Украинская журналистика: время обновлять смыслы

Вторым по мощности после ядерного, которым мы не располагаем, является оружие информационное, которым только учимся пользоваться. Знаем, что досадный (мало сказать) опыт потери первого не повторится со вторым, поскольку украинское медиапространство достаточно разнообразное, а общественная жизнь - богата событиями, поэтому информации ни в коем случае не будет мало. Другое дело - что она впоследствии совершенно обесценится, упростится форма ее подачи, утратится значимость роли журналиста и интерес к его позиции. Тогда мы станем свидетелями довольно унылого процесса: будем видеть, как украинская журналистика катиться вниз, словно «торба с высокого горба» - и ничего не сможем с этим сделать. Однако до этого еще далеко и такая перспектива кажется слишком невероятной, учитывая, что ряд украинских СМИ все же производят качественную журналистику, которая полностью соответствует своим востребованным аудиторией функциям - поэтому говорить об абсолютной потере этой отрасли в контексте украинского опыта было бы просто неуважением к ним. Впрочем, немаловажно наше отношение как медиатворцов, так и медиапотребителей к угрозам, которые все новые и новые «выбрасывает» пространство массовой коммуникации, и возможность СМИ реагировать на вызовы, перед ними стоят. Умело ли справляется украинская журналистика со всем этим?

Медиаэксперты сокрушенно качают головами и не слишком радуют прогнозами. В чем дело? Вроде бы и имеем пример BBC, придерживаемся европейских стандартов, но все что-то с отечественной журналистикой «не то», и в какой момент оно наступило, определить сложно. Во время круглого стола в редакции «Дня» Лариса Алексеевна называет «корнем зла» 1999 год, хотя это могло произойти и раньше, и несколько позже: тогда, когда массовому украинскому читателю стало все равно, информационный продукт какого сорта потреблять, а журналисту - какими красителями и ароматизаторами этот продукт сдобрить. Я сожалею, что мы стараемся не замечать, что большинство разговоров о форме и эффективности журналистского текста/сюжета и т.д. акцентируют внимание не столько на компетентности самого журналиста, уровне его образованности и профессионализма, а на умении «красиво» манипулировать аудиторией, которую он берется «обслуживать». Это неудачный опыт украинской политики, который медиасфере не стоило бы сознательно или бессознательно перенимать: даже опытное притворство под профессионализм, игра в истину не заменят самой истины. А потом откроются все те «черные дыры» замалчиваемой информации, искажений фактажа и самовольная трактовка явлений - и мы будем замечать, что благодаря СМИ мы теряем связь с реальностью, которую не понимаем. Хотя должно быть все с точностью до наоборот.

Журналистика во время войны - вот оно, это «потом», которое разоблачает некомпетентность наших СМИ: мы колеблемся, надо ли (и если надо, то как) вести диалог с врагом и как трактовать успехи и неудачи такого диалога (например проект «Две страны - одна профессия»), неуверенно противостоим вражеской пропаганде, теряемся в информационном потоке - а все при том, что правда все-таки на нашей стороне. Ее следует только сказать, сказать так, чтобы все поняли, что к чему! Потому что журналисту не за кем прятаться: наши политики могут себе позволить спрятаться за спинами медийщиков, обычных граждан, за проблемами и траншами, а журналисту - нельзя...

События последних дней показывают как никогда убедительно, что мощные волны беспокойства катятся по миру, затрагивают и Украину. СМИ - это летопись нашего времени, фиксирующая эти колебания. То есть сегодня журналисту более чем достаточно сырья, чтобы учиться изготавливать из него целостный информационный продукт - качественно и оперативно. Но с обучением тоже проблем хватает. Об этом очень точно во время круглого стола «с острыми углами» в «Дне» высказалась Ольга Лень: «Журналистам, особенно молодым или в регионах, нужен указатель - мудрая и компетентная помощь, «взрослая» позиция». На самом деле такие указатели нужны не только молодым журналистам и не только в регионах, просто молодые еще не теряют творческого энтузиазма и стремления узнать, как же правильно все это делается. Вместе с тем старшее поколение журналистов-практиков и журналистов-преподавателей - это преимущественно непоколебимые колоссы, которые обеими ногами стоят на своих предубеждениях, привычно отдавая предпочтение технологичности процесса продуцирования информационного продукта перед его идейно и ценностноформотворческим элементом. «Свежей крови» хватает, конкурс на журналистские факультеты довольно высокий, но в университете учат основам основ, а вопрос четкой гражданской позиции, личных ориентиров и собственно личностных качеств остается на самостоятельное изучение - а это едва ли не основная часть будущей профессии.

Как ни странно, в бешеном ритме современной жизни обычный человек все меньше пытается угнаться за информационным потоком, он просто склонен меньше думать и анализировать. То ли срабатывают механизмы масификации, что порождает клиповое восприятие действительности, и общий «безинтерес» распространяется довольно быстро, то ли ритм нашей деятельности ослабляет желание погружаться в какие-то сложные процессы и искать им собственное объяснение и обоснование, но факт: мы читаем бумажную газету «по диагонали», просматриваем от силы пару новостных порталов - и не чувствуем угрызения совести, что общественно значимые события проходят мимо нас. Собственно, общественно значимое становится все менее интересным этому обществу. И как тут уже установить причинно-следственную связь: то ли СМИ воспитывают равнодушного читателя, то ли равнодушный читатель отбивает у СМИ охоту заинтересовывать его. Вероятно, этими самыми аргументами руководствуется и государство, которое не спешит «подавать руку» даже качественным, по-настоящему хорошим украинским медиаресурсам потому, что ему просто... все равно. А не потому, что оно якобы боится вырастить того, кто будет иметь достаточно сил оспорить каждое его кривое слово. Здесь еще немалую роль играет и стереотипное представление читателя/зрителя/слушателя об украинских медиа: они вроде бы направлены на аудиторию невежественную, ограниченную, поэтому «не мне идти с ними в ногу на пути к полному декадансу». И вообще «в мене ж турботи тільки одні, як з ясним розумом вмерти мені» - а это, знаете, очень и очень обидно.

Поэтому если украинская журналистика и имеет шанс погибнуть, то точно не от вражеской «пули» в информационной войне, а от того, что СМИ станут не нужны, неинтересны своей аудитории. А к этому будет идти, если вовремя не опомниться и не взяться за обновление - не форматов, не способов подачи информации - а журналистских смыслов, то есть предназначения работы журналиста в контексте украинской современности. Ведь настоящей, действенной журналистике давно пора «выходить из подполья»: не быть костылем, на который будет опираться власть в попытке оправдать свои некомпетентные действия, не рекламным баннером чьего-то кошелька, а качественно новой сферой творческой деятельности в европейском понимании этого слова в украинских реалиях. И она будет служить исключительно гражданскому обществу - такому, каким оно должно быть и каким давно могло бы быть. Каким будет.