Демократия Ататюрка: излечение страны от имперского синдрома

Сегодня, почти через 70 лет после смерти, Мустафа Кемаль Ататюрк в Турции повсюду: его портреты можно увидеть в государственных учреждениях и в кофейнях маленьких городов, его статуи стоят на городских площадях и в скверах; щиты с изречениями Ататюрка украшают стадионы, парки, улицы и бульвары, стоят вдоль дорог. По радио и телевидению постоянно звучат дифирамбы этому человеку; регулярно демонстрируются уцелевшие кинохроники, снятые при жизни Ататюрка. Его речи цитируют политические деятели, военные, ученые, профсоюзные и студенческие лидеры. Все это неудивительно — большинство турок считает Кемаля автором и вдохновителем беспрецедентной в мировой истории трансформации — превращения отсталой, побежденной в войне мусульманской Оттоманской империи в светское евроазиатское государство, оставившее позади многие средневековые законы и традиции. Сегодня это страна, которая бурно развивает экономику и культуру, является членом НАТО, активно и последовательно доказывает свое право войти в состав ЕС.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ, ОБРАЗОВАНИЕ

Мустафа Кемаль (1881—1938) — первый президент Турецкой Республики. Мустафа — это имя, Кемаль — прозвище, означающее «Зрелость и Совершенство», которое он получил в военном училище за математические способности, а Ататюрк (в переводе «Отец турок») — почетная фамилия, которую присвоило ему Великое национальное собрание Турции за заслуги перед Отечеством.

Кемаль родился в Салониках (тогда — в составе Османской империи). Отец его был среднего ранга таможенным чиновником, мать — крестьянкой. После трудного детства, из-за ранней смерти отца проведенного в нищете, мальчик поступил в государственную военную школу, затем в высшее военное училище и далее — в Османскую военную академию в Стамбуле. Там, помимо воинских дисциплин, Кемаль самостоятельно изучал произведения Руссо, Вольтера, Гоббса, других европейских философов и мыслителей. С молодых лет он понимал катастрофическое положение страны, переживал ее упадок и думал о том, как изменить ситуацию. Поэтому Ататюрк рано начал заниматься политикой; так, в начале ХХ века он организовал несколько тайных обществ для борьбы с коррупцией в правительстве и армии. Во время революции 1908 г. он однако разошелся во взглядах с лидерами младотурок (политическая партия) и на время отошел от политической деятельности. Участвовал в итало-турецкой войне 1911—1912 гг. и Второй Балканской войне 1913 г.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ И ОБРАЗОВАНИЕ РЕСПУБЛИКИ

В начале Первой мировой войны Кемаль был крайне недоволен тем, что султан сделал Османскую империю союзником Германии. Что не помешало ему искусно руководить вверенными ему войсками на тех фронтах, где приходилось воевать. Так, в 1915 году он более полумесяца сдерживал британские силы, заслужив прозвище «Спаситель Стамбула»; это была одна из немногих побед турок в той мировой войне. Но вопреки частным победам, война нанесла ослабевшей Османской империи почти смертельный удар, и каждая из европейских стран-победительниц (Британия, Франция, Россия и др.) желала урвать себе какую-то ее часть. Все были уверены, что дни независимости этой страны сочтены: союзники собирались сохранить ослабевший султанат на условиях жесткого иностранного регентства; арабские территории перешли под управление Англии и Франции; в коренной Турции (Анатолии) высадились союзные войска. Как символ победы Британии в проливе Босфор стояли английские военные корабли.

Положение изменилось, когда в стране вспыхнуло национально- освободительное движение, возглавил которое Мустафа Кемаль. Посланный в 1919 году в Анатолию (регион в материковой малоазиатской части Турции) для подавления вспыхнувших там беспорядков, он создал массовую вооруженную оппозицию «иностранным интересам». При поддержке армии и населения Кемаль сформировал в Анатолии Временное правительство, президентом которого стал, и начал военные действия против иностранцев, к тому времени уже вступивших на территорию страны.

Султан объявил «священную войну» против отрядов Кемаля и заочно приговорил его к смертной казни: Кемаль стал человеком вне закона, «бунтовщиком и предателем ислама», которого мог убить любой религиозный фанатик. Турцию охватила гражданская война, беспощадная с обеих сторон.

Но когда султан подписал Севрский договор (1920) и фактически отдал государство союзникам, почти весь народ перешел на сторону Кемаля. Его армия двинулась к Стамбулу, вытесняя оккупационные (греческие) войска за пределы страны. В 1922 году, после тяжелых боев и потерь, союзнические войска были изгнаны с территории Турции. В том же году султан Махмед VI был обвинён в государственной измене и бежал из страны. В июле 1923 г. был подписан Лозаннский договор, подтвердивший почти все то, чего требовали кемалисты, а в октябре 1923 г. состоялось провозглашение Турецкой республики. Ее первым президентом стал Мустафа Кемаль. Он сохранял за собой президентство — не в последнюю очередь благодаря верности армии — до самой смерти. Страна декларировала новую форму правления — с президентом, парламентом, конституцией.

Султанская империя и халифат (духовное главенство султана — «повелителя правоверных» — над мусульманами всего мира) были упразднены. Это означало не только отмену той формы власти, которая существовала в стране столетиями, но также отказ от имперских притязаний бывшей Османской империи, т.е. от подчинения правительству Турции мусульманских стран Ближнего Востока. Напомним, что это произошло в те годы, когда многие европейские державы все еще оставались колониальными.

ВЕЛИКИЙ ПЕРЕЛОМ

Мустафа Кемаль и его соратники хорошо понимали истинное место страны в мире. Поэтому на вершине военного триумфа Мустафа Кемаль принял решение покончить с войной (не каждый победитель поступает так), ограничиться сохранением того, что, по его мнению, было исконно турецкой территорией (это сегодняшние границы Турции). После этого он перешел к мирной, но совершенно фантастической, казалось бы, неосуществимой задаче — реформированию страны в соответствии с европейскими образцами.

Столицу новой республики Мустафа Кемаль решил перенести в Анкару. В начале 20-х годов Анкара представляла собой небольшой торговый центр с 30-тысячным населением. Газета «Таймc» язвительно писала в 1923 году: «Даже самые шовинистически настроенные турки признают неудобства жизни в столице, где полдюжины мерцающих электрических лампочек представляет собой общественное освещение, где в домах почти нет воды, текущей из крана, где осел или лошадь привязаны к решетке маленького домика, который служит министерством иностранных дел, где открытые сточные канавы бегут посреди улицы, а парламент заседает в доме, не большем, чем помещение для игры в крикет. Иностранные дипломаты снимают для жилья спальные вагоны на вокзале». Пассаж из старого «Таймса» ярко характеризует отношение западных стран к реформам Кемаля — в них не верил никто. Сегодня Анкара — цветущий комфортабельный европейский город.

ПУТЬ РЕФОРМ

Свою абсолютную власть Кемаль употребил на то, чтобы превратить страну в цивилизованное государство европейского типа и приобщить турецкое общество к достижениям европейской цивилизации — в политике, культуре, науке и технике. Он был уверен, что лишь с такой Турцией будут считаться великие державы.

Но для этого нужно было произвести фундаментальные изменения во всех сферах и структурах общества. Чтобы оценить сложность задачи, надо иметь в виду, что в 20-е годы христианскую Европу и мусульманскую Турцию разделяла, без преувеличения, пропасть. Более того — идеи единства мира в современном смысле этого слова в западных обществах тогда только начинали формироваться. Турецкая республика, точно так же, как Османская империя, была для Европы «антимиром», о котором Уинстон Черчилль мог сказать: «Скандальная, разрушающаяся, дряхлая Турция, у которой нет ни гроша в кармане».

Невозможно не удивляться, с какой последовательностью, энергией и одержимостью Мустафа Кемаль проводил задуманные им реформы. Слово «цивилизация» бесконечно повторяется в его речах и звучит как заклинание: «Мы будем цивилизованными и будем гордиться этим… Мы будем следовать по пути цивилизации и придем к ней... Те, которые задержатся, будут потоплены ревущим потоком цивилизации».

Это был непростой и нелегкий процесс; против него активно выступили многие мусульманские организации. Произошло несколько мятежей с целью свергнуть правительство Мустафы Кемаля и возвратиться к традиционным мусульманским порядкам. Это вынудило первого президента Турции использовать в процессе реформ авторитарные методы и опираться на всегда преданную ему армию. (В тех обстоятельствах какой-либо другой выход был невозможен. Заметим, что и сегодня турецкая армия, ее генералитет, военная элита играют стабилизирующую роль в системе государственного управления).

В реформах Кемаля всегда причудливо перемешивалось большое и малое: изменение фундаментальных основ жизни страны и общества с одной стороны, и «революция» в бытовых мелочах — с другой. Если реформы систематизировать, то можно выделить пять основных направлений: политические преобразования, реформы общественной жизни, права, образования и, наконец, реформы экономики.

Политические преобразования. Как было сказано выше, кемалисты покончили со старыми структурами власти — султанатом и халифатом и провозгласили светскую республику. Это стало базисом всех дальнейших реформ. Внешняя политика Ататюрка была направлена на достижение полной независимости страны и на равноправное вхождение в послевоенную систему европейских государств. Внутренний строй только условно мог считаться демократическим — это была демократия, которая держалась силой оружия, армии.

Преобразования в общественной жизни. С самого начала кемалисты открыто выступили против исламской ортодоксии, расчищая путь для превращения страны в светское государство. Было ограничено влияние улемов (исламских богословов и наставников) на юрисдикцию и образование; закрывались религиозные школы и колледжи, запрещались шариатские суды. В Уголовном кодексе был сформулирован запрет политических ассоциаций, сформированных на базе религии.

Новый порядок был закреплен республиканской конституцией, по которой все религиозные учреждения стали частью государственного аппарата. Департамент религиозных учреждений занимался мечетями, монастырями, назначением и смещением имамов, муэдзинов, проповедников, наблюдением за муфтиями — религию сделали как бы частью государственной машины, а улемов — государственными чиновниками. Коран был переведен с арабского на турецкий язык; призыв на молитвы стал звучать также на турецком языке. Выходным днем объявлено воскресенье (вместо пятницы). Тогда же мечеть Айя-София в Стамбуле (Христианский храм Софии Константинопольской, построенный в VI ст.) была превращена в музей. В новой столице Анкаре, которая активно строилась, практически не возводили культовых сооружений.

Постепенно на протяжении шести лет были введены международные системы времени, западный календарь и измерения. Еще один закон обязал всех граждан взять себе фамилию (до этого в Турции употреблялись только имена и прозвища, которые, как правило, указывали на звание, профессию или на особенности человека и не передавались детям). Первым получил фамилию президент Мустафа Кемаль — парламент назвал его «Ататюрком» — «Отцом турок». Одновременно были упразднены все титулы старого режима — их заменили обращениями «господин» и «госпожа».

Также постепенно, в 1926— 34 гг., женщинам страны были предоставлены равные с мужчинами права. Мустафа Кемаль всячески поддерживал эмансипацию женщин. Они были допущены на коммерческие факультеты, в аудитории гуманитарного факультета Стамбульского университета. Им разрешили находиться на палубах паромов, которые пересекали Босфор (раньше женщинам запрещалось выходить из кают), разрешили ездить в тех же отделениях трамваев и железнодорожных вагонов, что и мужчинам.

Сегодня на улицах городов Турции вы не встретите женщин, закутанных в черные покрывала; турецкие горожанки не носят обязательного головного убора и ничем не отличаются от европеек. Я имела приятную оказию познакомиться с начальником полиции такого важного объекта, как громадный международный курорт Анталия — это была женщина.

Не забыл вездесущий Отец турок также об одежде. В одной из своих знаменитых речей он сказал: «Друзья! Цивилизованная международная одежда достойна того, чтобы ее носить туркам; и мы будем носить ее. Ботинки или башмаки, брюки, рубашки, галстуки, пиджаки. Конечно, все завершается тем, что мы носим на голове. Этот головной убор называется «шляпа». Феска была запрещена «как символ невежества, небрежности, фанатизма, ненависти к прогрессу и цивилизации».

Преобразования в правовой сфере. Уже в первые годы существования Турецкой республики специальным указом отменено «Меджелле» — свод законов, основывающийся на шариате. Источником права вместо «воли Аллаха» были провозглашены решения Национального собрания. Был принят Гражданский кодекс, образцом для которого послужил швейцарский гражданский кодекс, изменивший многое в семейных отношениях. Запретив полигамию, закон предоставил женщине право развода, оформил бракоразводный процесс, уничтожил юридическое неравенство между мужчиной и женщиной. Так, женщине предоставлялось право потребовать у мужа развода, если тот скрыл, что он безработный. Нельзя забывать однако, что установившиеся веками традиции сдерживали (и до сих пор сдерживают) применение новых брачно-семейных норм на практике.

Преобразования в сфере образования. Одновременно с изменениями в религиозной сфере была реформирована система образования страны — она стала светской. Более того, турецкое министерство просвещения взяло под свой контроль все религиозные школы (медресе). Так, медресе при мечети Сулеймана в Стамбуле, которое готовило улемов высшего ранга, было передано богословскому факультету Стамбульского университета. Позже на базе этого факультета был открыт Институт исламских исследований.

Вместо арабской письменности Османской империи, сложной и чуждой туркам, Национальным собранием была принята латиница (1928), а применение арабского — запрещено. В своем обращении к народу Ататюрк сказал: «Мои друзья! Наш богатый гармоничный язык сможет выразить себя новыми турецкими буквами. Мы должны освободиться от непонятных значков, которые в течение веков держали наши умы в железных тисках. Мы должны быстро выучить новые турецкие буквы. Мы должны обучить им наших соотечественников, женщин и мужчин, носильщиков и лодочников. Это нужно считать патриотической обязанностью каждого. Не забывайте, что для нации позорно на десять—двадцать процентов состоять из грамотных и на восемьдесят-девяносто из неграмотных».

Так началась многолетняя кампания «очистки» турецкого языка от арабских слов и выражений во всех сферах общества — образовании, науке, литературе и др. Процесс этот проходил сложно и не без существенных потерь (народ страны столетиями пользовался арабским алфавитом и литературой, и в лексикон людей вошло много арабских слов, которых иногда нечем было заменить).

Для поддержки реформы языка Кемаль основал лингвистическое общество. Оно поставило себе задачей уменьшить и постепенно удалить арабские заимствования, многие из которых закрепились в турецком культурном языке. Общество готовило и публиковало список чужеродных слов, осужденных на удаление, ученые составляли словари «чисто турецких» слов, находя их в диалектах, других тюркских языках, древних текстах.

После нескольких лет пропаганды законом был установлен срок, после которого запрещалось пользоваться арабским письмом и вводился обязательный латинский алфавит. Всем в возрасте от 16 до 40 лет надлежало посещать школы для изучения латинского письма. Чиновники, не знающие его, увольнялись. Заключенных, отбывших сроки наказания, не выпускали из тюрем, если они не умели читать и писать по-новому.

И менее чем за два поколения язык страны существенно изменился. Для современного турка документы и книги шестидесятилетней давности с многочисленными персидскими и арабскими конструкциями кажутся архаичными, средневековыми: турецкая молодежь отделена от сравнительно недалекого прошлого высокой стеной. Результаты реформы благотворны — сегодня в Турции язык газет, книг, правительственных документов очень близок к разговорному городскому языку. Введение латиницы было еще одним этапом разрыва с прошлым. Однако в 1935 году, в соответствии с новой правительственной директивой, в языке восстановили некоторую часть арабских и персидских заимствований.

Преобразования в сфере экономики. В первое десятилетие после провозглашения республики Ататюрк полагался на частную инициативу, однако в стране отсутствовал класс предпринимателей, а в торговых операциях доминировали иностранцы. Призывы вкладывать деньги в индустрию игнорировались. И в начале 1930-х годов власть приступила к активному государственному стимулированию и регулированию экономики, при этом проводилась политика опоры на национальный капитал. Турецкое государство приобрело старые железные дороги, проложило новые и соединило их в единую национальную сеть; включилось в строительство промышленных объектов и создало банковскую систему, призванную сделать Турцию независимой от зарубежных финансовых учреждений. Государство начало строить заводы, шахты и электростанции. Со временем были открыты рынки для иностранных инвесторов. В результате в 30-е годы Турция занимала третье место в мире по темпам промышленного развития. Курс на активное вмешательство государства в экономическую жизнь продолжался вплоть до начала 1990-х годов, когда правительство перешло к политике приватизации.

Стоит отметить, что многие реформы распространялись в основном на города и меньше касались деревни, где до сих пор живет почти половина турок, а во время правления Ататюрка жило большинство. Хотя и тут сделаны важные реформы, в частности отменено устаревшее налогообложение крестьян, введены меры по стимулированию развития сельского хозяйства, созданы образцовые сельскохозяйственные предприятия, проложены дороги на территории всей страны.

НАЦИОНАЛЬНОЕ ДОСТОИНСТВО

Мустафа Кемаль постоянно искал исторические аргументы ради восстановления в народе чувства национальной гордости, подорванного за предшествующие два века почти непрерывными поражениями и внутренним развалом страны. Можно представить себе чувства турецких патриотов того времени, когда в европейской литературе и прессе слово «турок» почти всегда употреблялось с оттенком пренебрежения и враждебности. (Они при этом забывали, как их предки презирали своих соседей с позиций имперского оттоманского могущества). Заметим, что Ататюрку пришлось создавать национальную идею с чистого листа — в Османской многонациональной империи такой идеи не было. Самое важное состоит в том, что граждане Турции в эту идею поверили, стали чувствовать себя представителями бурно развивающегося народа со своей культурой, со своим местом как в Европе, так и в Азии. (Не каждой новой стране удается так быстро создать свою национальную идею).

Поэтому, когда Мустафа Кемаль произнес знаменитые слова: «Какое счастье быть турком!» — они упали на благодатную почву и зазвучали как вызов остальному миру. Это изречение Ататюрка остается актуальным и сегодня — очень живучи вековые предрассудки Европы.

Личность. У реформ Мустафы Кемаля всегда было много врагов — явных и тайных, а попытки отказаться от некоторых его преобразований не прекращаются и сегодня. Левые политические деятели, а также приверженцы мусульманской теократии постоянно вспоминают о репрессиях, которым подвергались их предшественники при Ататюрке, и считают его диктатором. Он и был, собственно, диктатором, однако победителей не судят. Как бы ни сводить исторические счеты, современная Турция именно Кемалю обязана не только своим нынешним положением в мире, но и демократическим управлением.

Присущее Кемалю благородство, как считают биографы, не часто можно встретить. Вот один пример. Когда во время войны два потерпевших поражение греческих генерала прибыли в ставку Кемаля для подписания капитуляции, он, чтобы скрасить горечь их поражения, сказал: «Война — это игра, в которой лучшие иногда попадают в худшее положение». Он следовал своему правилу: «Всегда дай человеку возможность спасти свое лицо».

Ататюрк очень любил детей и имел восемь приемных детей — семь дочерей и одного сына (бывший чабан). Всем им он дал блестящее образование. Почувствовав приближение смерти, Ататюрк подарил свои земли Казначейству, часть недвижимости — мэриям Анкары и Бурсы, а остальное отдал своей сестре, приемным детям, а также — обществам лингвистики и истории Турции.

В личной жизни Кемаль был далеко не ангелом. У блестящего солдата и руководителя большой страны были не только достоинства, но и человеческие слабости. Он любил женщин, застолье, веселье, обладал чувством юмора, сохраняя при этом трезвый ум политика. И хотя его личная жизнь не была, мягко говоря, образцовой, его очень уважали в обществе.

Ататюрк владел французским и немецким языками, любил чтение, музыку, танцы, верховую езду и плавание, питал интерес к борьбе и народным песням, получал удовольствие от игры в нарды и бильярд. Конь по кличке Сакарья и пес по кличке Фокс были предметом его большой привязанности. Ататюрк собрал богатую библиотеку. Он был общительным человеком и приглашал разделить с ним ужин государственных деятелей, ученых и артистов, не упуская при этом возможности обсудить с ними актуальные проблемы.

Умер Ататюрк в 1938 году от цирроза печени в возрасте 57-ми лет. На все те реформы, которые радикально изменили одну большую отсталую мусульманскую страну, но также оказали существенное влияние на политическую ситуацию во всем мире, ему было отпущено 15 лет жизни.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В начале ХХ века, когда Мустафа Кемаль начинал свою политическую деятельность, авторитет османского императора казался незыблемым, исламские нормы жизни — священными, а слово «турок» считалось оскорбительным. Ататюрку пришлось строить новое государство с чистого листа. Нужно было не только созидать новые нормы жизни, но и убеждать граждан новой республики в том, что принадлежность к турецкой нации является их достоинством, а не проклятием.

Ататюрк изобрел особую демократию — демократию, гарантом которой стало не столько общество (к этому оно не было готово), сколько армия. Эта модель оказалась эффективной на протяжении всей истории Турецкой Республики. По большому счету, ни одной стране Востока не удалось так эффективно реформировать свое общество. И произошло это не в наше время, а в 20—30-е годы, когда в Европе шло активное формирование двух тоталитарных режимов. «Турецкую модель» сегодня высоко оценивают и пытаются так или иначе использовать новые среднеазиатские государства.

Кто знает, как переменился бы мир к лучшему, если бы Россия начала 90-х годов отказалась — так, как это сделала Турция после Первой мировой войны — от всех своих имперский территорий и решила стать страной преимущественно русских граждан (а не россиян). Скольких жертв можно было бы избежать!