Напомним, до 1 марта в Музее истории города Киева экспонируется выставка «50 оттенков Виктора Зарецкого» (см. «День» №22). По словам искусствоведа Олеси Авраменко, свое монографическое исследование творчества Виктора Зарецкого (1925—1990 гг.) она написала после основательного анализа наследия мастера, вспоминая и личные встречи с художником в 1987—1990 годах, а также рассказывает о находках в архивах и интервью с его коллегами и друзьями.

Судьба этого незаурядного мастера сложилась драматически, хотя вначале это предусмотреть было невозможно. Всю свою творческую жизнь Виктор Иванович работал, смело ища и меняясь в области живописи. В 1947—1953 гг. он учился в Киевском художественном институте — сначала Репинский, впоследствии Сталинский стипендиат. Дипломную работу написал под руководством С. Григорьева, защитил ее на «отлично». По окончании института пережил творческий кризис. Почему так случилось? Даже сам Зарецкий не мог уверенно об этом сказать...

Благодаря таланту, настойчивости и невероятной работоспособности ремеслом реалистичной живописи В.Зарецкий овладел в совершенстве, а вот «социальные» заказы того времени выполнял в живописи через силу. Не мог и не хотел писать портреты «керманичей» и «поводырей». Поэтому начал искать тему, близкую для себя и созвучную времени. Так появились сначала «шахтерская», потом «селянская» темы.

В 1960-х Виктор Зарецкий и его жена, художник и правозащитница Алла Горская, оказались на гребне художественной жизни, общения, признания. Были членами Клуба творческой молодежи «Современник». «Очень красивые были времена, и они очень трагично закончились. Целый детектив», — говорил потом художник... А еще Виктор Зарецкий работал в монументальном искусстве. Как сам высказался, «Пошел за спичками, а застрял на восемнадцать лет». На этой ниве сначала работал с женой — монументалистом Аллой Горской. Это было прекрасное содружество двух художников. Оба — сильные натуры, жизнелюбивые и талантливые. У обоих — бесчисленные творческие замыслы на будущее. Они в соавторстве с другими художниками создавали мозаики из смальты и керамики — «Прометей», «Земля», «Огонь» и др. в средней школе № 47 Донецка; «Древо жизни» и «Птицу-мечту» — в ресторане «Украина» в Мариуполе и многие другие.

ЛЕГЕНДАРНАЯ СУПРУЖЕСКАЯ ПАРА ХУДОЖНИКОВ-ШЕСТИДЕСЯТНИКОВ — ВИКТОР ЗАРЕЦКИЙ И АЛЛА ГОРСКАЯ / ФОТО ИЗ АРХИВА СЕМЬИ ЗАРЕЦКИХ

Внезапная, загадочная смерть жены и отца круто развернули жизнь художника, повергли его в депрессию, он все больше уединялся. Впрочем,  продолжал работать неутомимо, с утра до вечера, с головой погрузился в живопись и не позволял себе остановиться, — живопись стала его жизнью... Во времена, которые наступили после «оттепели», в 1970—1980-е, произведения Виктора Зарецкого хоть и принимали на выставки, экспонировали с осторожностью.

«ЕГО СВЕТЛЫЕ ГЛАЗА, ШИРОКИЙ НОС И КОРОТКИЙ СМЕШОК «ХЕ-ХЕ» ВЫЗЫВАЛИ В ПАМЯТИ ОБРАЗ ЯЗЫЧЕСКОГО ПАНА»

— В середине 1980-х,  на художественных выставках наталкивалась на ослепительно красивые, неожиданные по художественному языку пейзажи, жанровые композиции, портреты одного Виктора Зарецкого. Они поражали, будили воображение и тревожили, — вспоминает Олеся АВРАМЕНКО. — Особенно привлекали женские портреты. Художник изображал их, словно принцесс из детских грез, или — как египетских цариц в росписях эпохи нового царства, или портретах Веласкеса, а еще — как в мистических картинах прерафаэлитов или полотнах Густава Климта. Их наряд и антураж были ярко декоративными. Фоном служили как будто мозаичные россыпи самоцветов или прихотливые узоры цветов и орнаментальных мотивов. Все это было совершенно нетипичным для тогдашнего искусства соцреализма! Автором полотен, которые так поражали мое воображение, был Виктор Иванович Зарецкий. Когда заинтересовалась им, натолкнулась на стену непонимания: «Ты не знаешь Зарецкого?! Вот и хорошо. Зачем он тебе? Он же был мужем Аллы Горской. Как «ну то и что?»! Ее же убили в 1970-м. Страшная и до сих пор непонятная история. Говорят, что он сам и убил. А еще председательствовал в Клубе творческой молодежи, где в 1960-х собирались националисты. Теперь женат на Майе, дочери своего учителя Сергея Григорьева. Пристроился... Живет в Конче-Озерной. Почти отшельником. Странный такой. И картины пишет ужасные. Он не достоин твоего внимания. Брось»... Так, несколькими предложениями, была жестко очерчена вся жизнь тогда еще не знакомого мне человека. Но предостережения эти были напрасны.

Первая личная встреча с художником меня поразила. Мужчина, который изображал в своих полотнах драгоценную красоту трав, цветов, небес, портретировал ирреальных красавиц с именами реальных женщин, был на вид простым и неухоженным, одетым в замызганную ватную фуфайку и старую заношенную плетеную шапочку. Его светлые глаза, широкий нос и короткий смешок «хе-хе» вызвали в памяти образ языческого Пана.

Говорил Зарецкий эмоционально, взволнованно, незаконченными предложениями. Речь была похожа на куски текста, с мясом вырванного из контекста: с тремя точками-недомолвками впереди, в конце и, многократно, в середине. Только после многочасовых общений я научилась собирать в целое, логично связывать вместе эти выдранные куски смыслов, которые буквально стекали кровью, приобщать их к общей канве жизни художника, которая на то время, незримо для каждого из нас, подходила к концу...

Эти недомолвки являли собой концентрированные сгустки душевных мук, вопросов, остававшихся без ответа. Душа Виктора Зарецкого болела все время, с конца 1970 года, — от страха, возмущения и от неслыханной обиды, которую он до конца своих дней окончательно преодолеть так и не смог. Поэтому и сгорел преждевременно...

«БУДТО ВСТРЕТИЛ БРАТА-БЛИЗНЕЦА, С КОТОРЫМ БЫЛ РАЗЛУЧЕН ВО ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВЕ»

— Простые зрители часто называют Зарецкого «украинским Густавом Климтом» (австрийский художник эпохи сецессии)...  Знаете, когда я начала глубже изучать творчество Виктора Ивановича, то увидела, что художественный язык сецессии действительно оказался чрезвычайно созвучным натуре Зарецкого, — подчеркивает О.Авраменко. — Изысканность композиционных решений, эротизм и философичность, на которых основывается концепция стиля сецессии вообще и творчество Климта в частности, — на некоторое время увлекли Зарецкого. Созвучность собственных взглядов, мировосприятия с творчеством Климта поражало. У художника возникло ощущение, будто он нашел давно потерянное, будто встретил брата-близнеца, с которым был разлучен во времени и пространстве. Все казалось ему неслучайным. Виктор Зарецкий воспринял Густава Климта не как гуру, а как соратника и коллегу, который пришел к похожим выводам и приобретениям в своем творчестве. Вот только акценты расставлял другие, и нюансы, порожденные эпохой и строем, освещались иные. Зарецкий увидел в Климте собственное alter ego. Нашел в нем то, чего судьба лишила его самого — свободу творчества, не скованную идеологическими принципами...

Художник часто обращался к женским образам. Женщина на портретах Виктора Зарецкого предстает такой, какой и должна быть, какой творила ее природа и мировая поэзия — красивой и таинственной, женственной и привлекательной, страстной и желанной, брильянтом, нуждающимся в оправе... Художник щедро создавал ту волшебную «оправу», в которой в неисполнимых мечтах живет каждая из них...

«ЭКОЛОГИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДУХА»

— Охватить творчество Виктора Ивановича сжатой характеристикой очень трудно: слишком богато и разнообразно его наследие. Целостно и поразительно воспринимается сделанное им. Оно вырисовывается несколькими параллельно развитыми линиями, которые так или иначе взаимосвязаны и крепко переплетены, — продолжает Олеся Александровна. — На многочисленных полках мастера сохраняется множество работ, неизвестных зрителям. То, что мы их не видели, равно как и многие произведения других мастеров, исказило развитие культуры и наши представления об искусстве. Одной из ведущих тем произведений  можно назвать экологию человеческого духа...

Виктор Иванович был одним из первых украинских модернистов и постмодернистов, творец украинской неосецессии, основанной на традициях украинского народного и декоративно-прикладного искусства. Учитель многих известных ныне художников. Посмертно награжден Шевченковской премией. Работы Зарецкого ныне являются «жемчужинами» музеев и частных коллекций. Так, в 1990 году на аукционе Сhristie’s были проданы 20 картин художника. Среди них — роскошный «Портрет Раисы Недашковской» в золотом чепце, триптих «Искусство». Сегодня полотна Зарецкого — сокровище, за которое сражаются известные коллекционеры мира...

Творческая натура Виктора Ивановича была широко открыта всему разнообразию культуры как прошлого, так и современности, свободна в использовании художественных стилей, систем, приемов и средств изобразительности, отражая и переосмысливая все это оригинально и индивидуально.

Сила духа и верность делу — один из важных признаков истинного таланта и высокой судьбы. И когда настало время оглянуться на пройденный путь, время «собирать камни», оказалось, что трагические потери и страдания не сломили его личность и обернулись для художника приобретением.