Война и/или поэзия?

Стандарты времени, в котором живем, не всегда можно заключить в какие-то привычные формулы; не всегда от нас зависит, когда говорить музам, а когда — пушкам. Война и поэзия стали объектами оживленной дискуссии, состоявшейся в рамках проекта Meridian Czernowitz в стенах главного корпуса Киевского национального университета имени Тараса Шевченко. Ади Кессар, Макс Чолык, Ирина Цилык и самый ожидаемый гость — Сергей Жадан — вслух рассуждали о том, как воспринимать вооружение словом во время войны против нее.

Модератор беседы, писатель Игорь Померанцев, прежде всего обратил внимание на рождение новой лексики во времена каждой новой войны, а это влияет как на мелодичность лирики, так и на содержание стихотворения. Поэтесса Ади Кессар из Израиля, где война стала «константой» места и времени, не скрывает, что к некоторым ее аспектам невозможно привыкнуть: «когда смотришь в небо, и на тебя летят боеголовки» и что со временем ты сам начинаешь соотносить себя с прообразом врага — к этим состояниям очень чувствительна поэзия. Она же — мощный инструмент влияния, яркий пример: палестинскую поэзию не разрешено транслировать на израильское радио. Немецкий поэт Макс Чолык, Родина которого имеет древнюю традицию военной тематики в литературе, утверждает, что все напряжение войны немцам лучше удается передать в прозе (вспомнить того же Ремарка), но в то же время абсурдно соглашаться на идею Т. Адорно, что «Писать поэзию после Освенцима невозможно».

Наиболее болезненный вопрос затронула молодая писательница Ирина Цилык: как рассказывать детям о войне, для которых она является реальным background’ом жизни? Год назад Ирина участвовала в публичных чтениях авторской поэзии на украинском Востоке вместе с Сергеем Жаданом, впрочем, теперь утверждает, что писать стихи стало труднее, так как «Поэзия консервирует момент. Уже завтра градус может быть неточным. Меня сейчас больше трогают тексты, тяготеющие к документалистике; художественные произведения требуют определенной дистанции».

Война, как бы это цинично ни звучало, дает огромный толчок развитию литературы: поиск чего-то радикально другого, межжанрового, что поможет понять язык конфликта. «Война является двигателем, запускает мощную литературную волну», — убежден Жадан. При этом писателей нельзя обвинять в желании «поживиться» трагедией: они выступают в войне как граждане, участвующие в ней путем фиксации реальности. А это, возможно, дает надежду на скорейшее завершение конфликта, если приложить к этому совместные усилия, пусть даже поэтические.