Идея,время которой пришло-2

Продолжение. Окончание читайте в следующем выпуске рубрики «История и Я»

Таким образом 52-летний инициатор идеи основания Украинской академии наук впервые получил в свои руки административные рычаги и аппарат для ее реализации. И он начал действовать, в расчете на полную поддержку и понимание со стороны главы государства.

К сожалению, до сих пор точно не известно, как и когда к плану действий министра народного образования был привлечен новый глава государства, так как имеющиеся источники подают две несколько противоречивые версии. Первая из них изложена Н.Полонской-Василенко в ее очерке истории ВУАН. Там речь шла о том, что уже 5 мая 1918 г. во время представления гетману проектов деятельности отдельных министерств министр народного образования и искусств подал свою программу, третьим пунктом которой было основание Украинской академии наук.

Опубликованный дневник В.Вернадского за 1918 год дает другую версию событий, которая существенно противоречит изложенной Н.Полонской-Василенко. Петроградский академик вечером 6 июня 1918 г. записал такое: «Василенко рассказал мне свой разговор с гетманом, который сказал ему, что у него была депутация о необходимости создания АН. Василенко сказал ему, что уже делается и что я стою во главе. Тот очень удивился, просил при случае к нему приехать и обещал всякую поддержку».

Очевидно, что одобренная Павлом Скоропадским программа деятельности министра народного образования и искусств либо вообще не существовала, либо в действительности проблема создания Академии наук не занимала в ней ведущее место. Ведь как иначе объяснить искреннее удивление гетмана самим фактом начатой работы. Василенко, очевидно, начал действовать самостоятельно, хорошо зная общее отношение главы государства к науке и ученым, и был уверен, что мероприятия министерства по основанию общегосударственного научного центра будут поддерживаться гетманом даже без предварительного согласования.

Такие шаги практически полностью отражены в переписке министра с В.Вернадским и дневнике последнего. Первая встреча и разговор состоялись 9, потом 11 мая, во время приезда петроградского академика из Полтавы в Киев и участия обоих в съезде партии кадетов. Уже 18 мая Вернадский официально сообщил министру о своем принципиальном согласии возглавить Комиссию для разработки законопроекта об основании УАН и проинформировал о своих идеях по этому поводу. Они сводились к таким тезисам: «Академия есть собрание государственных ученых учреждений»; «желательна возможно широкая свобода Академии в создании таких учреждений». Реалии государственно-политической жизни Украины 1918 г. и взгляды самого академика отразились в таком предложении: «Я полагал бы необходимым создаваемую Академию ввести в возможно тесное общение с русской, но не немецкой наукой...». Привлекают внимание такие рассуждения академика: «Очевидно, что сразу создать ее не под силу слагающемуся государственному организму; на первом месте, прежде всего, должно быть создано хорошо обставленное отделение украинского языка, литературы и истории, (м. б., совместно с славянскими?) и те отделы институтов, которые связаны с практически важными для государства интересами — связанные с изучением производительных сил страны и экономически-статистическим ее обследованием».

Упомянутые мероприятия Н.Василенко осуществлял, очевидно, пока еще без формального согласования с главой государства, следовательно — фактически по своей инициативе. Это полностью соответствовало установленной в Украинском Государстве схеме организации властной коммуникации между ее главой и министрами. Последние самостоятельно формировали курс министерской политики, согласовывая с гетманом лишь основные направления своей деятельности, и получали от него общие директивы относительно главных ориентиров своего движения. Характерно, что во время встречи с И.Шишмановым, профессором Софийского университета, зятем Н.Драгоманова и вновь назначенным послом Болгарии в Украине, Василенко отмечал невмешательство гетмана в текущие дела: «Предоставляет нам полную свободу действий». Такие подходы (широкая инициатива министра и его полная ответственность за свое направление деятельности) были применены и для решения академических проблем.

Очевидно, что разговор Василенко с гетманом, в ходе которого последний впервые заговорил о необходимости создания Академии и удивился, что министр уже работает в этом направлении, состоялся лишь во второй половине мая. В пользу такого предположения свидетельствует письмо Н.Василенко Вернадскому от 29 мая с категорическим приглашением в Киев (академик на то время в очередной раз вернулся в Полтаву). Можно догадываться, что к такому шагу министра народного образования подтолкнул именно разговор с главой Украинского Государства. Ведь в ходе его Василенко получил полную поддержку своей инициативы, а гетман выразил желание лично переговорить с петроградским академиком, определенным министром главным двигателем процесса «академической революции». Очень скоро Вернадский приехал в Киев и начал свою работу в упомянутом направлении. 9 июня состоялась первая встреча будущего председателя-президента УАН с гетманом. После нее Вернадский записал в дневнике: «Разговор об Академии наук, большая неосведомленность». Не следует делать из этого вывод о полной некомпетентности главы государства в академических делах. Многим другим лицам, даже ученым, Вернадский делал аналогичные или почти аналогичные упреки, например М.Грушевскому. В действительности это значило, что они имели другое мнение относительно организации научной жизни, не желали, как сам петроградский академик, все время оглядываться на опыт РАН, исходить только из российской академической парадигмы.

Интересно, что о своей встрече с гетманом Вернадский рассказал и на первом учредительном заседании Комиссии для выработки законопроекта об основании Украинской академии наук, которое состоялось 9 июля 1918 г. В протоколе, который вел секретарь комиссии В.Модзалевский, было зафиксировано: «Председатель [Комісії і самого засідання В. Вернадський. — Г. П.] указал, что Гетман Украины в разговоре с ним высказал самое горячее сочувствие идее создания Академии наук, считает необходимым широкую разработку ее плана и обещал, несмотря на тяжелые финансовые условия, в которых находится Украинская Держава, всяческое содействие к скорейшему созданию Украинской академии наук в Киеве, поставленной в условия, отвечающие ее национальному значению».

Сразу появляется вопрос — какими были взгляды самого Павла Скоропадского на Украинскую академию наук, как он относился к ней, что он ожидал от общегосударственного научного центра? К сожалению, исчерпывающих ответов на эти вопросы на сегодня нет. Проблема связана с критическим недостатком достоверных сведений о событиях мая — декабря  1918 г.

На страницах «Спогадів» гетмана проблема создания Украинской академии наук отражена вскользь. В частности, он посвятил ей такие строки: «Я горячо сочувствовал этому начинанию. Была составлена комиссия под председательством професора Вернадского и внесен закон об учреждении Академии со всеми необходимыми асигновками, и он прошел. Уж и помещение для начала работ Академии было подыскано».

Другой фрагмент воспоминаний, опубликованный в 1936 г. в альманахе, который издавал И.Огиенко в Варшаве. Этот отрывок специально был посвящен достижениям Украинского Государства и лично Павла Скоропадского на ниве украинской культуры. Гетман писал: «читав десь — не пригадую вже, де саме — що честь заснування Української академії наук та двох українських університетів не може належати Гетьманщині 1918 р., бо ініціатива цього і деякі підготовні в цім напрямі праці належать Центральній раді. Такі твердження не витримують критики: мало ще того, що така думка була — треба було її реалізувати. «L’enfer est pare de bonnes intentions» [добрыми намерениями вымощена дорога в ад. — Г. П.]

І Академія наук, і два університети (Київський і Кам’янецький), і багато-багато інших вищих, середніх і нижчих шкіл і найрізніших освітніх культурних інституцій, також і інституцій для розвитку різних мистецтв — це наслідки відданості українській культурі багатьох українських діячів, на чолі яких стояли такі люди, як Василенко, Стебницький, Науменко, П. Я. Дорошенко, І. Огієнко. Ці люди блискуче проводили в життя ті загальні директиви, що я спільно з ними опрацьовував. Такі директиви легко було давати, та в хаотичних умовах 18-го року в Україні — дуже трудно було їх здійснювати, одначе ці люди зуміли це зробити».

Для определения настоящей роли гетмана Павла Скоропадского в образовании Украинской академии наук прежде всего нужно очертить круг тех проблем, которые принадлежали к его компетенции как главы государства. По моему мнению, именно этим определяется реальный его вклад в создание Академии. Однако это вопрос не простой. Скажем, в воспоминаниях, эпистолярии, дневниках отцов-основателей УАН в общей сложности выделялось, кроме подписания государственных актов, только четыре пункта, личную причастность гетмана к решению которых они признавали. Это было «горячее сочувствие» к идее; выделение средств; предоставление помещений и оборудования; помощь с приездом будущих украинских академиков из Москвы и Петрограда.

Очевидно, что такой перечень далеко не был исчерпывающим. С учетом системы властной коммуникации, которая сложилась в Украинском Государстве, проблемы, которые должен был решить Павел Скоропадский для основания УАН, были такими:

1. Одобрение принципиального решения о необходимости создания Академии, очерчивание общего направления ее деятельности, формулировки вместе с отцами-основателями основных задач «академической революции».

2. Определение круга лиц, которых нужно было привлечь к процессу оформления Украинской академии наук, и осуществление их официального назначения.

3. Определение кандидатуры главы-президента Академии.

4. Вмешательство разными способами и на разных этапах в процесс выработки общей концепции деятельности Академии, проработки научно-организационных фундаментов ее образования.

5. Принятие окончательного решения об утверждении концепции и очерчивании основных принципов деятельности Украинской академии наук.

6. Определение состава действительных членов Академии и их соответствующее утверждение на правительственном уровне; помощь в организации их переезда в Украину.

7. Содействие решению организационно-технических вопросов начального финансирования деятельности Академии, размещения академических учреждений, обеспечения их оборудованием и оборудованием; сопровождение прохождения соответствующих законов и постановлений через Совет министров УГ.

8. Наконец, окончательное принятие государственного акта об основании Украинской академии наук, выделение ей нужных средств, принятие ряда других актов, в частности об утверждении главы-президента УАН и первого состава академиков.

Очевидно, что все названные проблемы в конкретно исторических условиях существования Украинского Государства возможно было решить лишь при личном содействии гетмана. Н. Василенко, даже занимая кресло министра народного образования, не имел такой компетенции, реального объема власти или же возможностей для решения основополагающих и текущих проблем, которые постоянно возникали. Тем более не мог получить такие государственные рычаги В.Вернадский, который в Украинской Державе не занимал никакой официальной должности, кроме главы Комиссии для выработки законопроекта об основании Украинской академии наук и аналогичной университетской комиссии. Он даже не желал переходить в подчинение УД. По своему настоянию Вернадский имел статус приглашенного зарубежного эксперта.

Поэтому стоит добавить к перечисленным выше общим вопросам, решения которых относились к исключительной компетенции гетмана, самое главное — наличие политической воли, искреннее стремление к созданию Украинской академии наук, представления об Академии как важном атрибуте национальной государственности, необходимом условии последующего развития государства. Допустим на минуту ситуацию, когда Павел Скоропадский заявил Василенко или Вернадскому, что у него есть более неотложные проблемы, чем забота об Академии наук. Когда гетман пришел бы к выводу, что стоит потратить государственный бюджет на подготовку к войне с Советской Россией, а не на Академию. Когда бы гетман в ноябре 1918 г. решил, что сохранение власти для него важнее основания УАН. Результат был бы ожидаемым: национальная Академия наук в 1918 г. не появилась бы. И в целом не известно, осуществилась ли бы «академическая революция» в рамках Украинской революции 1917—1921 года.

Очерченный круг вопросов, которые решались гетманом, окончательно доказывает, что Павел Скоропадский не был таким главой государства, роль которого в «академической революции» сводилась исключительно к простому связыванию своей подписью подготовленных другими соответствующих бумаг.