Документальный взрыв

До недавнего времени в общественном сознании документальное кино занимало положение, близкое к маргинальному. Увидеть более-менее качественный неигровой фильм можно было или на фестивале, или в интернете, а количество зрителей лишь немного превышало круг знакомых режиссера. При этом, несмотря на развал отечественной киношколы, именно документалистика сохранилась на удивление хорошо. Сейчас кажется, что в этом существовании вопреки условиям было что-то от сна богатыря – словно ожидание своего часа. В конце прошлого года время пришло. 

В сущности, именно документалисты выступили летописцами Зимней революции. Прежде всего, это, конечно, знаменитая группа «Вавилон 13»; однако десятки менее известных профессионалов и любителей, иногда рискуя жизнью, тоже снимали то, что происходит на улицах охваченных восстаниями городов. Дело не ограничилось Майданом – началась война на Востоке. Но майдановская документалистика, по факту, составила отдельный поджанр. Только на последнем фестивале «Молодость» показали полнометражные неигровые ленты «Черная тетрадь Майдана» (авторы — студенты и выпускники кинофакультета Национального университета имени Карпенко-Карого); «Россия/Украина. Реальность на Майдане» (смешанная группа из обеих стран под руководством известных российских режиссеров Павла Костомарова и Александра Расторгуева) и «Киев/Москва» киевлянки Елены Хоревой. Летом в прокат после громкой премьеры в Каннах вышел «Майдан» Сергея Лозницы, с 22 января в кинотеатрах (всего лишь через полгода!) будут показывать «Сильнее, чем оружие» «Вавилона 13», в конце октября на фестивале документального кино в Лейпциге DOK Leipzig приз как «выдающийся восточноевропейский фильм» получил «Все пылает» (Александр Течинский, Алексей Солодунов, Дмитрий Стойков), а весной наш выдающийся документалист Сергей Буковский выпустит «Океан Эльзы. Backstage». Это не говоря о бесчисленном количестве коротких метров. Еще в прошлом декабре в такой расцвет поверить было бы невозможно. Но 2014 год делает невероятные вещи возможными. 

Общая черта постмайдановских экранных произведений — фрагментированная структура. Они или состоят из самостоятельных эпизодов, или строятся по принципу альманаха, в них может использоваться съемка разных операторов. Значительную часть времени (иногда – весь фильм) занимает наблюдение за событиями без комментариев, если же авторы останавливаются  на отдельных лицах, то героями и комментаторами выступают рядовые манифестанты. Конечно, организовать сквозной сюжет с таким построением довольно сложно. Часто необходимая целостность обеспечивается энергией материала, его хронологической организацией и эмоциональной памятью аудитории: это можно сказать о «Черной тетради» и о «России/Украине». «Киев/Москва» стоит несколько в стороне. Сначала фильмом занималось известное своей пропутинской позицией киевское издание, однако в конечном итоге заказчики потеряли (не без усилий режиссера) контроль над проектом. Итогом стала серия колоритных зарисовок из жизни людей различных профессий в обеих столицах. Особенно остроумными получились эпизоды об актрисе и певице из группы Dakh Daughters Тане Гаврилюк, которая устроилась работать официанткой в Киеве, и о киргизе-официанте в Москве, а также о московском и киевском бедолагах, которые зарабатывают на жизнь, фотографируясь с туристами в костюмах медведей. К сожалению, здесь отсутствие целостного сюжета является скорее недостатком, а врезки с кадрами майдановских манифестаций не совсем вписываются в повествование. И все же как сборник портретов «Киев/Москва» состоялся.

Объединение «Вавилон 13» появилось 30 ноября, сразу после избиения студентов на Майдане, совершенно стихийно под координацией режиссера Владимира Тихого и его друзей. В целом в той или иной форме к работе приобщилось 170 человек, которые сделали более чем 100 фильмов. Свои короткометражки группа выкладывает на собственном канале на сайте youtube.com. Едва ли не лучшие свои фильмы  «вавилоняне» сняли во время революции. Черно-белая элегия о том, как демонстранты поют Гимн Украины, соседствует с динамичными зарисовками беспорядков, социальная реклама, посвященная Дню прав человека, — с трогательной историей спасения больного голубя майдановцами, концерт закарпатских музыкантов перед кордоном милиции — с завораживающими восьмьюдесятью секундами ночного выступления юной пианистки в оккупированной мэрии, глубокое исследование жизни донбасской глубинки («Родительский дом» («Батьківська хата»)) - с блестящей мини-драмой о строителе баррикады на Майдане («Добрый, плохой, злой»). Иногда тревожные, иногда остроумные, иногда поэтические миниатюры, насыщенные десятками лиц и характеров, составляют увлекательную хронику восстания. Все, что оставалось сделать – соединить лучшие из них в верном порядке. Так и появился  полнометражный дебют «Вавилона 13» «Сильнее, чем оружие».

Фильм начинается печально известным выступлением Януковича, когда тот ломает ручку в приступе бессильной ярости. Потом – эмоциональные комментарии манифестантов после избиения студентов, 1 декабря, столкновения на Банковой, и далее вплоть до принятия присяги Порошенко, репортажа из Донецкого аэропорта и постскриптума - исповеди одного из майдановцев, который уже на АТО побывал в плену. Фильм держится благодаря точному ощущению ритма и импрессионистической легкости режиссуры, верному расположению эпизодов. Боевые сцены, картины прощания с погибшими чередуются с лирическими или смешными контрапунктами: священник пытается внести мир между повстанцами и милицией, прекрасная пианистка играет на рояле в КГГА, трогательный дядька в «Добром, плохом, злом» объясняет, почему именно вышел на площадь, смешной толстяк долго и патетически готовится бросить коктейль на Грушевского и не попадает, усталый, но решительный повстанец возится со щенком, взволнованные майдановцы смотрят на Крещатике фильм о кровавом противостоянии с режимом Мубарака в Египте в 2011 году, и один из зрителей дает абсолютно точный прогноз того, что у нас подобная эскалация начнется на следующий день (дата съемки - 18 января). Этими крупными мазками авторы передают образ революции, который и существует благодаря тому, что сильнее, чем оружие – то есть камере в руках кинематографиста.

Из повествования в некоторой степени выпадают конечный эпизод в разрушенном Донецком аэропорту и длинный постскриптум-монолог освобожденного из плена добровольца. Но, по большому счету, они тоже не лишние. Во-первых, потому, что этот парень – Максим Ярош (однофамилец) – является именно тем самооборонцем, который мимоходом предвидел «огненное крещение» 19 января, и таким образом его личная история (в которой тоже есть немало интересных совпадений) образует необходимую сюжетную связь. Во-вторых, в кадр должна была вступить настоящая война, благодаря чему формула «сильнее, чем оружие» приобрела дополнительное значение: не только камера, но и человеческое достоинство тоже превозмогает самые страшные средства убийства.

Конечно, художественная вершина постреволюционной новой киноволны - «Майдан» Сергея Лозницы. 

Белорус по рождению и украинец в душе, Лозница прославился именно как документалист, впоследствии закрепив успех игровыми лентами «Счастье мое» и «В тумане». «Майдан» - его неигровой дебют в Украине. Двухчасовая лента сделана почти без финансирования, с одним оператором - Сергей Стеценко отснял более 100 часов материала.

Главный герой «Майдана» появляется в первом же кадре – люди, поющие гимн. Потом эта сцена – море лиц, смотрящих в камеру, – повторится еще несколько раз с разными вариациями. Это история о Майдане в двух значениях - о месте и о сообществе; не публицистика, а прежде всего визуальный текст с собственной образной системой, и наблюдать за развитием этих образов чрезвычайно интересно. 

Поначалу  Лозница сосредоточивается на описании ситуации. Чередуются общие и средние планы; в длительных, до пяти минут, снятых статичной камерой эпизодах почти ничего не происходит – люди текут сквозь кадр, занимаются ежедневными делами. Пламенные речи, призывы со сцены проходят по касательной, главное – эта драгоценная рутина, в которую благодаря недвижимости кадра погружаешься, словно в медитацию. Кухня в Доме профсоюзов, КГГА, баррикады на Крещатике, множество лиц, жестов - видим стихию, для которой еще не родилась форма, способная принять ее в себя. 

Следовательно, первая часть фильма – проживание гражданского протеста как пространства. Майдан как место. Движение во времени, собственно сюжет, начинаются после титра о событиях на Грушевского 19 января. Человеческая масса вступает со своим тяжелым танцем на сцену истории, представляя собой одновременно и хор, и протагониста трагедии, разворачивающейся здесь и сейчас. 

Есть пламя, звучат удары и выстрелы, однако режиссер избегает картин боев. Милиция, спрятанная за касками и щитами, стоит в тени – аморфное, обезличенное множественное число. То, что Лозница показывает в медленной, но хорошо просчитанной манере, – плавильный тигель, в котором образуется нация, не этнос, а ответственное общество - та самая политическая нация, на которой и держится современная цивилизация. От кадра к кадру, от хора, поющего гимн, к скорбным лицам на похоронах жертв расстрела – это грандиозное превращение зафиксировано со всей точностью и честностью, на которую только и способен талантливый художник. Лозница дважды дает прозвучать траурной песне «Пливе кача», сбивая пафос эпизода и опять всматриваясь в людей: они совсем иные, чем в начале картины. В целом вся сцена похорон, с ее глубокой светотенью, с фонариками в руках, имеет в себе рембрандтовскую глубину, а тихое завершение со свечами вдоль Майдана, с хрустальными колокольчиками, которые все звучат и звучат, когда уже идут титры, волнует сильнее, чем самый надрывный финал. 

У каждого народа есть свой фильм о рождении нации. Лознице удалось если не создать такую картину, то сделать шаг в нужном направлении. Народ Украины, возможно, впервые в своей истории увидел себя на киноэкране. И это – красивое, достойное лицо.

Призер фестиваля DOK Leipzig «Все пылает» (сорежиссеры - Александр Течинский, Алексей Солодунов и Дмитрий Стойков), к сожалению, пока еще недоступен на большом экране. Между тем, его авторы тоже передают энергию и ужас столкновений, однако делают это под иным смысловым ракурсом. Уже в прологе передвижения манифестантов и милиции выглядят как занятие позиций перед назначенной битвой. Режиссеры фиксируют насилие и ожесточение с обеих сторон, но, когда надо, останавливают камеру на деталях. Таких подробностей достаточно, чтобы вывести эстетическое значение фильма за сугубо документалистские рамки. Если «Майдану» Лозницы присуще эпическое обобщение, если «Сильнее, чем оружие» является образцом драматичной хроники, то во «Все пылает» показана угрожающая красота революции, замешенная на огне, крови и непрерывном движении, неотделимая от них. Но это не эстетизация как самоцель.

Режиссеры не принимают позицию ни одной из сторон, не расследуют причины столкновений, не берут комментарии. Они почти полностью оставляют за кадром  досуг революционеров - только немного песен, музыки, танцев, короткие мгновения отдыха в церкви и в захваченной мэрии. По большей же части – или разные уровни конфликта, или подготовка к противостояниям, или их последствия. Когда охваченная войной улица сливается с помещением временного госпиталя в блестяще смонтированном эпизоде (вообще монтаж во «Все пылает» достоин отдельного текста), это означает среди прочего, что приватность исчезает, никакие стены больше никого не скрывают и не защищают, и в этом общем тревожном пространстве нет единственно правых. Следовательно, остаются подробности: красота снега, лежащего на ветвях куста и на шлеме спецназовца под ним, призрачный череп, светящийся в зареве пожаров  уже на каске повстанца, тени,  свет и хореография человеческого движения во взволнованном городе. У каждого здесь своя часть красоты, свое вдохновение и свои потери. Одной из центральных является пронзительная сцена со старым коммунистом, который стоит с застывшим от горя – словно маска – лицом, обняв сброшенный памятник Ленину, не понимая, что он остался один, что время изменилось бесповоротно и безжалостно. 

«Все пылает» рассказывает о Майдане как иррациональном и от этого еще более драматичном акте. Эта иррациональность, однако, действует обоюдно - и в добре, и в зле  - не случайно фильм заканчивается словами из молитвы «как и мы прощаем должникам нашим». Кадр в это мгновение раскрывается, впервые появляется небо, залитый солнцем свод над панорамой скорбной площади. Можно сказать, что Течинский, Солодунов и Стойков изображают революцию как классическое полотно, на котором уже не так важно, кто виноват, как это картина великого столкновения – великой трагедии, выпавшей всем.

Упомянутые фильмы не только почти исчерпывающе описывают Майдан, но и имеют художественную ценность вне его контекста. Появились они в течение всего девяти месяцев от начала событий, и процесс продолжается: время, сорвавшееся с тормозов, не позволяет расслабиться. Настолько стремительные изменения – вызов, требующий постоянного ответа. Сейчас у наших режиссеров есть профессиональная активная среда, есть опыт, есть удачные фильмы (еще один вызов), а главное, есть масса тем и материала, который сам идет в руки. Поэтому я уверен, что появятся еще фильмы - не только о Майдане и войне - и эти фильмы будут не хуже. Должны быть. Иначе просто нельзя.