Игра по правилам и без

Пьесе «Близость» и ее автору, одному из самых успешных британских драматургов Патрику Марберу, отвешена масса комплиментов критиков и публики. Это произведение было экранизировано в Голливуде в 2004 г. Майком Николсом, собравшим на главные роли команду мегазвезд: Джулию Робертс, Натали Портман, Джуда Лоу и Клайва Оуэна.

Сюжет Мамбера состоит из бесконечных встреч и расставаний, измен и раскаяний двух пар: писателя Дана и стриптизерши Алисы, доктора Ларри и фотографа Анны... Драматург с беспощадной честностью и не без иронии говорит о том, как легко дается физический контакт и какие титанические усилия нужны для сближения душ.

Пьеса напоминает хитроумную музыкальную шкатулку с движущимися фигурками, выписывающими восьмерки и пируэты, время от времени встречающимися и вновь разбегающимися каждый в свое одиночество. Режиссер Тамара Трунова, сочиняя спектакль, похоже, решила испытать механизм пьесы-шкатулки на прочность, а ее мелодию-историю — на способность звучать в разных темпах и тональностях. Результат получился весьма неоднозначным: взломанная шкатулка с перекрученным заводом свою «программу» отработала, но наблюдать за этим было временами непросто. Уж слишком издерганным и рваным получился спектакль, словно и впрямь свинченные с места пружины и шестеренки пьесы так и не смогли вписаться в приготовленные пазы сценической версии.

Квартет «левобережцев» — Леся Самаева (Анна), Сергей Детюк (Ларри), Анастасия Логвин (Алиса), Дан (Андрей Исаенко), кто лучше, кто хитрее, приспосабливается к весьма сложной игре, поминутно соскальзывающей то в фарс, то в цирковую эксцентрику, то в пронзительную лирику. Каждый из актеров на предельном нерве то комикует, то заходится в рыданиях, то щетинится едким цинизмом. Словом, герои не столько занимаются выяснением отношений, напомню, предельно неоднозначных и запутанных, сколько демонстрацией, порой уместных, порой нет, трюков.

К тому же постановщик вместе с художником Олегом Луневым помещают томящихся беспокойных любовников в некий аквариум, в котором время от времени «проплывают» то надувная акула, то «косяк» официантов, то рыбы-видеопроекции, то вдруг одна из героинь возникает в образе русалки. Собственно, истоки этой маринистики легко объяснимы пьесой, вот только в спектакле не превращаются в единое целое, нечто способное объяснять происходящее и претендовать на статус художественного образа.

Все потому, что Тамара Трунова и не собирается пускаться в дебри психологических мотиваций — в ее спектакле и любовь, и нежность, и страсть, и вожделение, и привязанность, и флирт — изначально чисто умозрительные категории. Предлоги для игровых ситуаций, для демонстрации театра как такового. Режиссер не устает напоминать зрителю, что спектакль — это лишь иллюзия, что на сцене — актеры «в масках», что чувства их — лишь мастерская имитация, пусть дорогая, но все равно подделка.

Переусложнив игрой по правилам и без непростой текст Марбера, Т. Трунова, с одной стороны, обнажила его механизм, а с другой — вынудила его буксовать и сопротивляться, то и дело напоминая о своих «поломках» невнятицей событий, нитевидным пульсом логики происходящего. Сложно не согласиться, что взаправду играть жителей Лондона в украинском театре действительно проблематично — фальшь неизбежна. Тем более непривычна наша сцена к откровенным интимным темам. Вот только решение этих дилемм в спектакле — через граничное отстранение от материала и хлесткий гротеск — все равно не внушает оптимизма.

Да, разумеется, театр полезно время от времени «разрушать», то есть изобличать, устраивать ему строгую ревизию и даже анатомическое вскрытие. Это, в общем-то, и происходит с известной регулярностью в той же Европе. Но проделывают эту сложную и болезненную операцию для того, чтобы «отстроить» театр вновь, заново воссоздать через актуальные смыслы и формы. У Тамары Труновой эта непростая процедура получилось, к сожалению, лишь отчасти. Но такой опыт, как по мне, неизбежен в поиске собственного режиссерского стиля, к тому же способен натолкнуть на куда более глубокие размышления о сути профессии и искусства. И близость этих важных индивидуальных открытий отнюдь не мнимая.