Дух беспамятства над Даниной

На непростом пути земной жизни человек получает немало разных посылов судьбы. Не так важно, добрые они или досадные, счастливые или трагичные, — их не переждать, не обмануть, не обойти. Никому не дано знать, какой набор таких посылов выпадет каждому и в какой последовательности ими придется пользоваться или преодолевать их.

Из всех испытаний, выпавших на долю героя нашего рассказа, главными выделим вот эти: слава, печаль, бесчестие, забвение. Правда, два последних посыла Петр Скорина не преодолевал. Отошел в мир иной с одаряющим многих заветом и осознанием того, что долг перед дорогой ему данинской общиной выполнил честно. Не мог даже в мыслях допустить, что пройдет немного времени и та же община станет немым свидетелем несправедливого осквернения тленных останков его и супруги и... забвения.

Страшно и переспросить: возможно ли такое? Ведь раньше так поступали только манкурты, у которых враги силой или манипуляциями укорачивали или отбирали насовсем память.

СЛАВА

Такого оживления в центре Данины не бывало даже в редкие дни сельских ярмарок. По селу все катились и катились зазывные отзвуки церковных колоколов. На торжественную утреннюю литургию в церковь со всех улиц шли целыми семьями. Из близлежащих хуторов и соседней Шатуры скрипели валки подвод, переполненные святочно одетыми взрослыми и детьми. Из-за нехватки на площади у церкви места крестьяне спроваживали «заезжие» подводы и кареты на соседние улицы и выгоны. «Заезжими» здесь называли приезжих из других сел уезда. Были проблемы с фаэтоном княгини Александры Павловны Голицыной, которая благоволила редким присутствием своих подданных. «Верующих было так много, что данинский храм, несмотря на свой большой размер, не смог вместить всех желающих принять участие в молитве», — так описали картинку в церкви и вокруг нее «Черниговские Епархиальные Известия».

Какой же праздник так пышно отмечали в нежинской Данине 23 ноября 1898 года?

Заранее организованные почести отдавали весьма уважаемому во всей округе человеку — местному священнику, протоиерею отцу Петру Васильевичу Скорине. Главное событие — полувековой юбилей его душпастырской деятельности. Для данинцев был еще один юбилей — 40-летие служения отца Петра в их храмах — сначала в Архидиаконо-Стефановском, а затем — в Свято-Троицком. Данинский приход в жизни этого священника был вторым. До этого, по распределению Консистории, после окончания духовной семинарии в Чернигове он служил свыше 10 лет в селе Грабовка Козелецкого уезда. По странному стечению обстоятельств местный храм тоже назывался Свято-Троицким.

Ввиду того, что данинский священник уже четвертый десяток лет подряд был одновременно и благочинным Второго Нежинского духовного округа (а сюда входили 23 церкви из 21 населенного пункта южной части бывшего Нежинского уезда), в Данину съехались едва ли не все священники, псаломщики, диаконы из подчиненных округу храмов. Некоторые из них добирались со своими хорами.

В тогдашней царской России пятидесятилетие работы на государственной, военной или духовной службе считалось уважительной датой, достойной чествования на государственном уровне. Специальным законом было прописано, что правительство награждает такого человека орденом Св. Владимира IV степени. Лицу, которому по высочайшему указу царя вручался этот орден, присваивалось пожизненное дворянское звание. Как отмечает в своих воспоминаниях многолетний настоятель Козьмо-Дамиановской церкви местечка Новая Басань, искренний приятель и единомышленник юбиляра отец Матвей Полонский, «юбилеи эти даже среди духовенства бывают редко: так, я на своем веку знаю три таких — протоиерея Скорины в с. Данине, священника Ивана Левковцова в с. Свидовке и священника Николая Полонского, моего дяди в с. Кобижче; да и мой четвертый».

Если к этому добавить более ранние отличия: такие же правительственные ордена Св. Анны 3-ей и 2-ой степеней, награды Черниговской епархии — Золотой Наперсточный Крест, Позолоченную Библию, а также вспомнить важные выборные должности (благочинный округа, депутат от местного духовенства по училищным делам, наблюдатель церковных школ Нежинского уезда), то становится понятным объем и вес сделанного юбиляром, как и мера его чествования.

Что же касается ордена Св. Владимира, то эту наивысшую награду с официальным номерным знаком (согласно порядку выдачи по всей России это был только 303-й экземпляр) отец Петр получил задолго до ноябрьских торжеств — 6 февраля во время съезда духовенства округа, который происходил здесь же, в Данине. Тогда на съезде и было принятое решение о торжественном чествовании благочинного округа с участием общественности. Избранный оргкомитет во главе с отцом Иваном Крачковским (настоятелем церкви в Талалаевке) должен был подготовить программу празднования.

Торжества в Данине продолжались два дня. Первый начали со всенощной службы, которую осуществлял о. Каминский. На второй день позднюю литию осуществлял сам юбиляр, в сослужении священников и диаконов всего округа. И без того голосистый и слаженный хор данинских певцов как-то по-особенному исполнял тропарь «Заступница милостивая».

По окончании службы выразили желание сказать теплое слово о юбиляре немало ораторов. Особенно трогательными, как отмечают те же «Черниговские Епархиальные Известия», были выступления распорядителя праздника о. Ивана Крачковского и священника из Новой Басани отца Матвея Полонского. Среди других добродетелей известные люди края отметили один из таких талантов отца Петра, как редкое умение соединить в себе справедливость и милосердие, долг и любовь.

Не менее проникновенными были выступления прихожан церкви. Представители общественности Данины благодарили виновника торжества за нововыстроенный Свято-Троицкий храм (до сих пор в селе существовала старая и тесноватая двухкупольная церковь Св. Архидиакона Стефана), за такую же новую просторную школу, где могут учиться их дети. Все это выросло на глазах в последние годы стараниями их духовного проводника.

Нетрудно было подбирать хорошие и искренние слова признания и шатурянам. Сто лет они ходили на службы Божьи в Данину, не имея собственного храма. И только с активной помощью данинского священника в Шатуре был создан отдельный приход, построена сначала кладбищенская, а затем и полноправная Александро-Михайловская церковь — украшение села, которое видно издалека.

Почти каждое выступление заканчивалось поднесением подарка. В зафиксированной на газетной странице хронике этого действа все они перечислены. Учитывая бездуховность и казнокрадство нынешних олигархов и высоких государственных чиновников, в чем миллионы украинцев могли убедиться в дни Революции Достоинства, осматривая с экранов телевизоров внутреннее обустройство особняков «слуг народа», те подарки более чем столетней давности стоит назвать. От духовенства округа — освященные в Нежине образа Св. Митрофана Воронежского (в день памяти этого святого юбиляр был рукоположен полвека назад в сан священника) и Феодосия Угличского — ревностного заступника правдолюбов. Храмная икона во имя Архистратига Михаила — от Шатуры, а от Данины — икона Покровы Божьей Матери, в честь освящения десять лет назад благочинным Скориной в своем трехпрестольном Данинском храме престола во имя Покровы Божьей матери. От псаломщиков округа — мастерски украшенное печатниками Киево-Печерской лавры Евангелие. От благочиния — именная икона Св. Великомученика Петра. Владелица Данины княгиня Голицына не поскупилась на позолоченный наперсный крест.

ЛЕТОПИСЬ СВЯТО-ТРОИЦКОГО ХРАМА В ДАНИНЕ, НАПИСАННАЯ РУКОЙ ОТЦА ПЕТРА СКОРИНЫ

Завершилось церковное действо молебном святителям Митрофану и Феодосию Угличскому. Пела вся церковь: священники, псаломщики, прихожане.

И еще одна трогательная картинка, которая не была предусмотрена сценарием. При выходе из церкви прихожане устроили по обе сторон прохода юбиляра и гостей «живой коридор», который протянулся через всю сельскую площадь вплоть до дома священника, где гостей встречали хлебом-солью на вышитом данинцами ярким украинским узором рушнике и приглашали на чайное принятие. Хор сопровождал процессию одухотворенным гимном «Многая лета».

Желая увековечить память об этом дне и зная о широкой благотворительной деятельности своего благочинного, духовенство округа единогласно постановило: создать кассу для помощи бедным округа. Речь шла о добровольных ежегодных пожертвованиях не прихожан храмов, а духовенства округа. Этот проект на следующий день подали в управление Консистории епархии на утверждение архипастыря Его Преосвященства.

«Дай Боже, чтобы подобные празднования в нашем крае освящались и подобными делами христианского благочиния!» — вот слова распорядителя праздника отца Ивана Крачковского, завершавшие два торжественных дня, которые не только для растроганного юбиляра, но и для жителей всей округи стали историческими.

ПЕЧАЛЬ

Неизменным спутником славы Петра Васильевича была печаль. Заметно подкосили его здоровье преждевременные смерти двух дочерей и трех зятьев. Хлопоты о воспитании осиротелых внуков взял на себя. Всех их воспитал, выучил, помог стать на ноги.

Очень переживал за старшую, Татьяну. Замуж она вышла в Ривчак за местного священника Калачникова. В начале все у молодых супругов складывалось хорошо, хотя муж часто болел. Но с возвращением домой свекра, который после смерти супруги жил временно у другой женщины, жизнь изменилась. Отец-пьяница оказался далеко не порядочным человеком: не жалел своих двух сыновей, часто унижал их при людях, вступал в драки. Доставалось и старшей невестке. Интеллигентная, умная и добрая молодая женщина не смолчала свекру, когда тот в очередной раз компрометировал перед обществом сыновей-священников. За что и поплатилась. Накануне Пасхи, когда муж вышел из дома раньше — готовиться к службе в местном храме, свекор в порыве гнева резко толкнул беременную невестку с крыльца. Через два дня она родила мертвого ребенка и сама едва осталась живой. Супруг ее, не справившись с нервным потрясением, через два месяца умер. Опеку над двумя сыновьями старшей дочки — Николаем и Петром — отец Петр тоже взял на себя.

Последний болезненный посыл судьбы с этой стороны — смерть жены Анны Климентьевны. Рожденная и воспитанная в дворянской семье (детство провела в селе Краснополье Кролевецкого уезда), эта женщина без размышлений отказалась от устоявшегося в богатой семье уклада жизни и, выйдя замуж за обычного выпускника духовной семинарии, с глубоким осознанием взяла на себя роль супруги священника ничем не показного сельского прихода черниговской глубинки. Крестьяне полюбили ее за доброту, начитанность и открытость, за поддержку всех благотворительных начинаний, которые инициировала сельская церковь.

Как настоящий христианин, Петр Скорина с удивительной моральной выдержкой, без сетований и опускания рук переносил испытания, выпадавшие на долю семьи.

Не обходили его неприятности и с «сильными мира сего». Имея нрав человека честного, благородного и принципиального, отец Петр не скрывал своего негативного отношения к тем, кто презирал, грубил, насмехался над другими. И это не зависело от чинов. Кажется, он был первым, кто наступил на горло самолюбия одному очень богатому, но чванливому петербуржскому вельможе, который имел в подчиненном Скорине благочинном округе свое имение, — в селе Татаровке, в 15 км от Данины. Вельможа этот — Федор Цицурин — был влиятельной в России персоной. В свое время он, доктор медицины, ректор Киевского университета, помог вылечить в Киеве жену императора Николая І. За это царь назначил его персональным врачом императорского двора. После смерти царя Цицурин сдружился с его сыном — престолонаследником Александром ІІ. Можно себе представить, что значило слово этой приближенной к императору особы, если кто-то ей в чем-то не угодил.

Ежегодный приезд Цицурина на два-три месяца на отдых в Татаровку был сущим проклятием для начальства уезда. Ведь все оно, строго по ранжиру, в сопровождении едва ли не всей полиции уезда, должно было заранее выстраиваться на железнодорожной платформе станции Носовка, встречая литерный поезд, и по-военному докладывать вельможе, а затем в таком же составе сопровождать его карету до самого имения, угодничая всем его непредсказуемым прихотям.

Одна из таких прихотей касалась соборного служения в церкви домового вельможи в честь его приезда с участием хора и трех священников. Непременной составляющей прихоти было, чтобы эту службу возглавил сам благочинный духовного округа, то есть протоиерей Петр Скорина. Священник местной церкви села Сального отец Матвей Полонский (а именно к этому приходу была приписана Татаровка) сразу же поспешил конкой в Данину за благочинным. Однако тот ехать в Татаровку. отказался. Суть этого отказа в своих воспоминаниях отец Матвей изложил так: «Прочитав письма от вельможи, старик прямо мне сказал: ехать ему, старому, 20 верст, потом служить 2-3 часа, а самое главное — после унижаться перед господами за обедом 3-4 часа крайне трудно; я уже при одной мысли об этом заболел. А поэтому напишу благодарственно-извинительное письмо и сошлюсь на болезнь».

«Слава, честолюбие, власть в корне портят человека, недалекого умом», — такую мысль часто повторял протоиерей Петр Скорина.

Этот эпизод из биографии священника Скорины, о котором часто вспоминали после в губернии, характеризует высокое достоинство этого незаурядного человека, его неумение и нежелание «прогибаться» перед чванливыми вельможами. О реакции самого деспотичного придворного петербуржского врача на такой неожиданный выпад благочинного нам ничего не известно. Самое простое, что мог сделать, это устранить Скорину от прихода или с должности благочинного. Однако, по-видимому, не успел. Ведь вскоре после этого случая Петр Васильевич собственноручно напишет и пошлет в епархиальное управление «прошение» о своей отставке.

(Начало. Окончание читайте в следующем выпуске страницы «История и «Я»)