Будущие классовые войны

Немецкий военный стратег XVIII века Карл фон Клаузевиц определял войну как продолжение политики другими средствами, и как древний китайский стратег Сунь-Цзи верил, что обеспечение мира означало подготовку к насильственному конфликту. Поскольку мир становится все более беспокойным — что проявляется в возрождении военной борьбы в Украине, в продолжении хаоса на Ближнем Востоке и росте напряженности в Восточной Азии — такое мышление не может не быть более актуальным.

Войны традиционно велись за территорию. Но определение территории эволюционировало и сейчас включает пять сфер: наземную, воздушную, морскую, космическую, и, совсем недавно, киберпространство. Эти измерения «классовой войны» определяют угрозы, которые стоят перед миром сегодня. Конкретные триггеры, задачи и линии фронта таких конфликтов, скорее всего, будут определяться в разной степени пятью факторами: вероисповеданием, кланами, культурой, климатом и валютой. Действительно, эти факторы уже разжигают конфликты по всему миру.

Религия, или вероисповедание, является одним из наиболее распространенных мотивов для войны, и двадцать первый век не является исключением. Рассмотрим распространение джихадистских групп, таких, как исламское государство, которое продолжает захватывать территорию у Ирака и Сирии, и группы Боко Харам, которая была задействована в жестокой кампании похищений, взрывов и убийств в Нигерии. Также происходили ожесточенные столкновения между буддистами и мусульманами в Мьянме и южной части Таиланда, а также между исламистами и католиками на Филиппинах.

Второй фактор — клан — проявляется в росте межэтнической напряженности в Европе, Турции, Индии и других странах, что обусловлено такими силами, как миграция и конкуренция за рабочие места. В Африке искусственные границы, которые были проведены колониальными государствами, становятся недейственными, поскольку разные племена и этнические группы пытаются выкроить свое территориальное пространство. А конфликт в Украине мобилизует накипевшие разочарования среди этнических русских, которые остались там после распада Советского Союза.

Третий потенциальный источник конфликта заключается в фундаментальных культурных отличиях, созданных уникальными историями обществ и институциональными механизмами. Несмотря на то, что Соединенные Штаты и Европа составляют лишь восьмую часть населения мира, они давно пользуются экономическим доминированием, на них приходится половина мирового ВВП и непропорциональное международное влияние. Но с ростом новых центров экономической мощности, они будут все больше и больше бросать вызов Западу и не только относительно своей судьбы на рынке и ресурсов; они будут стремиться наполнить глобальный порядок собственным культурным пониманием и системой координат.

Конечно, конкуренция за ресурсы также будет важной, тем более, что следствия четвертого фактора — изменения климата — проявляют себя. Многие страны и регионы уже испытывают острый недостаток пресной воды, который лишь усилится, когда изменение климата вызовет стихийные бедствия и экстремальные погодные явления как засуха, которые становятся все более распространенными. Подобным образом, с истощением лесов и морских ресурсов конкуренция за еду может стать причиной конфликта.

Этот вид конфликта прямо противоречит обещанным преимуществам глобализации, а именно потому, что доступ к иностранным продуктам питания и энергоносителям позволит странам сосредоточиться на своих конкурентных преимуществах. Если новые конфликты и конкурентное давление приведет, скажем, к экономическим санкциям или блокированию ключевых торговых путей, то возникшая в результате этого балканизация мировой торговли будет существенно уменьшать преимущества глобализации.

Кроме того, социальные беспорядки, которые часто сопровождают экономическую вражду могут привести страны к распаду на более мелкие единицы, которые борются одна с другой за валюту или ресурсы. В известной степени, это уже происходит с Ираком и Сирией, которые распадаются на сектантские или племенные единицы.

Последним ключевым риском, с которым сталкивается мир, является валюта. С начала глобального экономического кризиса экспансионистская валютная политика, которую проводили центральные банки развитых стран, вызывала крупномасштабные, переменчивые потоки капитала через границы стран с формирующейся экономикой, создавая значительную нестабильность в этих странах и подпитывая обвинения в «валютных войнах».

Экстерриториального использования нормативных и налоговых полномочий — в частности, в США, которые имеют дополнительное преимущество в выпуске мировой резервной валюты, — укрепляет мысль, что валюты могут быть использованы в качестве оружия. Например, США эффективно балканизировала глобальный банкинг, требуя от всех иностранных банков, которые работают там, стать дочерними компаниями и, чтобы международные банки с клиринговыми счетами в долларах США в полной мере придерживались уплаты американских налогов, регуляции, и даже, в некоторой степени, внешней политики (например, воздерживаясь от торговли с врагами США).

Огромные штрафы, наложенные регулирующими органами США за нарушение правил, — в частности, недавнее постановление, согласно которому BNP Paribas должен выплатить $8,9 млрд. — уже вынуждают европейские банки переосмыслить свои расходы на соблюдение требований и прибыльность деятельности в США. Между тем, американские суды заставили Аргентину в очередной раз объявить дефолт.

Но, по-видимому, самый сильный меседж был сделан целеустремленными санкциями на нефтяную, финансовую, оборонную и технологическую отрасли России, а также против российских чиновников. Таким подходом США и их союзники посылают четкий сигнал всем, кто может не соглашаться с американской политикой: избегайте использования доллара и долларовых банковских счетов. Некоторая финансовая деятельность уже пошла в тень, отображением чего является использование Bitcoin и других валют, которые находятся вне досягаемости американских регуляторов.

Недавний пример неудовлетворенных, которые ищут альтернативу лидерству США является создание банка нового развития и резерва на чрезвычайный случай, который создает БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка). Проблемой для США является то, что в данном случае пять недовольных стран мира владеют совокупными ресурсами, которые превышают ресурсы Бреттон-Вуддских институтов. Очень маловероятно, что банковские операции БРИКС будут номинированы в долларах США.

В своем недавнем выступлении президент США Барак Обама заявил, что вопрос будет не в том, будут ли США лидировать, а в том как они будут это делать. Но, поскольку религии, кланы, культура, климат и валюта приводит к тому, что мир становится все более отчужденным от американоцентричного международного порядка, такие заявления могут быть излишне оптимистичными. Действительно, в будущей классовой войне, кажется, никто и не совсем уверен, за кем идти.

Проект Синдикат для «Дня»

Кемаль ДЕРВИШ, бывший министр экономики Турции и бывший администратор Программы развития Организации Объединенных Наций (ПРООН), вице-президент Института Брукингса.