Елена КОВАЛЬСКАЯ: «Открытость — то, что сложнее всего дается на постсоветском пространстве»

Форум был организован центром «Текст» при финансовой поддержке Фонда Рината Ахметова «Развитие Украины». Кроме публичных сценических читок двадцати одной пьесы, отобранных из сотни, особое внимание в программе по традиции было уделено образовательной части: мастер-классам, лекциям и просто встречам с неординарными личностями.

Одной из гостей нынешнего фестиваля стала арт-директор московского Центра имени В. Мейерхольда, известный театральный критик Елена Ковальская. Напомним, год назад она возглавила созданную при Центре «Школу театрального лидера» которая уже получила популярность и общественный резонанс. Опыт и деятельность этой институции актуальны и для украинского театрального пространства, где хоть отбавляй подобных проблем и досадных пробелов, требующих быть заполненными...

«ЕСЛИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕАТР НЕСОВЕРШЕНЕН, ТО ИМЕЕТ СМЫСЛ ЕГО МОДЕРНИЗИРОВАТЬ»

— Елена, расскажите, как родилась идея «Школы театрального лидера», а главное — в чем ее суть?

— После перестройки возникла глубокая пропасть между театральными поколениями. В тот момент, когда происходила приватизация, некоторые деятели театра приватизировали учреждения культуры. Сегодня большинство работает по бессрочному трудовому договору, который дает возможность пожизненного пребывания на любой должности в театре. Собственно, речь о том, что случилась такая несправедливая по отношению к талантливой молодежи вещь: в театре закончилась какая-либо ротация кадров и прекратилась преемственность поколений. Два года назад руководителем Департамента культуры Москвы стал продвинутый молодой чиновник Сергей Капков. Будучи чутким к конъюнктуре человеком, он уловил настроения круга людей искусства и решил, что лучшее, что он может сделать — это волюнтаристским способом заменить стариков молодыми. Капков советовался с разными людьми. Ему предлагали различные варианты, но все-таки сошлись на трех основных моментах: во-первых, надо вернуть Анатолия Васильева, во-вторых, надо поддерживать независимый Театр документальной пьесы (ТЕАТР.DOC), а в-третьих — пора менять художественную власть, но не силовыми методами.

Мы с Виктором Рыжаковым, режиссером и моим коллегой, тоже предлагали свои варианты решения проблемы. Капков нас выслушал и сказал: ну раз вы знаете, как это делать, вот и делайте! И в Центре Мейерхольда мы открыли «Школу театрального лидера». Название — ужасное, зато вполне соответствует сути происходящего.

Наша задача — привести в театр поколение, которое, развивая традиции русского репертуарного театра, будет участвовать в его модернизации. Сегодня в большинстве случаев молодые люди, желающие работать в государственном театре, а еще, чего доброго, руководить им, для начала должны разобраться, каким образом он устроен. Потому что для режиссера и молодого продюсера, который только что окончил РАТИС и даже работает уже администратором, механизм функционирования Большого театра, как правило, заповедная территория. Молодых весьма неохотно посвящают в премудрости театральной экономики, логистики и т. д., а нынешние худруки окружают эту свою деятельность завесой тайны. Система финансирования театра, трудовое право, государственное задание — для молодого режиссера — это дебри... Однако с другой стороны, именно у молодых есть свои идеи насчет театра и много энергии.

— Речь идет исключительно о производственно-административной сфере?

— Нет, мы говорим и о стратегиях современного театра, и об интеграциях театра и общества, о важной социальной, педагогической деятельности сегодняшнего театра. Сначала к слушателям приходят люди, которые работают в театрах и открывают все тайны. Но также мы изучаем и западный опыт обустройства театрального дела. Потому что если мы видим, что государственный театр несовершенен, то имеет смысл его модернизировать. В этом смысле очень интересен и полезен опыт Восточной Европы, где 20 лет назад произошли реформы гораздо более глубокие, чем в России и в Украине. И там уже пережили то, что у нас только впереди. Помимо всяких маркетинговых, продюсерских, финансовых, налоговых и правовых дисциплин, мы еще изучали такую вещь, которая в России не очень распространена — это культурное планирование. Что делает театр в обществе за пределами самого театра? Мы пытались разобраться, зачем театру это нужно, кто все это финансирует, а главное — как художник может найти мотивацию, чтобы работать с душевнобольными, сиротами, заключенными и иными категориями населения.

«НАША ЦЕЛЬ — ЭТО КОНСОЛИДАЦИЯ МОЛОДОГО ТЕАТРАЛЬНОГО ПОКОЛЕНИЯ»

— А ваши слушатели лишь потенциальные худруки и директора театров?

— Мы пригласили людей разных театральных профессий: режиссеров, драматургов, хореографов, художников, продюсеров. Кстати, драматург Наталья Ворожбит тоже у нас училась. Наша идея заключалась в том, чтобы люди во время общения, за время проведенных вместе сессий (это четыре месяца в году по 10 дней), сумели найти друг друга, то есть объединиться в команды, и по прошествии года они должны продумать и написать стратегию развития для конкретного театра.

— Какой проект победил в первом наборе?

— Победители конкурса проектов — тандем Дмитрий Вокострелов и Ксения Перетрухина. Они разработали проект для Театра на Таганке. Идея заключалась в том, что на один сезон театр превращается в этакий «музей искусства», где проходят выставки, перформансы, живые инсталляции, документальные проекты, посвященные спектаклям и личностям этого театра. Все свидетельства величия этого театра достаются из «закромов» и демонстрируются зрителям. Так воздается должное славной истории одного из известнейших российских театров. После этого Таганка закрывается на реконструкцию, и в это же время создается новый репертуар. Через год театр открывается абсолютно новым. История театра не уничтожена (как это произошло, скажем, в Московском театре Гоголя), она доходит до своего апогея и завершается торжественной кодой! Эта программа очень понравилась всем, департаменту культуры, директору Центра Мейерхольда Валерию Фокину, она понравилась даже Юрию Петровичу Любимову. Вот только власть замешкалась с реализацией проекта, Любимов, рассердившись, наложил вето на показ своих спектаклей на сцене театра... Словом, история там длинная и шумная, но спектакли играют, а Дмитрий Волкострелов будет готовить к апрелю 2014 года юбилейную программу.

— Вы говорили о важности инициатив, модернизации в сфере театра, «Школа театрального лидера» ставит перед собой какие-либо задачи помимо повышения квалификации кадров?

— Наша цель — это консолидация молодого театрального поколения. Чтобы эти люди превратились в цвет театрального сообщества, который вырабатывает и для своего поколения и для театра в целом вопросы, которые зачастую не обсуждаются ни в обществе, ни в театре. И мы, как маленькое театральное сообщество, сделали одну необходимую вещь, мы сообща, превратившись в такое маленькое министерство культуры, написали проект положения о конкурсе на замещение должностей в театре. Нам не хотелось, чтобы чиновники назначали людей из «Школы театрального лидера» в штат театра, нам было важно, чтобы в театр попадали только на конкурсной основе. Главное, о чем мы говорили: это должен быть не конкурс репутаций, а конкурс программ. Собственно, важно знать, не что будут ставить на сцене, а что будут делать с этим театром в целом! И эта конкурсная программа не только способ выявить потенциального руководителя, но и установить некие рамки контроля его деятельности. Что было им обещано в начале и что сделано на самом деле. Программы должны быть в открытом доступе. И тогда любой зритель может, во-первых, ознакомиться и узнать, в чем заключается программа отдельного театра, а во-вторых, проконтролировать, насколько эффективно она воплощается в жизнь.

Мы долго спорили, кто же должен входить в состав экспертного совета таких конкурсов. Но профессор Лев Сундстрем высказал справедливое суждение, что не стоит зацикливаться на экспертизе, а самое главное в таких процедурах — это открытость. Собственно, то, что сложнее всего дается на постсоветском пространстве.

— Проблема постсоветского пространства еще и в недостаточном контакте театра и общества, вы сами это упомянули. А как можно исправить ситуацию?

— Один из весьма действенных методов — театральная педагогика. На Западе театральную педагогику используют и как способ социальной адаптации (для заключенных или людей с особенными потребностями), и как способ «тимбилдинга» в корпорациях. Словом, сфера применений широкая. Очень популярна театральная педагогика в европейских и американских школах. Она делает две вещи: подготавливает школьников к походу в театр и в игровой форме позволяет им обсудить увиденное. Кстати, за рубежом уже давно существует практика: к каждому спектаклю выпускают, так называемый, «образовательный рюкзачок» (educational bag), этим занимается один из команды драматургов театра (аналог наших завлитов). Составляется каталог со всевозможной информацией к спектаклю, которая поможет учителю подготовить свой класс к просмотру. Главное место там уделено всевозможным театрализованным играм и тренингам. Скажем, один из примеров — спектакль посвящен теме гендерного неравенства в мусульманских семьях, история одной девушки, которая уже живет на Западе, но ее все равно выдают замуж по обычаю предков, и она впервые видит будущего супруга лишь на свадьбе...

Школьников приводят в театр за три часа до начала спектакля и учат танцевать... фламенко, один из самых чувственных танцев. При этом условия танца — партнер и партнерша не могут быть из одного класса. Разумеется, все стесняются, и ни у кого ничего не получается! Затем подростков отправляют на спектакль — и они уже воспринимают происходящее на сцене не умозрительно, а сквозь призму только что полученного индивидуального опыта танца с незнакомым человеком.

Мастер-классы по театральной педагогике проводятся в России уже давно, вот только до практического применения знаний дело, как правило, не доходит. Мы организовали проект, который назывался «Театральный класс». В этот проект были приглашены шесть классных руководителей из московских школ, шесть администраторов и завлитов, которые были готовы стать театральными педагогами, и шесть человек, которые бы в дальнейшем сами могли давать подобные мастер-классы. Потом группа из 18 человек встретилась с немецким педагогом Клаудией Майерс, и они целую неделю... играли. Осваивали и придумывали игры, которые помогли бы школьнику понять, как устроен театр, какие функции выполняют разные театральные службы, как учиться считывать метафоры, как понимать образный язык спектакля и так далее. На мой взгляд, театральная педагогика сегодня — это одно из перспективных, а главное необходимых направлений для расширения сферы деятельности театров.