Мифы и правда

СОЛОМОНОВО РЕШЕНИЕ УИНСТОНА ЧЕРЧИЛЛЯ. ЛИНИЯ КЕРЗОНА В 1941—1942 гг.

Польское правительство в Лондоне отстаивало возрождение второй Речи Посполитой, а поэтому заняло бескомпромиссную позицию в вопросе о восточной границе. Однако позиция Великобритании и США была гибкой. Объясняя свое отношение к территориальному вопросу, У. Черчилль, спустя много лет, указывал, что он должен был урегулироваться так, чтобы «не было нарушено единство англо-русского военного союза». Не менее определенную позицию занял Ф.Д. Рузвельт. Озабоченный затягиванием с подписанием советско-польского соглашения о восстановлении дипломатических отношений, он предупредил англичан, чтобы те не брали на себя обязательств относительно границ любого государства до мирной конференции.

Следует обратить внимание на высказанную здесь позицию руководителей правительств Великобритании и США под углом зрения Атлантической хартии. Поляки с энтузиазмом приветствовали этот основополагающий для послевоенного миропорядка документ, особенно, когда его признал Советский Союз. Ведь Атлантическая хартия провозглашала принцип неприкосновенности территории. Вторая мировая война началась вследствие уничтожения Польского государства, и они надеялись, что победа в ней возродит их родину в предыдущих границах. Но Черчилль и Рузвельт готовы были рассмотреть территориальные домогательства третьего члена антигитлеровской коалиции, хотя откладывали их на период после окончания войны. Они подходили к делу прагматически. В послевоенных воспоминаниях Черчилль писал, что английское правительство было обязано поддерживать интересы старого союзника (т.е. Польши), а поэтому не могло признать законной оккупацию русскими польской территории в 1939 году. Однако с лета 1941 года, когда Россия стала на стороне Великобритании в борьбе с Германией, писал далее Черчилль, «мы не могли заставить нашего нового союзника, который оказался в большой опасности, отказаться, хотя бы на бумаге, от пограничных областей, которые он в течение ряда поколений считал жизненно важными для своей безопасности».

Территориальная проблема опять спонтанно возникла во время советско-польских переговоров в Москве в декабре 1941 года. Польская сторона подняла вопрос об освобождении из лагерей и призыве в польскую армию, которая формировалась в СССР, бывших жителей Западной Украины украинской и еврейской национальностей. Советская сторона, однако, признавала польскими гражданами только этнических поляков, а украинских и еврейских жителей восточных польских воеводств рассматривала как советских граждан. После освобождения из лагерей они должны призываться в Красную армию. Во время приема в Кремле в честь В. Сикорского генерал В. Андерс в разговоре со Сталиным вновь затронул тему признания украинцев и евреев Западной Украины польскими гражданами. Не желая обострять ситуацию, Сталин предложил рассмотреть вопрос о границах между обеими заинтересованными сторонами еще до мирной конференции, «как только польская армия пойдет в бой». Завершая разговор, он подчеркнул: «Успокойтесь, мы вас не обидим».

Можно только предполагать, что имел в виду Сталин, обещая не обижать поляков. Принимая во внимание то, что союзники по антигитлеровской коалиции были настроены защищать национальные интересы возрождаемой Польши, а также то, что обижать самого себя он не собирался, удовлетворить территориальные претензии поляков должны были побежденные немцы. Однако тогда думать о победе над Германией было рановато.

В декабре 1941 года в Москву прибыл Э. Иден, чтобы подписать разработанный внешнеполитическими ведомствами двух стран договор о взаимодействии в войне с Германией и о послевоенной организации мира. Сталин потребовал от Идена признать западные границы СССР такими, какими они сложились на 1941 год. Предлагалось, в частности, на советско-польском отрезке границы взять за основу линию Керзона. Иден не согласился, и договор остался неподписанным. Его подписали только в конце мая 1942 года в Лондоне, и он не содержал в себе территориальных статей.

Между тем, отношения между советским и польским эмиграционным правительствами непрестанно ухудшались, особенно после вывода армии Андерса за границы СССР. Причина была одна — нерешенный территориальный вопрос. 19 февраля 1943 года газета «Радянська Україна» напечатала статью Александра Корнийчука «Воссоединение украинского народа в собственном государстве». На следующий день статья была перепечатана на первой странице газеты «Правда». Украинский писатель в резких выражениях обвинял лондонских поляков в стремлении оторвать от Советского Союза западные области Украины.

Как и Пилсудский, генерал Сикорский не полагался в решении территориального вопроса на содействие демократических стран Запада. Он требовал сосредоточить в Вильно и Львове подпольные военные подразделения, которые «в момент бесспорного слома восточного фронта должны выступить с оружием в руках, чтобы разоружить немцев, взять в свои руки службу безопасности в этих областях и обеспечить работу административных учреждений, назначенных представителем правительства».

В апреле 1943 года приобрело огласку «катынское дело», что привело к прекращению дипломатических отношений между советским и польским правительствами. В июле 1943 года погиб Сикорский, и во главе лондонского эмиграционного правительства стал Станислав Мыколайчик. Его позиция в территориальном вопросе не отличалась от позиции Сикорского.

Нерешенность вопроса о советско-польской границе существенно влияла на политическую ситуацию в оккупированной Германией Западной Украине. Здесь развернулась борьба между украинскими и польскими националистами, которая иногда приобретала ужасную форму этнических чисток (самая масштабная из них — Волынская трагедия).

ТЕГЕРАНСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ

Поражения Красной армии на первом этапе войны были обусловлены не только ошибками военно-политического и армейского руководства, но и низким морально-психологическим состоянием войск. Наперекор расчетам немецкого командования Советский Союз выдержал первый удар, но понес огромные потери. Общее количество советских военнопленных за всю войну определялось цифрой в 5,7 млн. человек, из них 3,3 млн. пришлось на 1941 год.

На северном и центральном направлениях наступления немецкие войска встречали сильное сопротивление, но на южном фронт постоянно проваливался. Подавляющая часть бойцов и командиров Красной армии попадали в плен вследствие окружения. Окруженцы часто не оказывали никакого сопротивления. Под Киевом в окружение попало 665 тыс., в Умани — до 100 тыс., под Мелитополем — до 100 тыс., под Керчью — до 100 тыс. красноармейцев. Мобилизованные в армию, красноармейцы не желали воевать за власть, которая принесла им столько бед.

В 1942 году настроение красноармейцев и гражданского населения Украины начало радикально меняться. В отличие от «первых немцев» 1918 года, которые соглашались на существование хоть и марионеточного, но все-таки национального государства, гитлеровские оккупанты занялись систематическим истреблением населения, чтобы подготовить «жизненное пространство» для переселенцев из Рейха. Когда граждане Украины поняли, что речь идет о физическом существовании народа, они стали воевать в армии и в партизанских отрядах по-настоящему.

Национальная политика Кремля в ходе войны тоже изменилась. 25 декабря 1942 года в Москве была торжественно отмечена 25-я годовщина провозглашения советской власти в Украине. Забытая тема национальной советской государственности зазвучала во время празднования этого юбилея в полный голос.

Сталинградская битва, завершившаяся в начале 1943 года, стала коренным переломом в войне. После двух лет военных действий Советский Союз получил стратегическое преимущество над Германией и ее союзниками на Восточном фронте. Курская битва в июле 1943 года и ее непосредственный результат — освобождение Левобережной Украины полностью изменили расстановку сил в войне. Возникла потребность в координации стратегических действий СССР, США и Великобритании на уровне глав государств. С 28 ноября по 1 декабря 1943 года в Тегеране проходила первая встреча Рузвельта, Сталина и Черчилля, на которой рассматривались общие действия по разгрому врага и проблемы послевоенного мирового уклада и безопасности народов.

Понимая, что после поражения Третьего рейха первой на территорию Польши вступит Красная армия, Черчилль посчитал нужным своевременно разрешить все узлы польского вопроса. В неофициальной встрече со Сталиным 29 ноября он подчеркнул, что Польша много значит для Великобритании, которая из-за нее начала войну с Германией. Вместе с тем, подчеркнул далее премьер-министр, для него нет ничего более важного, чем безопасность западной границы России. Поэтому он ожидает ответа на вопрос, как его собеседник понимает эту безопасность. Сам он считает, что Польша может продвинуться на запад, как солдаты по команде «два шага влево». Если Польша наступит при этом на ногу Германии, то ничего не поделаешь, сильная Польша является инструментом, необходимым для европейского оркестра.

В этом коротком и внешне легкомысленном, но хорошо продуманном монологе скрывалось решение проблемы, которая родилась в 1918 году. Черчилль предлагал Сталину переформатировать Польшу, то есть превратить ее за счет побежденной Германии из ягеллонской в пястовскую. Переходя далее на серьезный тон, премьер-министр указал: «У меня нет никаких полномочий от парламента определять границы и, как я считаю, их нет и у президента. Однако мы можем здесь, в Тегеране, проверить, смогут ли главы трех правительств, действуя в согласии, набросать определенную политику, которую мы могли бы рекомендовать полякам и посоветовать им принять ее».

Присутствовавший при разговоре Иден заметил (так указывал Черчилль в воспоминаниях), что его очень поразило заявление Сталина о возможности для поляков продвинуться на запад вплоть до Одера. Эту реплику Сталина в разговоре с Черчиллем мы восстанавливаем в передаче Идена. Она показывает, что Сталин «на ходу» ухватил предложение Черчилля о переформатировании Польши и определил географические координаты этого предложения. Польша должна была отказаться от западноукраинских и западнобелорусских земель и в качестве компенсации получить территорию Германии, ограниченную на западе Одером. Однако в этом разговоре советский лидер сделал вид, что не знает, как действовать в подобном случае и ждет объяснений. «Тогда, — писал Черчилль, — я показал при помощи трех спичек, как представляю себе передвижение Польши на запад». Все спички, которые обозначали СССР, Польшу и Германию, передвигались в западном направлении. По существу, это была предметная иллюстрация предыдущего высказывания Черчилля о солдатах, которые выполняют команду «два шага влево».

Польский вопрос стал предметом официального обсуждения на совещании министров иностранных дел В. Молотова, Э. Идена и специального помощника президента США Гарри Гопкинса 30 ноября. Иден сказал, что его правительство хочет помешать тому, чтобы этот вопрос стал источником неприятностей между тремя странами. Было бы хорошо, продолжил он, если бы советское правительство согласилось с предложением Черчилля, которое он вчера проиллюстрировал на трех спичках. Молотов ответил, что это был бы наилучший выход из положения. Тогда его английский коллега обязался проинформировать поляков и попросить их согласия на это предложение. Участники совещания решили вынести польский вопрос на рассмотрение руководителей трех союзных государств.

В последний день работы Тегеранской конференции, 1 декабря, польский вопрос был рассмотрен сначала на неофициальной встрече Сталина и Рузвельта. Рузвельт сообщил, что он не имеет возражений относительно передвижения границ Польши с востока на запад — вплоть до Одера, но предупредил, что по политическим причинам не сможет принять участие в решении этого вопроса. Он сознался, что в 1944 году собирается выдвигать свою кандидатуру на должность президента, и не хотел бы потерять голоса 6-7 млн. американцев польского происхождения. Президент предусматривал, насколько непопулярной будет среди поляков идея передвижения границ.

Официальное заседание за круглым столом, на котором рассматривался польский вопрос, началось во второй половине дня. Рузвельт начал с тезиса о необходимости возобновить советско-польские дипломатические отношения. Черчилль огласил свою идею передвижения границ, проиллюстрированную тремя спичками. Сталин высказал удивление по поводу предложения Рузвельта начать переговоры с польским правительством. «Вчера говорили о том, что нужно предложить польскому правительству то-то и то-то», — заметил он. Отлично понимая суть вопроса, он завершил выступление словами: «Черчилль говорил о трех спичках. Я хотел бы спросить, что это значит».

Черчилль ответил дипломатически: «Было бы хорошо здесь, за круглым столом, ознакомиться с мыслями россиян относительно границ Польши». И добавил: «Мы считаем, что Польшу следует удовлетворить за счет Германии. Мы были бы готовы сказать полякам, что это хороший план и что лучшего плана они не могут ожидать». Вызванный на откровенность, Сталин ответил на ремарку Черчилля прямо: «Речь идет о том, что украинские земли должны отойти к Украине, а белорусские — к Белоруссии, т.е. между нами и Польшей должна существовать граница 1939 года, установленная советской конституцией». Историкам, которые считают 1939 год датой воссоединения украинских земель, стоит перечитать этот документ, опубликованный в официальном протоколе Тегеранской конференции. Датированный 1943 годом, он говорил о воссоединении в будущем времени.

На этом обсуждение польского вопроса прервалось, но Черчилль вскоре снова вернулся к этой теме, считая ее наиболее срочной. На этот раз он не стал говорить о спичках, а предложил вполне точную формулу такого содержания: «В принципе было принято, что очаг польского государства и народа должен быть расположен между так называемой линией Керзона и линией реки Одер, с включением в состав Польши Восточной Пруссии и Оппельнской провинции. Но окончательное проведение границы требует тщательного изучения и возможного распределения населения в некоторых пунктах». Оппельн (Ополе) — порт на Одере (Одре), основан поляками в X в., неподалеку от Бреслау (Вроцлава).

Обосновывая свою формулу, Черчилль заметил: «Я скажу полякам, что они получают прекрасное место для жизни — территорию длиной более 300 миль в любой конец». Из этого следует, что премьер-министр отлично понимал «головную боль» всех польских политиков XX в.: старинные западные земли были германизированы, в Литве, Белоруссии и Украине поляки оставались национальным меньшинством, а центральная полоса исконных земель казалась им слишком узкой.

Сталин с формулой согласился, но «на ходу» зарезервировал за Советским Союзом два незамерзающих порта на Балтийском море — Мемель и Кенигсберг. Рузвельт, как и обещал Сталину, не высказал официально свою позицию. На этом обсуждение польского вопроса завершилось.

Остается сделать последний и самый важный вывод. Предложение определить польскую восточную границу по линии Керзона было выдвинуто в Тегеране Черчиллем. Тот же Черчилль во время заключения в мае 1942 года советско-английского договора категорически не желал касаться территориальных вопросов. Что произошло между маем 1942 и ноябрем 1943 годов?

В 1941—1942 гг. основная часть мобилизованных в Красную армию граждан Украины не желала защищать советскую власть. Положение изменилось, когда оказалось, что гитлеровцы угрожают физическому существованию населения оккупированных территорий. Украинский народ, так же, как все остальные народы СССР, понял, что в этой войне нужно отстаивать не только независимость, но и право на жизнь. Война с Германией и ее союзниками превратилась в отечественную. Под Сталинградом и на Курский дуге гитлеровский вермахт понес тяжелые потери. Все поняли, что Красная армия окажется победительницей в длительной войне. Решающий вклад народов СССР в победу над врагом, который угрожал мировой цивилизации, стал объективным основанием для признания Объединенными Нациями права украинского и белорусского народа на воссоединение своих земель. Формула Черчилля учитывала как непосредственные интересы трех главных государств антигитлеровской коалиции, так и Польши.