Эту выставку хочется сравнить с цветущим садом. Как в прямом смысле — ведь на многих работах (всего их несколько сотен) есть цветы. Так и за их простую красоту, близкую к красоте природы. Идиллические пейзажи, архетипические символы, канонические сюжеты, вроде казака Мамая или влюбленной пары у колодца ... Подкупает, что авторы часто хотели просто творить радость для других.

Экспозиция разделена на пять частей: «Оригинал и копия», «Имена», «Портрет», «Архетипы», «Грань». Представлено большое количество художественных явлений ХХ века: картины талантливых самоучек, уже признанных классиками, таких как, например, Мария Примаченко и Екатерина Билокур, тиражную продукцию кустарей, создаваемую для продажи на рынках, работы индивидуальных ремесленников.

По замыслу авторов проекта, «Чистое искусство» является попыткой вывести наив за пределы традиционного «этнографического» поля и поместить его в более широкий контекст развития украинской художественной традиции. Выставка продолжает ряд проектов «Мистецького Арсеналу», таких как «Окна», «Екатерина. Хочу быть художником» и «Мария Примаченко. Необъятное». Проект создан совместно с Национальным художественным музеем Украины, Национальным музеем украинского народного декоративного искусства Украины, Национальным центром народной культуры «Музей Ивана Гончара» и другие.

ПРЕОДОЛЕНИЕ СТРАХОВ И БОЛИ

Удивляешься, когда узнаешь об обстоятельствах, в которых создавались эти радостные произведения. В одном из залов «Мистецького Арсеналу» благодаря проекциям показали дом Полины Райко в городе Олешки (бывший Цюрупинск). В ней — ничем не ограниченное смешивания цветов, сюжетов и символики. Голуби, цветы, Богоматерь, памятник погибшим во Второй мировой войне ... «Оставшись одинокой, Полина Райко создала в собственном доме рай и жила в нем», — говорит Петр Гончар, один из кураторов проекта «Чистое искусство», генеральный директор «Музея Ивана Гончара». Дело в том, что обычная сельская женщина в 1990-х годах пережила гибель дочери и смерть мужа, а сын пил и, бывало, избивал мать. Когда художнице было около 70 лет, сын попал в колонию. Одинокая художница вдруг начала расписывать стены своего дома — рисовала шесть лет, до смерти в 2004-м.

Темнота помещения, где показаны проекции рисунков Полины Райко, ассоциируется с невеселой реальностью, которая ее окружала. Но возле райских сюжетов светло и спокойно. Это выглядит как протест против боли, которую причиняет жизнь, и от которой, между прочим, не застрахован никто, в любую эпоху и в любой стране. Несмотря на все, художница восхищается красотой мира, тоже творит ее и делится ею с людьми.

СПАСТИ ОТ ЗАБВЕНИЯ

«Драма наива в том, что если мы его не показываем, не публикуем, то мы его и не знаем. Если бы «Музей Гончара» не нашел Афанасия Ярмоленко, если бы его работники не зашли в дом и не остолбенели, увидев его портреты, у нас бы просто не было этого. А если бы не современные художники, мы бы не знали, например, Георгия Малявина, которого в Одессе называют «Жора Кочегар», — говорит Лидия Лихач, одна из кураторов выставки.

Георгий Малявин является едва ли не единственным представителем городского наива на выставке. На картонках он рисовал картины, известные на весь мир: и «Мону Лизу», и «Данаю», и портрет Рембрандта с Саскией на коленях, и «Девочку с персиками». Художник Александр Ройтбурд, давно коллекционирующий украинский наив, имеет подборку произведений Малявина. Собственно, благодаря этому теперь мы открываем талантливого «Георгия Кочегара» для себя. Кстати, наряду с работами Георгия Малявина представлены картины Александра Ройтбурда, в которых можно отследить влияние наива на художника.

ДЕРЗОСТЬ, РАСШИРЯЮЩА ВИДЕНИЕ МИРА

Где грань между наивным и профессиональным искусством, между наивом и авангардом или китчем — кураторы исследовали в разделе «Грань». Такая грань выглядит прозрачной и изменчивой, каждый проводит ее сам (если вообще считает нужным это делать). Что же касается наивного и народного искусства, которое часто отождествляют, Лидия Лихач отмечает: «Здесь разница есть. На мой взгляд, народное — это традиция. Искусство, основанное на орнаменте, который используют бабушка, мать, дочь». Соответственно, наивное — это индивидуальное.

Например, Татьяна Пата из Петриковки в начале ХХ века делала «малевки» с орнаментами, которыми украшали стены, и продавала их на рынке. Как-то в поселок приехала из Петербурга профессиональная художница Евгения Эвенбах. Она попросила Татьяну нарисовать ей что-нибудь. «Думаю, это уже другой формат, другая традиция. Невольно Татьяна отошла из цветочков, которые рисовала всю жизнь, и создала прекрасные рисунки. Она вышла из народной традиции и пошла в другую сторону, уже как индивидуальный художник», — объясняет Лидия Лихач.

Несколько работ Татьяны Паты, представленные на выставке, запоминаются образностью. «Декоративное панно с мальчиком» 1926 года чем-то напоминает японскую живопись. А в двух рисунках с черным сундуком среди лука есть что-то инопланетное.

«Ценность наива в том, что в нем творчество, мышление и ощущения не имели рамок, — рассуждает Петр Гончар. — Профессиональное искусство ограничено конъюнктурой умения рисовать, школой. В наиве этого нет: художник рисует, как хочет. И, бывает, делает удивительные открытия! Дерзость наивных художников расширяет возможности формального видения этого мира».

Выставка «Чистое искусство» проходит в Национальном культурно-художественном и музейном комплексе «Мистецький Арсенал», в Киеве, до 9 мая.