Ошибочные представления о России

В Вашингтоне и  других западных столицах дрейфуют два ошибочных представления о России. Одно заключается в том, что падение цен на нефть покалечило режим Владимира Путина, потому мы можем расслабиться. Другое — противоречивое — заключается в том, что экономический кризис сделал Путина безрассудным, а, следовательно — опасным, потому мы должны предложить ему отступление с сохранением лица.

Оба суждения ошибочны, хотя и то и другое отчасти правдивы. Очевидно, что низкая цена на нефть и экономические санкции определенным образом сократили пространство для маневра режима. Путину пришлось отказаться от своего призового проекта газопровода «Южный поток», предназначенного для экспорта газа и коррупции в Европу по дну Черного моря и через Балканы. Бизнес-модель режима, основанная на взятках и грабеже природных ресурсов, находится под напряжением. Планы по модернизации России провалились. 

Личная популярность Путина падает. Элита частно выражает недовольство.

Все это неприятности. Но было бы неправильно считать, что призрак реваншистской России, который является  серьезной угрозой для остальной Европы, в данный момент стал просто призраком. Тот, кто думает, что бедность остановит самодержцев в том, что они перестанут издеваться над своими людьми и начнут творить неприятности за рубежом, попробовал бы посмотреть на историю Африки. И любой житель Запада, который довольно высокомерен и считает, что только другие страны должны принимать участие в массовых убийствах, должен вспомнить о своем собственном прошлом.

Независимо от того, растет экономика или сокращается, Россия остается большой страной с хорошо развитой способностью вести гибридную войну, используя все, от дипломатии до организованной преступности, с помощью пропаганды, подрывной деятельности, шпионажа и экономических санкций. Некоторые из инструментов в этом инструментарии могут быть более резкими и более застарелыми, чем при условии высоких цен на нефть. Но они до сих пор остаются грозным массивом инструментов, которым мы не в состоянии или не желаем противостоять. Короче говоря, только три вещи имеют значение: у Путина до сих пор есть мотив создавать проблемы, он имеет возможности и средства.

Другая идея базируется на  более сильном предположении: что падение цен на нефть делает Россию еще более опасной. У Путина исчерпались варианты. Его нерассудительность, выявленная во время войны в Украине, усиливается. Следовательно, существует реальная опасность, что он может стать агрессивнее, и возможно, развернет войну, которая в настоящее время ведется в Украине, даже в странах Балтии.

Такие сценарии вполне вероятны. Но вывод, который, в частности некоторые американские политики делают из этого, неправильный. Они считают, что сейчас время для смягчения: открыть дипломатический диалог, возможно, визитом высокого уровня в Москву, предложив ослабить санкции в обмен на скромную деэскалацию в Украине. Некоторые из европейских лидеров, в частности Федерика Могерини, думают подобным образом. (Номинальному главе внешней политики Европейского союза удалось одно замечательное достижение: в сравнении с ней ее предшественник выглядит более эффективным государственным деятелем.)

Это не просто неправильно, а опасно. Эти отношения с Россией напоминают то, как безвольные родители портят детей: не настаивают на хороших манерах, потому что те могут кричать и ломать вещи. Это правда, что Путин становится все безрассуднее. И, к сожалению, также правда, что мы не направили четких сигналов о плате за любую последующую агрессию и о нашей решительности наказать Россию за вторжение и расчленение суверенного соседнего государства. Таким образом, существует реальная опасность, что Россия пытается проверить нашу волю чем-то еще более серьезным.

Но самый лучший и самый безопасный способ убедиться, что Россия не нападет,  — это сдерживание: дать абсолютно ясно понять, насколько твердо мы ответили бы на это. И не нужно быть российским экспертом, чтобы этого не понять.

European Voice, 29 января 2015 г.

Эдвард ЛУКАС, старший вице-президент Центра анализа европейской политики