Голубые, зеленые, карие — десятки пар глаз — смотрят с плакатов на людей, которые проходят по Институтской 13 июля. Плакаты держат родственники, друзья и коллеги «узников Кремля» и пленных военных и гражданских на Донбассе. Они надеются, что их увидят европейские лидеры, которые приехали в Киев на саммит УКРАИНА — ЕС. Это первая акция, на которой объединились родные разных категорий пленников. Кто-то из участников плачет, кто-то отказывается говорить, кто-то до страшного спокойно рассказывает о своем близком человеке.

«РЕБЯТА НАСТРОИЛИСЬ СИДЕТЬ ДОЛГО»

«На плакате — мой брат. Он в плену уже 200 дней. Мы не знаем где он, и никто не хочет помочь нам найти его», — всхлипывает Мария, сестра Валентина Богдана из Львовской области, который служил в 24-й отдельной механизированной бригаде ВСУ. В разговор вступает отец Валентина Сергей: «Только обещают что-то. Их работа — одни обещания. Наши руководители соединили политику с освобождением пленных и манипулируют этим. Мы хотим вывести обмен пленными из политики».

Валентин попал в плен 26 декабря прошлого года, под Попасной Луганской области. 19 января позвонил родителям и сообщил, что живой. «Больше мы ничего не знаем. С женой ездили в Луганск, и нам сказали, что его там нет. А все заверяли, что сын в плену в Луганске. Где он — теперь неизвестно», — добавляет Сергей Богдан.

Военнослужащий 56-й отдельной мотопехотной бригады ВСУ Алексей Кодьман находится в плену 609 дней. Об Алексее «День» писал почти год назад, в материале «108 ожиданий свободы» за 2 августа 2016-го. Существенных изменений с тех пор не произошло.

На этой неделе Сергей, отец Алексея, получил от сына письмо — его передал Красный Крест. «Звонки от сына были в июне прошлого года. Потом его и других наших пленных перевели в СИЗО в Макеевке, и оттуда они не звонят. За этот период в седьмой раз получаем письма от них — кто-то получил одно письмо, кто-то два, три... Сын пишет, что наступает разочарование, ребята уже настроились сидеть долго. Они находятся в закрытом помещении, к ним доносят то, что считают нужным. Красный Крест к ним не допускают. Недавно представители организации отдали передачи для пленных администрации СИЗО, хотя по уставу Красный Крест должен передавать их им лично», — рассказывает Сергей.

По информации, которую имеет отец пленника, на его сына в так называемой «ДНР» завели уголовное дело. А на переговорах в Минске 39 украинцев, в основном, военных, «та сторона» назвала военными преступниками, которые не подлежат обмену. Сергей Кодьман тоже подчеркивает, что обмен пленными нужно переводить из политической плоскости в гуманитарную. «Уже год нет обменов, и такое ощущение, что мы в тупике», — констатирует он.

ОСТАНОВИТЬ «ФИНАНСОВЫЙ МОТОР» КРЕМЛЯ

Родственники пленников подготовили обращение к главам Европейского Совета, Еврокомиссии, Европарламента. В нем расписали, какие действия для помощи «заложникам Кремля» ожидают от политиков. Первый пункт в списке — просьба положить начало формату международных переговоров при участии ЕС относительно деокупации Крыма, где приоритетом должно стать освобождение пленников. Среди других просьб — о назначении спецпредставителя ЕС по вопросам Крыма и неподконтрольных территорий Донбасса, о введении дополнительных санкций против России за массовые нарушения прав человека. Это обращение европейским лидерам должна была передать Иванна Климпуш-Цинцадзе, вице-премьер-министр Украины по вопросам европейской и евроатлантической интеграции.

Кстати, помогала в организации акции Анна Гопко, народный депутат, председатель парламентского комитета по иностранным делам. «Усилий, которые прилагают Европейский Союз и США для освобождения «узников Кремля», недостаточно. Хотим, чтобы западные лидеры понимали: они могут делать больше, — утверждает Анна Гопко. — Федерика Могерини (Высокий представитель ЕС по вопросам внешней и безопасностной политики. — Ред.) не приехала в Киев, но на днях встречалась с Лавровым (министр иностранных дел РФ. — Ред.). Она должна была бы быть в Киеве, такой саммит проходит раз в два года. Но Могерини в последний раз была в Украине в 2015 году, а на востоке страны, в отличие от других еврокомиссаров, не была вообще. Этой акцией мы выражаем определенное неудовлетворение. Такие уважаемые гости должны были бы чаще ездить в Украину и общаться с родственниками пленных».

Михаил Гончар, президент Центра глобалистики «Стратегия ХХI», раньше был директором энергетических программ центра «Номос». В центре работали Дмитрий Штибликов и Алексей Бесараб, которые восемь месяцев находятся под арестом в Крыму, потому что оккупационная власть обвиняет их в диверсионной деятельности. «Год назад Евросоюз принял важный документ — Глобальную стратегию ЕС, где есть много красивых слов о неприемлемости для ЕС оккупации украинских территорий. И также там содержатся немало правильных фраз о необходимости защиты прав человека. В июне мы, как объединение родственников, друзей и коллег «пленников Кремля», вместе с рядом неправительственных организаций обратились к руководству Евросоюза с предложениями, чтобы от слов перейти к делу, — рассказывает Михаил Гончар. — Санкции должны быть жестче. Во-первых, нужны действия, направленные на персональные санкции против Путина и членов его семьи и так называемого круга его друзей. Во-вторых, нужно предпринять действия для остановки финансового мотора российской агрессии — то есть доходов от экспорта Россией в Европу нефти, газа, угля и тому подобное. И также важно ограничить сотрудничество, которое Россия пытается предложить Европе в энергетическом секторе».

Мария Томак, координатор Медийной инициативы за права человека, резюмирует: «Гуманитарное измерение российской агрессии против Украины должно быть в приоритете. Нам кажется, что участники переговоров часто об этом забывают».