Чужой среди своих

Что-то загадочное жило внутри этого человека, что-то неистребимо-украинское.  Этот человек умел делать всю домашнюю крестьянскую работу, а также косить, сеять, пахать. Этот человек был скромным, даже кое-где застенчивым. На столичных улицах этот мужчина походил на сельского учителя. Впрочем, когда присмотреться ближе, внимательнее, когда увидеть то, что пряталось за  поверхностным внешним образом, то становилось понятно, что такие мужчины, подобные сельским учителям, могут быть разведчиками, дипломатами или еще кем-то со сложными  профессиональными обязанностями.

Речь идет о Михаиле Стельмахе (1912—1983 гг.), когда-то одном из самых известных украинских советских писателей.  Что-то такое было в его жизни, какая-то доныне нераскрытая тайна или  потенциальная колоссальная душевная энергия, которая  создавала галлюцинаторные эффекты. Говорят, он был интровертом, со всеми вроде бы приязненным и почти ото всех, кроме самих близких,  отстраненным.

Фронтовик, лауреат всевозможных премий, писатель-академик. «Кров людська — не водиця», «Велика рідня», «Хліб і сіль» безнадежно заражены советской идеологической нежизненностью. Детские произведения («Гуси-лебеді летять», «Щедрий вечір»), стихотворения — по-своему прекрасны. Там открывается целая феерия жизни украинского села в сочетании с удивительным царством растений и животных. Порой кажется, что писатель чувствует природу настолько тонко, будто вечный невидимый блуждалец по украинским просторам или, по крайней мере, дядько Лев из «Лісової пісні» Леси Украинки.

В настоящее время его творчество основательно подзабыто. В этом тоже есть большая историческая справедливость, ведь нелегко перечитывать те все советские гроссбухи обо всех тех честных, чистых как слеза, человечных  советских коммунистах, романных героях, например, Тимофее Горицвете или Марке Бессмертном. Нелегко, потому что преимущественно это — фальшь, украшенная орнаментальной псевдоромантикой о человеке. Правда, Стельмах был еще одним из лучших знатоков богатейших словесных пластов родного языка.

Михаил Стельмах, будучи не только талантливым, но и человечно-честным в сердцевине собственного характера, творил  такие, как по мне, советские социально-бытовые фэнтези, которые подавались за эпохальные произведения украинской советской литературы времени развитого социалистического реализма. Его честные человечные советские люди так же любят синее небо над Украиной, как и красный флаг. Они часто напоминают таких себе сельских национал-коммунистов, влюбленных в родные места с неподдельным душевным трепетом.  Это такие партийцы и советские люди, что могут при потребности  в одной руке держать как сине-желтый, так и красный флаг. Они безумно любят землю, будто частицу собственного сердца. Они неотделимы от украинской природы. Они преимущественно на удивление целомудренны, даже в чем-то болезненно стыдливые относительно физической стороны любви. Но они, когда уже любят, то навеки.

В душах этих людей, которые поселились в идеологических фэнтези Михаила Стельмаха, есть что-то от национальных первобытных сгустков мировосприятия...

Невзирая на советские идеологические язвы, я имею какой-то сентимент к значительной части творчества этого писателя! Наверное, разгадка в близкой или далекой читателю писательской словесной энергетике, что невозможно рационально объяснить. Ребенком любил его стихотворения, а в подростковом возрасте: «Гуси-лебеді летять» и «Щедрий вечір». Даже его коммунистические гроссбухи были кое-где неоднозначными, и я в начале 80-х прочитал всю его прозу!

Стельмах в «Четырех бродах» осмелился намекнуть о Голодоморе. Говорили, что он всю жизнь тихонько симпатизировал УПА. Его произведения пропитаны некрикливой человечностью, если отбросить их «пазлітку». В них значительно больше трогательного, чего-то беззащитного, сентиментализма, чем театрального пафоса социалистического реализма.

Писатель тяжело пережил травлю «Четырех бродов» одним из самых одиозных украинофобов — Валентином Маланчуком (утверждают, что этот украиноненавистник в последние годы жизни стал алкоголиком).

Действительно ли Михаил Стельмах имел какое-то отношение к УПА? Думаю, что нет. Но... если это так, то такое открытие когда-то станет настоящей бомбой в истории жизней украинского советского литературного официоза!

Уже стало притчей во языцех то, что Михаил Стельмах как лауреат всевозможных премий, герой социалистического труда и так далее в том числе и Сталинской, не был членом КПСС. Если это было возможным, то только разве в случае иллюстрации дружбы между рабочими и крестьянами, а также между коммунистами и беспартийными. Разве только как трогательное исключение, которое подчеркивало нерушимые советские правила, а среди них: каждый известный советский писатель должен быть членом КПСС.

Этот писатель не был борцом с системой. Василей Стусов всегда единицы. Но Михаил Стельмах был украинцем в то страшное время. Он умер 27 сентября 1983 года. Вспомним его жизнь, до конца отданную украинскому слову, которое он в драконовских условиях русификации развивал, как мог.