Ирисы, орхидеи, камелии, антуриумы, ветки вербы и ивы — все они настолько красивы по отдельности, что, пожалуй, работать с ними очень волнительно. Переживаешь, чтобы не разрушить красоту растений. Так или иначе, Анжела Лобастова, президент филиала Института икебаны Икэнобо в странах Восточной Европы, работает легко и уверенно: во время демонстрации икебаны в Национальном художественном музее Украины за час она создает семь композиций. Сёка, рикка, свободная форма — они разные, но все естественные. Растения не превращаются в материал для декора, цель мастера — раскрыть их природную красоту.

Анжела была среди первых за 300 лет иностранцев, которых пригласили на конкурс в Японии, где она вошла в двадцатку призеров.  Икебаной она занимается 26 лет. Икэнобо — древнейшая школа икебаны, в этом году ей исполняется 555 лет. Восточноевропейский филиал Икэнобо, который возглавляет Анжела, объединяет Молдову и Украину, также планируют открыть отделение в Румынии. В 1999 году в Киеве при Посольстве Японии появилось отделение этой школы, где Анжела преподавала в течение восьми лет, приезжая из Кишинева, где проживает. Сейчас эти курсы действуют при Украинско-Японском центре Киевского политехнического института, там преподают  её ученицы Елена Капранова и Валентина Коваль, а она посещает Киев для проведения демонстраций и мастер-классов. С Анжелой Лобастовой мы говорили о философии икебаны, особенностях понимания красоты в Японии и характерах цветов.

«В ИКЕБАНЕ ДВА ПЛЮС ДВА — НЕ ЧЕТЫРЕ»

— Вы занимаетесь икебаной 26 лет. Есть композиции, которые особенно запомнились?

— Не запоминаю свои работы. Для нас процесс интереснее, чем результат. Человек получает удовольствие, когда создает работу. А потом, честно говоря, даже не могу смотреть на свои композиции, потому что все время хочется что-то поменять, добавить, исправить. Из-за этого, когда закончу работу, желательно больше к ней не подходить (смеется).

Хотя вспомнила одну композицию. Однажды весной к нам приезжал профессор из Японии. Был дождливый день, но все было очень красиво. Весна, все кругом зеленое... Впечатлилась этим моментом и случайно подобрала перекликающиеся материалы — ландыши, темно-синие фиалки. Ландыши напоминали капли дождя, а фиалки были небесно-синего цвета. Дело даже не столько в сочетании цветов, просто была красивая душевная атмосфера, сам профессор был впечатлен. Работа получилась маленькая, но удачная.

А вообще, если мастер помнит свои работы, любуется ими, значит, он не развивается. Мне кажется, лучшая работа всегда впереди.

— По образованию вы архитектор. Что общего у создания икебаны и строительства дома?

— В первую очередь, пожалуй, в икебане и в доме должна быть гармония. Грамотно выстроенное пространство. Мне очень помогло то, что, когда занялась икебаной, знала правила сочетания цветов, пропорции — была какая-то база.

В икебане важно соотношение частей. Есть такое понятие, как соотношение свободного пространства, воздуха, и растений. Когда человек почувствовал это, остальное дается легко. Цветы и ветки не должны пересекаться, соприкасаться. Должны располагаться так, чтобы между ними смогла пролететь бабочка — есть такое выражение. Это характерно для японского искусства, где большое значение придается индивидуальности каждого растения. Это отличает его от европейских традиций, где композиции более монументальны, просто должно быть красивое сочетание цветов, и чем их больше, тем лучше.

— Удивляет ощущение пространства, которое в композициях создают длинные ветви...

— Ощущение пространства — это главное. Должно быть много воздуха. Когда японские профессора приезжали к нам в Молдову, то покупали цветы на рынках. И там всегда продаются готовые композиции. Профессора спрашивали: «У вас что, много людей умирает?». Мы удивлялись, почему они так решили. Те отвечали: «А почему так много похоронных композиций?». Наши люди привыкли ставить цветы так, чтобы вся композиция была направлена вперед, а сзади — почти ничего, плоские листья, будто стена. Такие композиции в Японии ставят перед памятниками: так как сзади ничего нет, композицию можно поставить вплотную. А вообще все должно размещаться так, чтобы образовывался своего рода шар. То, что выступает вперед, символизирует прошлое, в центре — настоящее, а то, что сзади, — будущее. И важно, чтобы какая-нибудь ветка, цветок были направлены назад — это будущее. Поэтому композиции, где элементы выступают только вперед, — без будущего, в Японии так это понимают, и этому меня научила моя преподавательница Мидори Ямада.

— Кстати, знание икебаны помогает вам в работе архитектором?

— Эти занятия очень отличаются. В архитектуре все нужно делать по расчетам, все должно быть устойчиво, важно грамотно подобрать материалы. Икебана более свободна, душевна, естественна, поэтому развивает совершенно другие навыки и чувства. Наши профессора, когда мы начинали делать икебану, просили: «Отключите мозг, включите сердце». Икебану нужно делать сердцем. Как говорят профессора, в икебане два плюс два — не четыре. Это может быть и три, и пять, и десять. Не нужно считать, измерять все линейкой. Нужно довериться своему чувству гармонии. В природе все растет свободно, и в икебане все тоже должно быть свободно. Растения в композиции должны выглядеть так, будто они продолжают жизнь в естественных условиях.

ПЕРЕД СРАЖЕНИЯМИ УСПОКАИВАЛИСЬ ИКЕБАНОЙ

— Во время недавней демонстрации икебаны в Киеве говорили, что вазы используют исключительно японские. В чем особенность ваз для икебаны?

— В икебане используют не только керамические, но и бронзовые вазы, с которыми может работать только человек с соответствующим дипломом. Когда наши ученики получают такие, приходит лицензия на использование определенной вазы. Начинающий не имеет права использовать вазы, доступные профессору. Он просто не знает, что с ними делать.

Относительно керамических ваз — в Японии вообще очень красивая керамика. Есть вазы и для свободной, и для классических форм икебаны — последние более строгие. Любую керамическую вазу, сделанную в Японии, можно повторить, например, в Украине. Лучше именно повторить, чем придумать самому, потому что здесь у людей иное восприятие красоты. В Японии ваза для классической формы, как правило, широкая вверху и с очень маленьким дном, потому что считается, что красота должна быть неустойчивой. Иначе — неинтересно. В Японии любят ассиметричные неустойчивые композиции. Должно быть состояние, будто человек стоит на краю пропасти, будто еще один шаг и — падение. Поэтому вазы делают с маленьким узким дном. Сколько раз я заказывала вазы нашим керамистам — они всегда стараются сделать низ шире, чтобы ваза не опрокинулась. Стремятся к устойчивости — такова наша психология.

— Где в мире, кроме Японии, существуют сильные школы икебаны?

— Думаю, нельзя выделить наиболее известные. По всему миру существует около 30 филиалов Икэнобо. В Америке, пожалуй, самый большой. Главный его офис находится в Сан-Франциско, но отделения есть и в других городах. Филиалы Икэнобо есть в Китае, Тайване, Германии, Англии, Австрии, Италии, Франции.

— Вы регулярно приезжаете в киевское отделение Икэнобо с момента его появления в 1999 году. Что назовете основными его достижениями?

— Сейчас я приезжаю в Киев примерно раз в один-два месяца, мы проводим выставки, демонстрации, занятия с учениками. Мне нравится, что люди здесь образованные и духовные. Это видно по работам.

У нас нет традиции, как в Японии, когда девочек перед замужеством обязательно обучают каким-либо искусствам — икебаны, чайной церемонии. Современные японки не так серьезно этим занимаются, но все равно перед замужеством стараются пройти какие-то ускоренные курсы, чтобы все-таки получить диплом. В Украине люди занимаются икебаной из любви к искусству. Диплом особо никому не покажешь, это делают просто потому, что любят икебану.

— Насколько вовлечены в искусство икебаны мужчины?

— В Японии икебаной и занимаются больше всего мужчины. Примерно до XVII века женщины вообще не допускались к занятиям этим искусством, поскольку делались большие композиции, как рикка, где нужна мужская сила. Если сейчас можно использовать проволоку, загнуть ею ветку, то тогда этого не было, технология была сложной. Женщина просто физически не могла такое сделать.

Приблизительно до XVII века икебаной занимались только сегуны (военные правители. — Авт.). Отправляясь на войну, икебаной они как бы успокаивали душу: делали композиции, входили в медитативное состояние и потом шли сражаться. В XVIIІ веке появился новый стиль, сёка — в нем композиции не такие объемные и сложные, предназначены для токонома, ниши в японском доме. Тогда занятие икебаной стало более массовым явлением.

Сейчас большинство профессоров, которые задают тон в икебане, — мужчины. Женщин в икебане много, но ведущие специалисты, в основном, мужчины. Президентство в Икэнобо передается потомкам по мужской линии. То есть следующим президентом школы должен стать сын нынешнего. До сих пор эта традиция соблюдалась, а у нынешнего, 45--го, президента Икэнобо — Сен Эя есть только две дочери. И идет спор о том, надо ли женщину делать президентом школы или, возможно, это будет внук нынешнего президента.

«ЛЮБЛЮ, КОГДА У ЦВЕТКА ЕСТЬ ГЛУБИНА»

— Что сейчас модно в икебане?

— В основном, мода касается свободного стиля. Были разные периоды, когда, например, была популярна тема космоса. Что появляется в моде вообще — в интерьере, одежде — то проявляется и в икебане. Сейчас даже в свободном стиле модна натуральность. Не нужно мучить растение, нужно использовать его натуральную красоту, натуральные изгибы.

— В одном из интервью вы говорили, что икебана — это раскрытие индивидуальности растений. Как отличаются, условно, характеры растений?

— Человек выбирает одежду, исходя своей индивидуальности. Так и с цветами — возникают какие-то схожие вибрации. Я точно знаю, кто какие цветы принесет на занятие. Кому-то могут понравиться ярко-красные амариллисы, а другой не сможет к ним даже подойти. Кто-то любит полевые цветы, например, цикорий. Но нет такого, что это правильно, а это — нет. Человек взял крупный алый цветок, знает, что с ним делать, и создает гармоничную работу. Так же и тот, кто выбрал полевые цветы.

— А с какими цветами комфортно работать вам?

— Сложно сказать. Мне очень нравится японский колокольчик кикё. У наших колокольчиков на одной веточке много цветов, а в Японии — один цветок на тонкой-тонкой ножке, он фиолетово-синего цвета, красиво очерчены лепестки, и в нем есть глубина: снаружи он голубоватый, а внутри более темный, цвет насыщеннее. Люблю, когда у цветка есть второй план. Вот герберы плоские, вся красота снаружи, а у того есть глубина. И люди такие мне нравятся.