Чьими были «наши» в Кремле-9?
Об украинцах-членах Политбюро
Несмотря на то, что 8-мую пятилетку УССР завершила по формальным признакам успешно, 25 мая 1972 года Шелеста освободили от обязанностей первого секретаря ЦК КПУ в связи с назначением одним из заместителей Председателя Совета Министров СССР. Тогдашний союзный «премьер-министр» Алексей Косыгин его всячески поддерживал, помогал, но приезжать в Украину (даже по делам) Шелесту запретили.
Шелест еще был членом Политбюро ЦК КПСС, когда в 1973-м в журнале «Коммунист Украины» (печатном органе ЦК Компартии Украины) появилась погромная статья «О серьезных недостатках и ошибках одной книги». В этом тексте Шелесту инкриминировались якобы имеющиеся в его книге «Україно наша Радянська» (изданная в 1970 году) преуменьшения «роли коммунистической партии, ее идейной и практической деятельности в разрешении задач социалистического строительства», нарушение ленинских принципов «классово-партийного, конкретно исторического подхода» к оценке исторических явлений, «идеализация» прошлого Украины, «патриархальщины» и прочее. С отъездом Шелеста в Украине усилился русификаторский курс, чистка партийно-государственного аппарата. За первые полтора года пребывания Щербицкого у власти были уволены с должностей шесть первых секретарей обкомов партии.
Усилилось идеологическое давление, гонения на украинских интеллектуалов, в целом на украинскую культуру. Все это поощрялось Щербицким через нового секретаря ЦК КПУ по идеологии Валентина Маланчука, некоего «украинского Суслова», который маниакально везде искал «национализм» и «идеологические диверсии». В октябре 1972 года Маланчук и «главный чекист» УССР Федорчук разработали и вынесли на рассмотрение Политбюро ЦК Компартии Украины предложения по «улучшению работы идеологических учреждений, дальнейшему усилению борьбы с проявлениями враждебной антисоветской националистической «деятельности», что, в частности, означало «чистку» научных учреждений, вузов, редакций периодических изданий, издательств. Книгу «Україно наша Радянська» по решению Политбюро ЦК КПУ начали изымать из библиотек. А Шелеста тогда начали «вырезать» из разного рода киножурналов и документальной хроники, где он был зафиксирован в статусе первого секретаря ЦК. В кадре оставался только Щербицкий. Так же в свое время происходило и с Никитой Хрущевым после его устранения: тогда в кадре оставался только Леонид Брежнев. Шелест позвонил Щербицкому. Состоялся неприятный разговор. Он в принципе был бесплодным, но подтвердил, что Щербицкий действует, исходя из московских указаний.
В апреле 1973 года Шелеста вывели из Политбюро ЦК КПСС (по «состоянию здоровья»), лишили государственной должности (об этом было написано в газете «Правда» 8 мая 1973 года на последней странице) и отправили на пенсию. Несколько раз он имел унизительные разговоры с Брежневым, пытаясь найти работу по специальности. Генсек разговаривал ласково, но не помог. Впоследствии ему удалось устроиться на работу начальником опытно-производственного конструкторского бюро на заводе при Долгопрудненском опытно-конструкторском бюро автоматики. Там партийный «националист» проработал более десяти лет. В 1985 году Шелест стал настоящим (не политическим) пенсионером, а в январе 1996 года ушел из жизни. Шелест доживал в России, но в Украину вернулся: согласно его завещанию, похоронен в Киеве на Байковом кладбище.
Сыновей Шелеста, как я уже отмечал, сделали москвичами. Борис Петрович приезжал в Киев нечасто, а Виталий Петрович, поскольку был членом-корреспондентом Академии наук УССР (впоследствии Национальная академия наук Украины), приезжал регулярно на какие-то заседания, поэтому мы имели возможность чаще встречаться и разговаривать.
Брежнев «выжимал» Шелеста не только последовательно, но и достаточно беспардонно. В апреле 1971-го он перевел 53-летнего Владимира Щербицкого из кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС. Итак, в УССР появилось два полноправных члена «Ареопага в Ареопаге». Стало понятно, что для Шелеста «песенка спета», а вот «второй любитель голубей» продержится в Политбюро вплоть до сентября 1989 года (тогда его заменит Владимир Ивашко, о котором еще пойдет речь).
«Второй любитель голубей» — это Щербицкий, который, как обычно подчеркивают даже его адепты, никогда не претендовал на первые роли во всесоюзном масштабе. «Первый любитель голубей» — это Брежнев, который (кроме коллекции западных автомобилей) имел на даче голубятню. Щербицкий, голубиными страстями которого так любуются его поклонники, последовал примеру своего патрона. Он также имел голубятню в центре Киева, когда переехал в огромный дом на улице Шелковичной, построенный только для четырех руководящих лиц УССР.
А еще Брежнев и Щербицкий любили охоту. И не только традиционную, но и политическую. Вместе они «поймали» Шелеста, и теперь ничто не мешало им демонстрировать искреннюю дружбу. Брежнев в конце 1982 года, в последние дни жизни, в присутствии начальника его охраны и придворного фотографа Владимира Мусаэльяна назовет Щербицкого своим преемником.
Как известно, преемником он не стал. Он просто один из выдающихся создателей «брежневизма». Впрочем, и Шелест к этому причастен. Я уже упоминал его позицию и роль во время решения о введении войск Варшавского договора во главе с Советской армией в Чехословакию 21 августа 1968 года. В этом, как и во многих других вопросах, они со Щербицким не расходились. Упомянутая инвазия повлекла за собой последствия. 26 сентября 1968 года в газете «Правда» обнародовали «доктрину Брежнева» об «ограниченном суверенитете» социалистических государств в условиях опасности, грозящей со стороны мирового империализма. Анализируя чехословацкий прецедент, бывший югославский коммунист, а потом компетентный критик коммунизма Милован Джилас объявил, что «мировой коммунизм умер».
Умерли и надежды на изменения внутри СССР, на кардинальное улучшение экономической ситуации (отказ от проведения экономических реформ был зафиксирован в решениях Пленума ЦК КПСС в декабре 1969 года), на социализм с «человеческим лицом» (хотя Брежнев и подписал 1 августа 1975 года Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе). Догматики из Политбюро не заметили, что теперь ключевой темой политических протестов стало не «улучшение» социализма, а борьба за права человека. В СССР появились правозащитные организации, деятельность которых теперь перешла «под омофор» международного права.
УНИКАЛЬНЫЙ КАДР: ЧЕТЫРЕ ГЕНСЕКА ВМЕСТЕ. СЛЕВА НАПРАВО: ЛЕОНИД БРЕЖНЕВ, МИХАИЛ ГОРБАЧЕВ, КОНСТАНТИН ЧЕРНЕНКО, ЮРИЙ АНДРОПОВ. МОСКВА, 7 НОЯБРЯ 1981 ГОДА
В СССР расширили практику лишения гражданства и высылки за границу наиболее известных диссидентов, хотя не отказались и от практики применения «традиционных» репрессий против оппозиционеров. А их протесты приобретали очень выразительные формы. Так было, например, с писателем и главным редактором Киевской студии «Укркинохроника» Гелием Снегиревым. В 1977-м, во время «всенародного» обсуждения «брежневской», как ее потом назовут, Конституции СССР, он обнародует открытые письма Леониду Брежневу и Президенту США Картеру: «Этим заявлением я отказываюсь от советского гражданства. Такое решение я принял в те дни, когда правительство проводит обсуждение новой Конституции... Ваша Конституция — ложь от начала до конца. Неправда, что ваше государство выражает волю и интересы народа. Ложь и позор ваша избирательная система, над которой смеется весь народ. Ложь и позор ваш герб, колоски для которого вы импортируете из США...»
Замученный кагебистами и умерший в декабре 1978 года, Снегирев был одним из тех инакомыслящих, кто дал старцам из Политбюро хороший урок: вы не знаете того общества, в котором живем мы, а у вас другой мир и собственные ценности.
ВЕТЕР ПЕРЕМЕН ПЕРЕРАСТАЕТ В ЦУНАМИ
Здесь пора вспомнить человека из Политбюро, который в известной степени солидаризировался с мнением Снегирева. Речь идет о Юрии Андропове. Он возглавлял с 1967 года КГБ СССР. Брежнев сделал его членом Политбюро в апреле 1973-го (второй раз со времен Лаврентия Берии глава советской политической полиции получил такой статус), а в мае 1982-го — секретарем ЦК. Хотя Андропов причастен к формированию того, что называют «застоем» и «неосталинизмом» (конец 1960-х — начало 1980-х годов), именно его выбрали преемником Брежнева. За этого «Генсека из Лубянки» 12 ноября 1982 года голосовал Владимир Щербицкий вместе с другими членами Политбюро.
Именно тогда, наконец, убрали с политической арены недееспособного Андрея Кириленко. Еще раньше, в 1980-м, умер Алексей Косыгин, на смену которому пришел уже упоминавшийся мной Николай Тихонов. Он, к слову, позволял себе критиковать Брежнева и Косыгина еще при их жизни, а не вдогонку, хотя как глава правительства был бесцветным деятелем. 80-летний Тихонов покинет свой пост в сентябре 1985 года, уже при Горбачеве.
Нельзя забыть о еще одном активном украинце, который в свое время способствовал восхождению Брежнева — о Николае Подгорном. В августе 1965 года он стал Председателем Президиума Верховного Совета СССР, как будто «Президентом СССР». Однако в 1977-м, накануне принятия Конституции, Брежнев забрал у него эту должность для себя и поставил крест на пребывании Подгорного среди членов Политбюро ЦК КПСС. Подгорный — одна из самых одиозных фигур хрущевской и брежневской эпохи — ушел из жизни в 80 лет в 1983-м. Историк, партийный деятель, помощник Михаила Горбачева по международным делам Анатолий Черняев считал Подгорного «ничтожным» и «случайным» человеком и отмечал его честолюбивый характер.
Но вернемся к 68-летнему Андропову во главе ЦК КПСС. Он никогда не смотрел на красный флаг сквозь розовые очки. Из-за своей кагебистской осведомленности он острее других тогдашних руководителей чувствовал нарастание дезорганизации в стране, понимал реальную ситуацию, а потому при нем подул «ветер перемен» (позднее, при Горбачеве, группа Scorpions пела даже песню с таким названием). Андропов пошел на некоторое ослабление официального оптимизма в СССР. Было констатировано, что общество находится лишь на первой стадии развитого социализма, что в нем возможны «серьезные коллизии» и что это общество не изучено в должной мере. Поэтому нужно не просто признание имеющихся проблем, но и расширение масштабов критики исторического опыта. Осторожный, но все-таки критический взгляд на исторический опыт и современные проблемы создавал определенную основу для страха, тревоги, ожидания возможных перемен.
Но решать существующие проблемы Андропов и тогдашнее Политбюро (в нем осталось два украинца — Тихонов и Щербицкий) взялись с помощью мер, имевших целью в очередной раз мобилизовать общество. После брежневских времен попытки проконтролировать добросовестность труда людей, проверка удостоверений в магазинах (с целью выявления тех, кто пришел туда в рабочее время), рейды милиции в общественные бани, кинотеатры — все это казалось в некотором роде «репрессивными» акциями. В целом, по меткому выражению одного из исследователей, андроповская кампания борьбы за дисциплину «имела клеймо бывшего шефа КГБ». Тем не менее после незначительного повышения производительности труда в первом полугодии в промышленности все вернулось на прежние позиции.
Во внешней политике Андропов также стремился продемонстрировать жесткость. Все это чуть не провалило переговоры США и СССР по ракетам средней дальности. 26 августа 1983 года Андропов пошел на компромисс, задекларировав, что СССР готов демонтировать все ракеты СС-20, что превышают численность французских и британских ракет. Однако уже через несколько дней, а именно 1 сентября 1983 года, советский истребитель сбил самолет «Боинг-747» с 269 пассажирами, принадлежавший южнокорейской гражданской авиакомпаниии, который приняли за американский разведывательный самолет.
Сначала СССР утверждал, что ничего не знает о судьбе самолета, но 6 сентября вынужден был признать, что именно советская противоракетная оборона уничтожила самолет. 24 ноября 1983 года СССР прервал переговоры в Женеве по евроракетам и объявил о намерении разместить в Европе новые СС-20. Начиная с этого момента, прекратились все переговоры между Востоком и Западом, которые касались вооружений. По оценке исследователей, никогда еще после Второй мировой войны ситуация на международной арене не была такой напряженной.
Эти и некоторые другие шаги дают основания полагать, что «андроповский проект» был имплицитно сталинистским. Недаром при Андропове началась работа над постановлением ЦК КПСС, посвященным реабилитации Сталина. Андропов начал кадровые изменения. Щербицкий не пострадал, его сместили с должности. Возможно, Андропов и лелеял планы по изменениям в УССР, однако болезнь и смерть (он умер 9 февраля 1984 года) не дали ему реализовать эти планы. 13 февраля 1984 года внеочередной пленум ЦК КПСС избрал Генеральным секретарем 73-летнего Константина Черненко.
Окончание следует
