк, от которого осталось несколько могучих дубов. Неподалеку, на дне длинной долины, стоял сахарный завод. Он не уцелел — теперь невозможно отыскать даже остатки фундамента...

А было время, когда в сидоровском доме Симиренко кипела жизнь. Сюда часто приезжали гости. Бывал здесь киевский историк профессор Владимир Бонифатьевич Антонович, один из тех, кого больше всего уважал Симиренко. Его мраморный бюст стоял в рабочем кабинете хозяина. Приезжали известные театралы. В имении своего дяди часто останавливался Владимир Николаевич Леонтович (тоже меценат, литератор), которому выпало вести дела, когда сам Василий Федорович постарел и проживал преимущественно в Киеве. «Нигде не писалось мне так легко, нигде я не писал столько за короткое время, как в Сидоровке, когда там проживали дядя и тетя, а я приезжал к ним гостевать», — вспоминал Леонтович.

С тех пор все разительно изменилось. Тень забвения Великого Хорса, окутавшая Сидоровку в советские времена, за последние два десятилетия не стала меньше. Поэтому случайный пилигрим увидит в центре села бюст буревестника революции Максима Горького, но не Василия Симиренко (1835—1915).

СЕМИРУКИЕ

В детстве Василию приходилось слышать семейное сказание о предке-казаке, который так храбро дрался с врагами, что его прозвали Семируким (на польский лад — Семиренким). Рассказывали также о деде Василия — запорожце Степане, который отказался присягать императрице, когда она разогнала Сечь. Семья того непокорного Степана попала в крепостную зависимость к графине Александре Браницкой, которой в наследство от дяди — «сиятельного» князя Потемкина, достались Городище и Млиев, где проживало несколько поколений Симиренко.

Благодаря хозяйственной «жилке», арендуя мельницы на реке Рось, Федор Степанович Симиренко (отец Василия) сумел «сколотить» свой первый капитал и выкупился из крепостничества. В 1820 году женился на Анастасии Михайловне Яхненко — с того времени берет начало предпринимательское сотрудничество Симиренко и Яхненко. Трое братьев Анастасии — Степан, Кондрат и Терентий — стали компаньонами Федора. Мельницы приносили хорошую прибыль. Предприниматели закупали пшеницу, мололи и выгодно продавали муку.

А в 1844 г. фирма «Братья Яхненко и Симиренко» построила в селе Ташлык, что на Смелянщине, паровой песочно-рафинадный завод. Через несколько лет вырос еще один сахарозавод, на этот раз — между Городищем и Млиевом, на берегу речки Ольшанка. Историк Лаврентий Похилевич писал, что это предприятие было «первым по величине и внутреннему обустройству не только в губернии, но и в России». Недаром же Тарас Шевченко, гостивший в Млиеве летом 1859 г., был в восторге от увиденного: «Батенька, что ты здесь наделал?» — говорил он Кондрату Яхненко. Приятель Шевченко Михаил Чалый, который был свидетелем этой трогательной сцены, добавляет: «И из глаз поэта покатились слезы»...

Еще бы! Когда мы теперь с завистью говорим о «шведском социализме», то стоит вспомнить и об «украинском социализме» середины ХІХ ст. в версии Яхненко-Симиренко. Как свидетельствуют воспоминания современников, фирма заботилась о социально-культурных потребностях своих работников. Был построен целый промышленный городок; каждая семья имела отдельный дом с огородом и садиком; действовали бесплатные (!) больница и школа, где преподавали учителя с университетским образованием; в свободное время можно было посмотреть спектакли любительского театра... К услугам жителей городка был водопровод. Самое же большое чудо — газовое освещение, которым в тогдашней России могли похвастаться лишь несколько больших городов!

На машиностроительном заводе в Млиеве в 1850 г. построили первый металлический пароход. И вот что характерно: назвали его так, как не назвали бы судно ни Бобринский, ни Бродский, тоже успешные сахарозаводчики: «Украинец»...

Василий Симиренко с детских лет был свидетелем стремительного предпринимательского всплеска сахарозаводчиков. Поэтому предугадать его жизненный выбор было нетрудно: сначала — учеба в престижном французском пансионе, потом в парижской политехнике, где до этого получал образование старший брат Платон...

«Когда Василий Федорович оканчивал парижский политехникум, — вспоминал Владимир Леонтович, — целый ряд несчастливых обстоятельств свалились на дело (фирму Яхненко-Симиренко. — В.П.), и оно закачалось». Действительно, звездное время предпринимателей с Черкасщины — 1840—1850-е годы — завершалось. 1860-ые знаменовали начало нелегких испытаний. Основатели фирмы постарели. Стали «прессинговать» кредиторы, которые, в конечном итоге, «оттеснили» владельцев и создали для управления предприятием администрацию с назначенными служащими. В 1863 году умер Платон Федорович, которому тогда исполнилось только 43 (как свидетельствуют В. Леонтович и А. Кистяковский, финал жизни Платона Симиренко был совсем трагическим: его постигла тяжелая психическая болезнь). В 1866 г. умерли Терентий и Степан Яхненко. В 1867-м — не стало Федора Степановича Симиренко, а в 1868-м и его жены Анастасии Михайловны.

Спасать ситуацию позвали Василия Симиренко. В 1867 г., после шести лет неудачного «эксперимента» с управлением, его избрали главой администрации.

СОФЬЯ

По делам сахарного завода Василию Симиренко не раз приходилось ездить в Ташлык. Выпадало бывать и в Самгородке, что принадлежал помещику Ивану Альбрандту, потомку французских эмигрантов, которые в свое время «спрятались» в России от революции. Там его радостно принимали. Однако когда Симиренко попросил руки его дочери Софьи — настроение старого Альбрандта резко изменилось. Согласия на брак он не дал. И тогда любовный «сюжет» закрутился, как в причудливом спектакле. Влюбленные поехали на Полтавщину в село Ореховщина, где жила родная сестра Софьи, и там обвенчались. Ивана Альбрандта это так оскорбило, что целых семь лет он не общался с дочерью и зятем! Пока в Самгородок не съехалась родня и не уговорила отца смилостивиться...

А Василий Федорович и Софья Ивановна были счастливы в браке. Софья Ивановна занималась не только хозяйственными делами мужа — она, француженка, с пониманием отнеслась и к его общественным обязанностям. Как свидетельствует, в частности, дневник Александра Кистяковского, Софья Симиренко была человеком начитанным, интересовалась интеллектуальной жизнью. Вот несколько характерных записей: «Разговор по поводу прочитанной ею (Софьей Ивановной. — В.П.) статьи в «Revue britannique» о развитии социализма в России. В ней говорится о том, что социализм имеет своих сторонников в высокопоставленных сферах»; «С Симиренко и его женой беседовал о женском вопросе»; «22 ноября (1880 г. — В.П.) состоялись в /Киевском юридическом/ обществе выборы в члены обычаевого права. Среди выбранных была и пани Симиренко. Симиренко под моим руководством написала две статьи: «О власти мужа над женой» и «О колдовстве«»...

Было, однако, одно обстоятельство, которое удручало Симиренко: они не имели потомков.

СИЗИФОВ КАМЕНЬ

Работе в администрации предприятия Василий Федорович отдал свыше шести лет. То был сизифов труд. К нему Симиренко приобщил и нескольких известных киевских украинофилов: юристов Александра Кистяковского и Павла Чубинского (он только вернулся из ссылки в Архангельске); языковеда Костя Михальчука, который теперь работал бухгалтером. Именно в Городище Чубинский начал сбор материалов для огромного труда, который впоследствии будет издан в семи томах под названием «Труды этнографическо-статистической экспедиции в Западно-Русский край». К реализации этого грандиозного замысла приобщился и Василий Симиренко: помогал материалами, а главное — создал Чубинскому необходимые условия для научной работы. «С Василием Федоровичем живем душа в душу, — писал Павел Чубинский в одном из писем 1870 года. — Друг без друга ничего не делаем серьезного...»

Что же касается «сизифова камня», то сдвинуть его администрации так и не удалось. Понимая, что фирма, которая еще в 1860-ые потеряла своих основателей, не сможет возобновить свою экономическую потугу, Василий Симиренко в 1873 г. оставил должность главы администрации и купил старый сахарный завод в Сидоровке. Хотя участие в управлении Городищенским предприятием все же принимал, пытаясь хоть как-то поддержать его «на плаву». Кистяковский вспоминал, как Симиренко в 1875 г. хлопотал перед министерством финансов о разрешении на ссуду для Городищенской администрации. Не вышло: палки в колеса начал ставить редактор газеты «Киевлянин» Виталий Шульгин, который никак не хотел смириться, что Симиренко «способствует украинофильской деятельности», что он «берет на службу украинофилов, которым и покровительствует». Поэтому пусть предприятие падает...

Зато в Сидоровке дела в Симиренко пошли хорошо.

«КНЯЖЕСКАЯ» ДЕСЯТИНА

Хорошо зная механику и имея способности к конструированию, Василий Федорович позаботился о техническом совершенствовании завода. На высоком уровне была и организация труда. Результаты не замедлили. Предприятие, продукция которого имела незаурядный спрос, начало приносить прибыли. Репутация его была высокой, а яблочную пастилу из Сидоровки знали даже за пределами России!

1870—1910-е годы — время активной меценатской деятельности Василия Симиренко. Десятую часть своих прибылей (по княжеской традиции!) он пообещал выделять на украинские дела. Хотя в действительности «десятина Симиренко» разрасталась и разрасталась, ведь потребность в поддержке национально-культурных проектов была большой. Прежде всего — он щедро финансировал украинское печатное слово. Без средств Василия Федоровича вряд ли долго продержались бы журналы «Киевская старина» и «Літературно-науковий вісник», газеты «Громадська думка», «Рада»... Наталья Полонская-Василенко, вспоминая историю популярной в начале ХХ в. проукраинской газеты «Киевские отклики», называла имя В. Симиренко среди тех, кто «подпитывал» издание в трудные времена (вместе с М. Требинской и А. Марголиным). На средства Симиренко в 1875 г. была издана работа А. Кистяковского «Права, по которым судится малороссийский народ». Не раз финансировались им издания «Кобзаря» Шевченко. Заботился Василий Федорович и о семье политизгнанника Михаила Драгоманова... Понимая, что главное — культурные фундаменты нации, Симиренко внес 100 тыс. руб. для покупки дома и основания Научного общества имени Т. Шевченко...

Мемуаристы часто вспоминают слова Василия Симиренко: «Каждый должен делать то, к чему имеет способности». «А зачем бы я силился так зарабатывать? Если бы для Украины не были нужны деньги, я бы столько не работал», — говорил он Леонтовичу.

Кому только ни помогал Василий Симиренко! Лечил Павла Чубинского и Александра Кистяковского, делал щедрые заказы Николаю Лысенко, поддерживал в трудную минуту Илью Шрага и Михаила Коцюбинского. Из его «кармана» платились гонорары авторам многих украинских изданий...

Когда наступил бурный 1905 год, Василий Федорович сдал сидоровский завод в аренду и перебрался жить в Киев. Отныне их с Софьей Ивановной «гнездо» — дом на улице Трехсвятительской, 23 (в настоящее время — Десятинная, 9). Здесь Василий Федорович проживет еще десять лет и умрет в тревогах и душевном беспокойстве в декабре 1915 года, во время войны. Все свое добро (а состояние Симиренко оценивалось приблизительно в 10 млн. руб.) он завещал на украинские культурные цели. В т.ч. и дом на Трехсвятительской, где после смерти жены Симиренко должно было разместиться Украинское научное общество.

Софьи Ивановны не стало в 1924-м. Киевский дом Симиренко некоторое время принадлежал Академии наук, однако в 1934 г., когда столицу перенесли из Харькова в Киев, его сделали партийным «спецособняком». А во время немецкой оккупации здесь располагался Союз украинских писателей с Еленой Телигой во главе.

Ныне в мемориальном доме — посольство Великобритании.

В советские времена добрые дела Великого Хорса надолго перешли в забытье. 3 ноября 1934 г. по распоряжению наркома образования УССР Владимира Затонского было уничтожено кладбище на Аскольдовой могиле, где покоился прах Симиренко. Кладбищенскую церковь закрыли, а свыше двух тысяч надгробных памятников использовали в качестве строительного материала. Мрамор отдали народному комиссариату образования («а то, к примеру, не могли до недавнего времени найти кусок мрамора, чтобы заказать бюсты вождей революции», — писал Затонский).

Каким «метаморфозам» подверглось надгробие с могилы человека, который так много сделал для Украины, — не знает никто...