Священная обочина

Все дороги ведут в Рим, но лишь одна его огибает, замыкаясь на самой себе. О ней, наконец, сняли кино. «Римская кольцевая дорога» (в оригинале — Sacro Gra, буквально «Священная римская кольцевая»,  2013, совместное производство Франции и Италии) — первый неигровой фильм, получивший «Золотого льва» на Венецианском кинофестивале. Впрочем, он уникален не только этим.

Римская окружная — самая большая кольцевая автомагистраль в Италии. Режиссер Джанфранко Рози решил понаблюдать за людьми, которые живут рядом с ней. У него получилось то, что можно назвать срезом общества — от проституток до аристократов — но, кроме того, — образ человеческого бытия в целом.

Кто здесь герои? Ученый-биолог, который наблюдает за здоровьем пальм, сравнивая их с человеческими душами; ворчливый, но добрый ловец угрей; болтливый бородатый  отец и его уткнувшаяся в компьютер незамужняя дочь; дородный аристократ с потухшей сигарой во рту, сдающий свой забитый дорогим хламом  дворец для  съемок дешевых фотороманов; две постаревшие проститутки, живущие в фургончике  со спущенными колесами; медбрат из «скорой помощи», у которого мать медленно умирает от Альцгеймера. И еще ди-джей-латиноамериканец, сосредоточенный только на своих дисках, танцовщицы на барной стойке в копеечной забегаловке, живописные вечерние пьяницы, монах, снимающий уличное движение на мобильный — множество характеров, каждый со своим бременем и своими увлечениями, а главное — со своей траекторией движения.

Это в своем роде параллельная реальность, и скрытая ирония всей ситуации — люди около дороги, которая не ведет не только в Рим, но и вообще никуда, — отпечатывается совершенно особой картиной жизни, не включенной в город и одновременно наиболее ярко его характеризующей.

Очень быстро становится понятным, что в Sacro Gra Джанфранко тонко и талантливо переосмыслил стилистику неореализма. Эти колоритнейшие, смешные, грубые, веселые, трогательные персонажи, в своих тесных окраинных квартирках и переполненных китчем  поместьях — оттуда, из той золотой киноэпохи 1950-х, но также они — здесь и сейчас. Вечные, как сам Рим, бедные и богатые, они кружат в этом странном хороводе вокруг своего города, по кольцу, и святости (как и греха) там не меньше и не больше, чем в самой католической столице.

И все же этим обыденным и в своей обыденности незабываемым частным историям дарован открытый финал. Ни одна из них не закончена. Биолог вот-вот найдет управу на жуков-вредителей; рыбак, поворчав на иностранных микробов, которые мешаются в организмах угрей с микробами итальянскими, снова сядет в лодку а медбрат поцелует маму и отправится спасать людей; как Кольцевая в конце дробится на десятках экранов, так и голоса живущих вокруг нее будут звучать дальше. Их время разомкнуто, не исчерпано, а раз так, то у них есть те самые неореалистические три гроша надежды.