Как гений «акклиматизировался» в Украине

Первый президент Украинской академии наук. Выдающийся ученый с мировым именем. Почитатель украинской культуры. Все это — Владимир Вернадский. Все это — аксиоматические вещи, которые за последние 25 лет стали достоянием образованного украинского общества. Однако не все так просто с деятельностью Вернадского в отношении организации Украинской академии наук, и можно даже сказать, что созданная при его активном участии академия вышла в конечном итоге далеко за те пределы, которые он ей определял.

Владимир Вернадский родился 12 марта 1863 года в Петербурге. Он провел детство в Харькове и в родовом имении в селе Большие Шишаки, недалеко от Миргорода. Вернадский учился в гимназиях Харькова и Петербурга и на естественном отделении физико-математического факультета Петербургского университета. Студентом он входил в народнический кружок, а в возрасте 42 лет стал соучредителем партии конституционных демократов и был избран в ее центральный комитет.

Закончив учебу в университете, Вернадский прошел стажировку в университетах Германии, Италии и Франции. По возвращении из-за границы он поселился в Москве и на протяжении двадцати одного года преподавал там в университете. В 45 лет Владимир Вернадский был избран академиком Российской императорской академии наук.

После Февральской революции 1917 года Вернадский был назначен товарищем (то есть заместителем) министра народного образования в российском Временном правительстве. Он не принял большевистский переворот и вскоре выехал из Петрограда в Полтаву. В начале мая 1918 года Владимир Вернадский переехал в Киев, а в июне он возглавил здесь Комиссию по созданию законопроекта об основании Украинской академии наук.

Итак, Украина, начало лета 1918 года. Владимир Вернадский, зрелый ученый с мировым, без преувеличения, именем, пытается акклиматизироваться — профессионально, культурно, политически — в Украинском государстве. Акклиматизация эта проходит трудно, несмотря на украинское происхождение самого Вернадского и несмотря на его очевидный сантимент относительно украинского языка и культуры. Он писал в дневнике о большом значении возрождения украинского языка. Но, что примечательно, писал на русском языке, потому что свободно украинским язвком в зрелом возрасте не владел — ни устным, ни письменным (хотя в молодости и знал его).

Мало того, изысканный письменный литературный украинский язык нередко вызывал у него раздражение — он называл его «язычием». Возможно, потому, что не желал, чтобы этот язык и литература отделяли украинцев от русских, потому что был Владимир Вернадский убежденным российским кадетом и выступал за сохранение унитарного характера Российского государства.

Вот лишь некоторые высказывания из его дневника того периода:

«Мне кажется, следует различать — русское, украинское, великорусское; русский и великоросс — разное, и все это чувствуют и знают.

Промедление с территориальным восстановлением России все усиливает здесь отделение Украины от России более решительно: создается привычка, создается новое тело.

Среди украинских деятелей очень немного — особенно среди резких националистов — людей позитивной культурной ценности».

Себя он считал одновременно украинцем и русским, но не великороссом. Что же, по тем временам таких среди имперской интеллигенции было немало. Они весьма критически, если не откровенно негативно воспринимали попытку патриотической украинской общественности как можно быстрее построить независимое государство со всеми его атрибутами. Для них — в том числе и для Владимира Вернадского — такое государство выглядело катастрофой более значительной, чем большевистская революция. А те из тогдашних украинских деятелей, которые выступали за полную политическую и культурную самостоятельность, вызывали у Вернадского едва не отвращение.

А в то же время Вернадский проникался глубоким национальным чувством, ему непонятны не только русские коллеги, которые не считаются с существованием украинства с его потребностями, но и искренне украинские социалисты, которые ставят социальное впереди национального.

И вот с такими настроениями, с таким противоречивым, если не сказать больше, мировоззрением, Владимир Вернадский оказывается в центре событий, связанных с созданием Украинской академии наук. Следует сказать, что проект создания региональной академии в Украине Вернадский имел еще в 1916 году — как крупного регионального научного центра, — так же, как и проекты Сибирской или Кавказской академии, которые  были бы филиалами Российской. Собственно, с этим проектом Вернадский и начал работать, сразу оказавшись антагонистом Михаила Грушевского. Последний предлагал, чтобы основой Академии стало Украинское научное общество имени Шевченко, преимущественно гуманитарное, и чтобы большинство академиков составляли национально ориентированные гуманитарии. Проект же Вернадского предусматривал, чтобы большинство институций Академии составляли естественнонаучные заведения, а основу Академии — ученые-естественники.

Дело в том, что большинство известных ученых-естественников в Украине было тогда или национально индифферентно, или ориентировалось на Петроград и Москву. Для Вернадского, о чем он неоднократно писал в дневнике, главным было, чтобы не потерялась связь украинской науки с российской. Потерю такой тесной связи, собственно интегрированности украинцев-ученых в круг российских исследователей, он считал катастрофой для обеих сторон. Быстрое же развитие собственно украинской науки и образования Вернадский считал «проявлением шовинизма» и писал относительно действий своих коллег-украинцев: «На удивление мало вокруг веры в силу духовного возрождения Украины, и везде стремление проводить силой то, что может проводиться только жизнью».

Если учитывать, что записаны эти слова в дневнике Вернадского в 1918 году, во время бурных событий, то возникает искреннее удивление: неужели ученый не видел, как силой проводили свои установки и белые, и красные, — и что силе можно было в тех обстоятельствах противопоставить только силу? Впрочем, мы встречаем — в следующем, в 1919 году, — другую запись, где речь идет о крахе иллюзий относительно великой, но демократической России, в которой мирно будут сосуществовать великороссы и украинцы: «Неужели не удастся привести к свободной России? Неужели Россия может существовать в своих пределах, лишь сдерживаемая силой?»

Но вернемся к созданию Украинской академии наук. Был ли прав тогда Вернадский, отстаивая такую модель Украинской академии наук, которая бы основывалась на комплексе естественных наук, и только во вторую очередь — на социально-гуманитарных науках? Забежим несколько вперед хронологически. С начала 1930-х, когда большевики перестроили Украинскую академию по своему разумению, были почти полностью истреблены на долгое время все национально сознательные гуманитарии, а на их место пришли идеологи, партийные пропагандисты, борцы с «украинским национализмом» и тому подобное. А вот среди ученых-естественников, несмотря ни на что, остались центры национально сознательных ученых, даже больше — островки настоящей науки. Химия, биохимия, математика, электроника, физика — все это развивалось в академии наук УССР даже во времена гонений на «космополитов» и «буржуазную лженауку кибернетику».

А в придачу ученые помнили свою родословную — хотя коммунистическая власть попробовала было укоротить ее на год, приписав заслугу создания академии себе. Поэтому, какими бы мотивами не руководствовался Владимир Вернадский во время организации Украинской академии наук, им был создан на удивление живучий организм, который выжил не только при сталинских репрессиях и нацистской оккупации, но и в годы нынешних «радикальных реформ».

После захвата Киева большевиками в декабре 1919 года Владимир Вернадский выехал в Ростов-на-Дону, потом в Новороссийск, а оттуда пароходом «Ксения» — в Крым. Там в октябре 1920 года он был избран ректором Таврического университета, а уже через полгода большевики выслали Вернадского из Крыма, и он вернулся в Петроград.

В мае 1921 года Вернадский в своей лекции, прочитанной в Петроградском доме литераторов, впервые публично изложил идеи космичности живого вещества, которые впоследствии стали основой его учения о биосфере. В 1922 году Вернадский выехал в Париж и там на протяжении четырех лет читал в Сорбонне лекции по геохимии. Среди его слушателей были математик Эдуард Леруа и богослов Тейяр де Шарден, которые впоследствии на основе теории биосферы разработали свою концепцию ноосферы. В Сорбонне Вернадскому предложили должность штатного профессора при условии принятия им гражданства Франции, однако ученый отказался.

По возвращении в Ленинград Вернадский опубликовал свой главный труд под названием «Биосфера». Среди прочего, он возглавлял Радиевый институт, Метеоритную комиссию, Комиссию по изучению тяжелой воды и Группу по исследованию урановых руд. Владимир Вернадский умер 6 января 1945 года в Москве. Он написал в целом около четырехсот трудов; последняя из них называлась «Несколько слов о ноосфере».

После 1919 года Владимир Вернадский откровенно дистанцируется от жизни Украинской академии наук, какие бы названия она не получала. Вероятно, она ему напоминала о крахе его же собственных иллюзий относительно свободной России, в которой будут мирно и дружно жить разные народы. Или, возможно, он руководствовался вот этой установкой, которую записал в дневнике во время политических страстей: «Сегодня лучше среди зоологических украинских и великороссийских инстинктов уйти во что-то такое вечное»?

Вот только не заметил знаменитый академик Вернадский, что он в те годы поставил на одну доску колонизатора и угнетенного, насильника и жертву насилия, носителя имперских установок и борца за свободу нации. Этого не заметили и десятки тысяч других российских интеллигентов разного этнического, в том числе и украинского, происхождения. Поэтому империя восстановилась, только под другими, красными флагами и уничтожила во имя своего утверждения десятки миллионов людей. Но это уже другая история, а не об Украинской академии наук 1918 года и сегодняшней Национальной академии наук Украины.