На пути к правде

Уничтожение выдающихся представителей польской интеллектуальной элиты во Львове (июль 1941 года) относится к тем историческим трагедиям, на которые не было наложено абсолютное «табу» советской цензуры, которые не замалчивались полностью, а стали поводом для весьма циничных и бесстыжих фальсификаций. Однако взаимопонимание в отношениях между евроинтегрированной Польшей и Украиной требуют полного очищения от темного наследия прошлого, полной искренности и диалога на языке правды. Тем более что в современной Польше есть деятели, готовые возложить ответственность за трагедию исключительно на украинскую сторону. Поэтому «День» предоставляет слово, возможно, лучшему специалисту по этой проблеме в Украине — известному историку, директору Института украиноведения НАН Украины Ярославу ИСАЕВИЧУ, а также подполковнику в отставке Киму НАУМЕНКО. Итак, что же в действительности произошло во Львове в те страшные июльские дни 1941-го?

Спустя неделю после начала советско-немецкой войны, 30 июня 1941 г. части вермахта заняли Львов. Уже 1—2 июля в город прибыли спецгруппы СС для ликвидации всех, признанных врагами гитлеризма. Одна из них, под командованием бригаденфюрера СС Э. Шонгарта проводила аресты и расстрел в ночь на 4 июля 39-ти профессоров львовских высших школ, среди которых были Т.Бой-Желенский, К.Вайгель, А.Ломницкий, Т.Бартелк, Р.Лоншан де Берье, Т.Островский, С.Пилят, А.Соловий и другие выдающиеся ученые.

Этому событию посвящены многочисленные документы, книги и статьи различного уровня и направления — от вненаучных пропагандистских публикаций советских и польских авторов (В.Беляев, Д.Климук, В.Масловский, С.Даниленко, А.Щесняк, С.Лопатинский, А.Корман и другие) до объективных работ современных украинских ученых, в частности, А.Боляновского, и польских историков, в том числе Г.Грицюка и, особенно, З.Альберта, который на протяжении длительного времени искал и изучал документы, касающиеся этого вопроса.

Идеологическим барьером для этих групп авторов были различные мнения относительно участия украинских воинов из батальона «Нахтигаль» в акции уничтожения польской профессуры во Львове. Если первая группа, обслуживая интересы тоталитарных режимов и польских шовинистических кругов, фальсифицировала события с целью скомпрометировать «украинских националистов» и «коллаборационистов» и приписывала убийство украинцам, в частности, батальона «Нахтигаль», то другие, работая в условиях отсутствия компартийного давления и цензуры, стремятся установить правду. При этом они опираются на документы, в первую очередь, Отчет Чрезвычайной государственной комиссии для установления преступлений нацистов в период оккупации Львова, составленный 13 декабря 1944 г. В состав комиссии входили первый секретарь Львовского обкома партии И. Грушецкий, председатель облисполкома М. Козырев, начальник управления НКВД генерал Е. Грушко и другие лица, которых невозможно заподозрить в симпатиях к воинам украинского «Нахтигаля». Несмотря на это, подписанный ими документ, рассматривавшийся на Международном военном трибунале в Нюрнберге 15 февраля 1946 г. и одобренный им, однозначно отрицает участие украинской части в арестах и казни профессоров, в конечном счете как и в других акциях против гражданского населения, в частности, евреев. Сейчас Акт (объемом 44 страницы) хранится в Государственном архиве Львовской области вместе с многочисленными свидетельствами жителей города, списками жертв нацистского террора и сведениями об организаторах и непосредственных исполнителях жестоких акций. Сразу отметим, что среди названных там палачей нет ни одной украинской фамилии, нет и упоминания о солдатах «Нахтигаля» или украинских переводчиках и, тем более, о структуре ОУН. К такому же выводу пришла польская правительственная Главная комиссия по расследованию преступлений гитлеровцев в Польше, которая трижды — в 1959, 1966, 1976 годах — рассматривала события во Львове. Хотя среди польского населения распространялись слухи, что вина за убийство возлагается на украинцев, польская правительственная комиссия в 1976 г. окончательно утвердила, что преступление совершили нацисты.

Не смотря на это, в связи с острыми дискуссиями в парламенте, средствах массовой информации относительно признания УПА воюющей стороной во Второй мировой войне и статуса участников освободительного движения за независимость Украины, в некоторых отечественных изданиях повторяются утверждения фальсифицированной советской историографии и польских шовинистов, в частности, об участии украинцев в уничтожении группы польских профессоров и тысяч поляков и евреев во Львове. Более того, в Украине с целью тенденциозной пропаганды образовываются специальные объединения, в частности, так называемый Украинский народный фронт антифашистских сил (название предварительное), провозглашенный на общественно-политических слушаниях 28—29 октября этого года в Киеве. В них участвовали активисты политических партий левого направления, ветеранских организаций, отдельные народные депутаты. Каждый из участников получил выданный в Киеве в 2005 г. 360-страничный сборник «Документы разоблачают. О сотрудничестве украинских националистов со спецслужбами Германии», в котором можно найти утверждение, что батальоны «Нахтигаль», «Роланд», УПА в годы Второй мировой войны уничтожили сотни тысяч безвинных людей. Одна из главных задач «Фронта» — широкомасштабная пропагандистская работа в Украине с целью не допустить «реабилитации идеологии ОУН-УПА» и «установление национал-тоталитарного режима (по типу прибалтийских)».

В то же время, некоторые польские общественные организации и средства массовой информации снова начали реанимировать сфальсифицированные советской и прокоммунистической польской историографией, а также польскими шовинистами обвинения украинцев, в частности, участников батальона «Нахтиґаль» и членов ОУН в причастности к арестам и расстрелам группы польских профессоров во Львове в июле 1941 г. Самую большую активность проявляет зарегистрированный юридическими органами Республики Польша 3 апреля 2002 г. «Союз потомков львовских профессоров, замученных гестапо в июле 1941 г.», определивший в числе своих главных задач: «Напоминание общественности в стране и за границей об этом преступлении... Призыв к моральному осуждению этого преступления правительствами, представляющие народы, государственные и национальные организации которых сознательно и непосредственно участвовали в их совершении... Обращения относительно возмещения морального или материального ущерба, нанесенного семьям».

Анализ архивных документов, исследованных коллективом историков Украины и Польши сегодня позволяет обстоятельно воспроизвести события первых дней немецкой оккупации Львова и, в частности, обстоятельства уничтожения группы польских профессоров в июле 1941 г. Как известно, установление «нового порядка» на оккупированных землях Гитлер возложил на мощный репрессивный аппарат спецслужб рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Накануне нападения на СССР шеф Главного управления имперской безопасности обергрупенфюрер СС Г.Гейдрих образовал в Кракове структуры, которым было поручено действовать во Львове в первые дни его оккупации. Среди них были так называемая Айнзацгрупа «Ц» и спецгруппа полиции безопасности и СД бригаденфюрера СС Шонгарта. На них было возложена задача «очистить город от особо опасных элементов». (Заметим, перед вступлением Красной армии во Львов, Л. Берия приказывал наркому НКВД УССР Ивану Серову сделать подобное: «очистить» Львов «от контрреволюционных и ненадежных элементов»).

Группа Шонгарта получила задание относительно ареста и уничтожения польской профессуры во Львове, поскольку имела определенный опыт арестов и уничтожения краковских профессоров осенью 1939 г. Хотя генерал- губернатор Ганс Франк не был в восторге от этой операции. «Невозможно описать, сколько было хлопот с краковскими профессорами, — говорил он на совещании с командирами эсэсовских групп, готовившихся к отправке на Восток. — Если бы мы завершили это дело на месте, то оно бы выглядело совсем иначе. Поэтому настоятельно прошу вас, чтобы вы больше никого не отправляли в концлагерь Рейха, а проводили ликвидацию на месте». На этот раз во Львове бригаденфюрер действовал решительно. Он прибыл в город сразу же после фронтовых частей вермахта 2 июля, а уже на следующий день в 22.00 приступил к выполнению запланированной акции.

Между тем, батальон «Нахтигаль» был сформирован еще в апреле 1941 г. в Кракове по инициативе Провода ОУН С. Бандеры, который на этом этапе еще разделял иллюзию (от которой вскоре полностью отказался), что Германия будет союзником в освобождении Украины. Накануне войны батальон сосредоточился у границы в составе войск 17-й армии генерала Штюльпнагэля, наступавшей на львовском направлении. Его украинский командир капитан Шухевич получил приказ командования «кратчайшим путем проникнуть во Львов и на окраины для захвата и гарантии безопасности важных дорожных объектов, промышленных предприятий и составов продовольствия, железнодорожных путей, водоемов, заводов, отделений связи и телеграфа» (документ немецкого архива). Немцы понимали, что именно украинские солдаты Шухевича, ориентирующиеся в большом городе, способны выполнить задачу, достаточно масштабную и сложную для 330 стрелков. Утром 30 июня они прибыли во Львов и не только приступили к выполнению определенных задач, но и по собственной инициативе и вопреки воле немецкой власти выполнили поручение Провода ОУН, а именно обеспечили проведение Национального Собрания в «Просвіті», где было провозглашено восстановление Украинского государства, взяли под контроль радиостанцию, транслировавшую на край вести об этом Акте. Впоследствии воины батальона были возвращены в казарму по ул. Курковой, откуда 6 июля выдвинулись на Тернополь. Как свидетельствовал немецкий командир полка «Бранденбург»: «Что касается активности группы «Нахтигаль» во время ее пребывания во Львове, которая была под моей командой, то я никогда не давал приказа или поручения офицерам этого батальона или командиру Герцнеру на расстрелы, грубость по отношению к людям или кражи». Кстати, командир «Бранденбурга» послал рапорт шефу абвера адмиралу Канарису с жалобой на «зверства, совершаемые специальной группой», имея в виду Зондеркоманды 4а и 4б Отто Раша и спецгруппу Шонгарта.

Неподкрепленные серьезными свидетельствами публикации советских (В.Беляев, К.Дмитрук, и т. д.) и польских (А.Щесняк, В.Шота) авторов игнорируют имеющиеся в наличии в архивах и частично опубликованные материалы различных судебных процессов, проведенных в Германии. В 1960 г. в связи с делом министра ФРГ Оберлендера, бывшего офицера «Нахтиґаля», суд в Бонне довольно подробно провел расследование но, не смотря на давление со стороны СССР и Польши, признал его и «Нахтиґаль» непричастными к преступлению. Хотя параллельный суд в ГДР приговорил Оберлендера к высшей мере наказания, но этот суд действовал по указанию из Москвы, поэтому принять другое решение он не мог. В 1966 г. проводил следствие прокурор Гамбурга по иску вдовы польского профессора Г.Круковской и также признал виновными за расстрел поляков немецкие отделы из гестапо. Следовательно, материалы судебных расследований дают возможность осветить львовскую трагедию июля 1941 г. с соответствующей полнотой. Спецгруппа СС Шонгарта, разместившись на ул. Пелчинской,49, уже в первый день своего пребывания во Львове, 2 июля арестовала известного в то время польского ученого и популярного политика, 59-летнего уроженца Львова, профессора Политехники Казимира Бартеля, который в межвоенные годы трижды возглавлял правительство Польши. Его поместили в дом на Пелчинской. Что произошло на следующий день, говорится в отчете Чрезвычайной комиссии, заслушанном трибуналом в Нюрнберге и опубликованном в 3 м томе документов процесса: «Уже передзахватом Львова в гестаповских отделах по приказу немецкого правительства были списки с фамилиями ученых, которые должны быть ликвидированы. Сразу же после оккупации Львова начались массовые аресты, а с ними и экзекуции, гестапо арестовало профессора Тадеуша Бой-Желенского, члена Союза советских писателей, автора многих литературных трудов, профессора Романа Ренцкого из Медицинского института, Владимира Серадзкого — ректора и профессора криминальной медицины... (далее фамилии 38 львовских профессоров)».

Наиболее авторитетный исследователь этой проблемы польский историк Зигмунт Альберт тщательно изучил архивы и многочисленные свидетельства членов семей профессоров и других, кому посчастливилось выжить, и в сборнике статей и материалов «Убийство львовских профессоров в июле 1941 года» в основном объективно изложил трагические события. Он сделал однозначный вывод: «Многие поляки ошибочно считают, что убийство профессоров совершили украинцы». Ссылаясь на документы и материалы судебных процессов, он правильно отметил, что «если бы это было так, то гамбургский прокурор не признал бы после войны, что это было дело его соотечественников — немцев». Он свидетельствует, что арестовывали польских профессоров гестаповцы. В частности, гауптштурмфюрер капитан СС Г. Крюгер в 1942 г. в разговоре бравировал, что «львовские профессора — мое дело» (после войны приговорен к пожизненному заключению). Офицер СС в администрации Генеральной Губернии В.Кучман утверждал, что список адресов на 25 лиц в Кракове якобы составили украинцы. Однако, правильно отмечает З.Альберт, адреса профессоров можно было взять из телефонного справочника, или из других доступных источников.

Другой польский исследователь Гжегож Грицюк в книге «Поляки во Львове. 1939—1944», (вышедшая в 2000 г. в Варшаве на польском языке) приводит приказ № 2 Гейдриха за 1 июля 1941 г., в соответствии с которым спецгруппа Э. Шонгарта наряду с другими, должна была «в немецких интересах» уничтожать не только евреев и коммунистов, но и польскую интеллигенцию. Следовательно, свидетельствует автор, «преступление совершила группа полиции безопасности и СД под командованием бригаденфюрера СС Карл Эбергерта Шонгарта».

Арестованных ученых привозили и размещали в бурсе Абрагамовичей на одноименной улице (сейчас улица Т.Бой-Желенского). Между прочим, недалеко на ул. Гербуртов (сейчас Н.Глинки), в вилле арестованного К.Бартеля разместился сам Шонгарт. Уже на рассвете, в 4.00 4 июля на ближних Улецких пригорках эсэсовцы расстреляли 40 профессоров и членов их семей. Из арестованных накануне освободили девятерых человек, но Бартеля держали: ждали указания Берлина. Этот деятель представлял особый интерес в свое время для Москвы, куда его трижды в 1940—1941 гг. призывали и где он, якобы (во всяком случае такие слухи были тогда во Львове) встречался со Сталиным. Начальник имперского гестапо Г.Мюллер допускал, что Кремль намеревался создать польское промосковское правительство во главе с К.Бартелем. С другой стороны, глава польского эмигрантского правительства В. Сикорский планировал назначить его послом Польши в СССР. 16 июля во Львов прибыл Гиммлер. Он встречался с Бартелем и, как считают, предлагал ему сотрудничать с оккупантами, возможно, даже возглавить марионеточное правительство Польши. Профессор отверг предложения и 21 июля был переведен в тюрьму по ул. Лонцкого, а 26 – го — расстрелян. Вообще, формальным поводом репрессий относительно профессуры было обвинение в сотрудничестве с советским режимом. В числе первых были арестованы восемь человек, которые в 1940 г. посетили Москву.

Осенью 1943 г. львовское гестапо заметало следы своих преступлений. Как свидетельствует З.Альберт, 8 октября эсэсовцы пригнали на место казни польских профессоров 20 евреев из так называемой «Команды смерти». Они искали останки для эксгумации и уничтожения. Когда это не удалось, вызвали из гестапо на Пелчинской офицера СС К.Стависки, который точно указал место казни (еще одно доказательство, кто совершал преступления). Останки вывезли в Лисиницкий лес и сожгли.

Следовательно, юридическое расследование установило организаторов и исполнителей преступления — нацистов в лице высших руководителей полиции безопасности и СД: Гиммлера, Гейдриха, Кацмана и спецгруппы СС бригаденфюрера К.Э. Шонгарта. Утверждения польских прокоммунистических пропагандистских изданий и польской реваншистско-шовинистической публицистики о причастности украинцев (ОУН, батальона «Нахтигаль», переводчиков) к убийству польских профессоров во Львове отброшены также и ведущими польскими учеными-историками.

Безосновательные обвинения украинцев в преступлениях, совершенных нацистами, негативно влияют на отношение польской общественности к позитивному развитию украинско-польских отношений. В то же время солидаризация некоторых авторов и даже организаций в Украине с польскими шовинистами способствует блокировке справедливых требований о признании УПА воюющей стороной, вызывает дестабилизацию в нашем обществе и тормозит процесс его консолидации.

Политические события в Украине в последний год привели к власти демократические государственнические силы, что внушает надежду на решительный пересмотр стереотипов, созданных фальсифицированной советской историографией. Конечно, наивно было бы думать, что выводы историков автоматически дойдут до сознания народов. Однако уже пришло время донести до украинского и польского общества правду о событиях Второй мировой войны, в частности, о трагической гибели группы польских профессоров во Львове в июле 1941 г.