Партийный «националист»

УКРАИНА, ХОТЬ И СОВЕТСКАЯ, НО НАША

В апреле 1973 года, когда Петр Шелест уже уехал «в связи с переходом на должность заместителя Председателя Совета Министров СССР» в Москву, но еще сохранял место в Политбюро ЦК КПСС, в Киеве, в журнале «Комунiст України», появилась рецензия на книгу «Україно наша Радянська», автором которой был Шелест. Эту рецензию не обсуждали на заседании редколлегии, поскольку она предварительно была санкционирована Москвой. Назывался этот материал «О серьезных недостатках и ошибках одной книги».

Чего только Шелесту не приписывали! Однако одним из главных обвинений было следующее: «В книге, называющейся «Україно наша Радянська», непомерно много места отводится прошлому Украины, ее дооктябрьской истории, в то же время слабо показываются такие эпохальные события, как победа Великого Октября, борьба за построение социализма. При этом нарушаются ленинские принципы классово-партийного, конкретно-исторического подхода к анализу отдельных исторических явлений и фактов. Особенно наглядно это проявилось в характеристике Запорожской Сечи. Автор в значительной степени идеализирует украинское казачество и Запорожскую Сечь, рассматривает их как однородную, так сказать, внеклассовую общность... Следует отметить, что в последние годы в нашей литературе появился ряд книг (Р. Иваничука, С. Плачинды, И. Билыка), для которых характерна идеализация патриархальщины. Украшая прошлое, такие авторы противопоставляют его современности. Книга «Україно наша Радянська» не только не помогает развенчивать подобные явления, а, наоборот, ограничивает возможности критики антиисторических тенденций в освещении прошлого украинского народа в художественных и научных изданиях».

Позже сам Шелест вспоминал, как ему лично устроил скандал главный идеолог брежневской эпохи Михаил Суслов: «...Мне Суслов кричал: «Архаизм — эти ваши казаки!» Я ему ответил: «Если бы не казаки, то и тебя бы здесь не было — казаки закрыли грудью границы страны от кочевых орд, от турков. Казаков еще цари использовали для защиты Отчизны, для освоения южных земель. И мы перед ними должны голову склонять, а вы здесь такое болтаете. Обидно...» Потому ли, что он сам был казацкого рода, или по каким-либо иным причинам, но Шелест, в отличие от подавляющего большинства тогдашних руководящих работников в Украине, никогда не смотрел на Украину как на ступень в последующей московской карьере. А день своего отъезда в Москву даже назвал самым «черным днем» своей жизни. Вот так много значила для него Украина.

И это при том, что происходил будущий «партийный националист» не из «национально сознательной» Западной Украины. Он родился 1(14) февраля 1908 г., в селе Андреевка, сейчас Харьковской области. Когда подрос, работал водовозом, почтальоном, грузчиком, ремонтным рабочим на железнодорожной станции. Прибивал рельсы к шпалам костылями. Между прочим силу имел немалую: с одного удара загонял костыль...

В 1927 г. учился в Изюмской совпартшколе, в 1928-м стал членом ВКП(б). Впоследствии учился в харьковском Коммунистическом университете имени Артема, а потом в Харьковском инженерно-экономическом институте. В 1932—1936 годах работал на Мариупольском заводе им. Ильича сменным инженером, заместителем начальника и начальником цеха, одновременно учился на вечернем отделении Мариупольского металлургического института. В 1936— 1937 служил в Красной Армии, а с 1937-го работал начальником цеха, производства, главным инженером Харьковского завода «Серп и молот». Избирался членом парткома завода. С 1940 по декабрь 1941 года Шелест — секретарь Харьковского горкома КП(б)У по оборонной промышленности. Во время войны с нацистской Германией — завотделом оборонной промышленности Челябинского обкома ВКП(б), инструктор ЦК ВКП(б), парторг ЦК ВКП(б) на ряде авиазаводов, заместитель секретаря Саратовского обкома партии по оборонной промышленности. Потом возглавлял также коллективы авиапредприятий в России и в Украине.

Одним словом, была бы у него нормальная управленческая биография, если бы в 1954-м не сагитировали пойти на партийную работу. Сначала был Киевский обком партии, который он возглавлял в 1957—1962 годах, а в июле 1963-го ему доверили руководить всей Украиной: с этого времени и до мая 1972-го П. Шелест был первым секретарем ЦК Компартии Украины.

П. Шелест вошел в состав ЦК, а впоследствии и в высший в коммунистической иерархии орган — Политбюро ЦК КПСС. Неоднократно избирался в состав депутатов Верховного Совета тогдашнего СССР и УССР. Он получил высшие тогдашние награды: Звезду Героя Социалистического Труда, три ордена Ленина, ордена Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды. И вдруг — крутой поворот судьбы: 10 мая 1972 года его освободили от обязанностей первого секретаря ЦК КПУ, а в 1973 году в журнале «Комунiст України» появилась упомянутая погромная статья, где ему инкриминировались ошибки, якобы имеющиеся в его книге «Україно наша Радянська», которая была издана еще в 1970 году. В апреле 1973-го его выводят из состава Политбюро ЦК КПСС. Вычеркивают из действующей номенклатуры. Обрекают на забвение.

И не случайно, ведь Украина для него была хоть и «Советской», но все- таки «нашей».

ХАРАКТЕР

Думаю, что именно этим и определялся характер его поведения как политического руководителя. А его человеческие черты были типичными для управленцев его поколения. Приведу в связи с этим слова бывшего долголетнего комсомольского и партийного работника Юрия Ельченко: «Был Петp Ефимович pаботником пpинципиальным, настойчивым, тpебовательным, даже жестким, пpоявляя эти качества постоянно и не колеблясь. Не pобел пеpед самыми высокими автоpитетами, мог пpямо высказывать и защищать свою точку зpения, не взиpая на лица. Будем говоpить откpовенно — это не всегда и не всем нpавилось. Бесспоpно, тут сказывались и его пpиpодные человеческие чеpты. Мы знали его как личность твеpдого хаpактеpа, бесхитpостного человека. Бывал он и гpубоват, а поpой не стеснялся и в выpажениях. В быту... вел себя пpосто, pаскpепощенно, откpовенничал, говоpил о семейных делах. Кстати, обpащал внимание на необходимость, несмотpя на исключительную занятость, находить вpемя на воспитание детей. Считал, что своих сыновей воспитал людьми достойными. Знаю, что это так и было».

А вот мнение Владимира Семичастного, бывшего Председателя КГБ СССР, а впоследствии заместителя Председателя Совета Министров УССР: «Авторитарным руководителем при наличии Политбюро ЦК Компартии Украины, жесткого контроля со стороны ЦК КПСС быть почти невозможно. Шелест иногда позволял себе директорские замашки — ведь в прошлом он директор завода. Иногда допускал и всякие недипломатические выражения. Иногда мог выказывать раздражение из-за незначительных событий, казавшихся ему подозрительными...»

Среди историков и политологов, в первую очередь зарубежных, утвердилось мнение, что Шелест содействовал некоторым хозяйственным реформам с целью большей автономизации Украины (или «украинского официального автономизма»), поддерживал ограниченную «украинизацию». Попробуем разобраться, отвечает ли это действительности? В первую очередь, не подлежит сомнению, что Шелест активно и постоянно защищал экономические интересы Украины. Например, в 1965 году на заседании Политбюро ЦК КПСС он вошел в открытый конфликт с М. Сусловым и другими тогдашними партийными руководителями. Причина: своевольные действия Министерства внешней торговли СССР, которое решило продать Швейцарии 450 тыс. тонн подсолнечного жмыха, даже формально не запросив согласия украинского руководства. Шелест не просто протестовал, а написал записку с предложением, чтобы УССР вышла из-под опеки Внешторга СССР и всех внешнеторговых ведомств Москвы. Кстати, сохранилось очень много различного рода записок Шелеста в московские центральные учреждения, в первую очередь в ЦК КПСС, в которых он прямо и четко высказывал свою позицию, в первую очередь в хозяйственных вопросах, критиковал центральные управленческие (хозяйственные) структуры.

Сам Шелест впоследствии вспоминал об этом. Например, вспоминал почти детективную историю со строительством Дворца «Украина». Его Москва не позволяла строить на том основании, что в Киеве есть Октябрьский дворец. Тогда Шелест прибег к такому маневру: он проинформировал центральные органы, что строится современный кинотеатр. На это было дано согласие. Когда выяснилось, что строят все-таки не кинотеатр, возник скандал. Шелеста начали воспитывать, в Киев — «разбираться» — приехала комиссия во главе с Н. Подгорным. Однако денег уже не вернешь — и дворец все-таки построили.

Однако действия Шелеста не ограничивались хозяйственной сферой. С его пребыванием при власти начали связывать и некоторые другие действия, например, то, что он энергично поддерживал ансамбль Вирского, вообще народное искусство, но при этом не подавлял другое искусство. Скажем, творчество кинорежиссера Сергея Параджанова.

Сын Шелеста Виталий вспоминал: «Интересна ситуация с книгой Ивана Дзюбы «Интернационализм или русификация?». Она была у отца почти настольной. Он ее читал, плевался, говорил, что так нельзя, я отвечал, что есть факты, их надо осмыслить. Его позиция по отношению к Дзюбе в наших разговорах многократно прокручивалась и постепенно формировалась. А Параджанова он просто спасал. Практически сразу после ухода отца с должности Параджанова арестовали...»

На заседании Политбюро ЦК Компартии Украины по инициативе Шелеста было принято постановление «О создании многотомной «Истории городов и сел Украинской ССР». Именно тогда поручили всю практическую работу П.Т. Тронько и редакции «Украинской Советской Энциклопедии» во главе с Николаем Бажаном. Виталий Коротич вспоминал эпизод, свидетельствовавший, что «Петр Ефимович не так глуп, как могло показаться на первый взгляд». Шелест поддержал идею переиздания произведений Владимира Винниченко. Однако тут же во Львове нашелся какой- то «суперпатриот», который прокомментировал это приблизительно так: «Наконец, дожили до переиздания премьер-министра эпохи Директории». После этого комиссию, которая должна была заниматься переизданием, быстро расформировали, a Шелест при встрече с Коротичем бросил ему: «Ну что, увидел, что ваши идиоты делают?» «Я, — вспоминает В. Коротич, — тогда понял, что он не так прост и глуп...» Поняли это и в Москве.

ПОВЫШЕНИЕ В НЕБЫТИЕ

До начала 70-х годов Леонид Брежнев не протестовал против того, чтобы во время заседаний Политбюро ЦК КПСС происходила полемика, высказывались критические мнения. Собственно, он и потом открыто не выступал против этого, но опытные «царедворцы» быстро сориентировались, что нравится и что не нравится генсеку. Постепенно вокруг «дорогого Леонида Ильича» начало формироваться молчаливое «единодушие». В него Шелест никак не вписывался.

И это в определенной мере выглядело парадоксально, поскольку было известно, что Шелест сыграл важную роль в октябрьском перевороте 1964 года, то есть в свержении Никиты Хрущева. Именно ему Брежнев и Подгорный поручили переговорить о «недостатках» в работе Хрущева с большой группой (36 человек) партийных работников с Украины. И Шелест провел такие беседы, фактически готовя устранение Хрущева на Пленуме ЦК КПСС. Правда, позже он писал, что, дескать, вопрос об устранении Хрущева до октябрьского Пленума не ставился и что сам Шелест узнал о намерениях заговорщиков только на заседании Президиума ЦК КПСС.

Здесь, наверное, уместно вспомнить о том, что отношения Шелеста и Хрущева не были однолинейно-мажорными, как кое-кто до сих пор считает. Например, Шелест не поддерживал идею о разделении парторганизаций на сельские и промышленные. И не просто не поддерживал, а откровенно высказывал свою позицию. Кстати, с критическими замечаниями по поводу хрущевской политики выступал и тогдашний Председатель Совета Министров УССР В. Щербицкий и, в отличие от Шелеста, расплатился за это: в 1963-м его отправили в Днепропетровск, а вернули на прежнюю должность в 1965-м.

Возможно, из-за того, что Хрущев не «дотянулся» (не успел) до Шелеста, его автоматически считали выдвиженцем хрущевской эпохи, а Щербицкого — наоборот. Это ошибочное впечатление, несомненно, усиливали выступления Шелеста на заседаниях Политбюро ЦК КПСС, а также его многочисленные записки в руководящие органы, в которых он отстаивал не какой-то «национализм», а только то, что было задекларировано в Конституции СССР и УССР относительно прав Украины как одной из союзных республик. Однако в стратегическом плане он не выступил против ни одной из брежневских «инициатив», включая агрессию в Чехословакии в 1968 году. Более того, именно Шелест был одним из исполнителей, обеспечивавших переход через Карпаты и ввод войск в «братскую страну».

Однако его судьбу в Москве уже определили. Тем более, что к тому времени усилия политических врагов, конкурентов и спецслужб создали Шелесту имидж «чрезмерного» украинского патриота, который якобы лелеет планы большей автономизации Украины да еще и сплачивает вокруг себя группу молодых политиков, недовольных политикой и поведением Л. Брежнева.

Первым серьезным симптомом стало назначение 16 июля 1970 года Виталия Федорчука Председателем КГБ при Совете Министров УССР. Он проявил себя как безоговорочный сторонник жестокого подавления инакомыслия, преследования диссидентов, национальной интеллигенции и «самиздата». Однако главной задачей Федорчука было собрать материал на Шелеста, чтобы как можно скорее вытолкнуть его из Украины. Тем более, что преемника уже определили. Дело в том, что в апреле 1971 года, когда Шелест возглавлял ЦК КПУ и был членом Политбюро ЦК КПСС, в Политбюро был избран В. Щербицкий. Это был очень выразительный сигнал. Несомненно, Шелест понял, к чему идет. Позже он комментировал ту ситуацию так: «И тогда уже мне стало почти все понятно — все планы Брежнева. Началась «операция подсидки». Если же говорить о Щербицком, а это мое собственное мнение, и я на него имею право.., то это далеко не святой человек...

А на Украине немало проблем подогревал «теоретик интернационализма» Валентин Ефимович Маланчук и те, кто его поддерживал, особенно ученые, которые ему старательно прислуживались, доказывая, воспевая ликвидацию национальных различий».

В. Коротич оценил тот момент так: «Шелест в принципе не был вреден, это был работящий мужик. У него не было того качества, которое в полной мере проявил пришедший ему на смену Щербицкий: Щербицкий был гениален в умении работать не с человеком, а с должностью. Шелест был очень человечным, он знал, что такое ностальгия, он умел любить такого странного человека, как Параджанов. Щербицкий устраивал любое руководство, он мог пристроиться к кому угодно. Шелест этого не умел, он был уходящей натурой... Шелест был чиновником по должности, но не был им по духу своему».

Случай с Шелестом типичен для тогдашней политической системы. Он ярко иллюстрирует стиль конкурентной борьбы в высших эшелонах власти. Борьба направлялась не на формирование широкого общественного мнения, когда лидеры соревнуются за голоса избирателей. Наоборот, основные акценты переносились на долговременное кулуарное противостояние, которое предусматривало интриги, подсиживание конкурента, комбинации, преследовавшие его дискредитацию. А уже после этого начинался публичный ритуал изгнания. Началом такого изгнания для Шелеста стало «повышение» — его пригласили на должность заместителя Председателя Совета Министров СССР по вопросам транспорта и связи. Это было личное предложение Брежнева. То предложение, от которого Шелест не мог отказаться.

ФИНАЛ

Несмотря на то, что VIII пятилетку УССР завершила по формальным признакам успешно, 25 мая 1972 года его освободили от должности первого секретаря ЦК КПУ (которую, наконец, дождался Владимир Щербицкий). Кстати, это означало повышение близкого к Л. Брежневу «днепропетровского клана» руководителей, а в Москве тогда начали шутить: «В истории Украины был допетровский период, потом петровский, а нынче — днепропетровский».

Шелест поехал в Москву, а в апреле 1973-го появилась уже цитировавшаяся погромная рецензия. Это означало, что в большую политику он уже никогда не вернется. После этого его вывели из Политбюро (за ошибки в проведении «ленинской национальной политики»), лишили государственной должности и отправили на пенсию. С того времени Шелест почти год не работал, по его собственным словам, «переживал, мучился, занимался самоедством».

Потом решил, что еще может работать по специальности. Обратился к Брежневу. Тот сначала хотел его «отфутболить», однако по настоянию Шелеста позвонил секретарю ЦК КПСС Д. Устинову, а тот в свою очередь — министру оборонной промышленности П. Дементьеву, который устроил Шелеста на работу на заводе при Долгопрудненском опытно- конструкторском бюро автоматики. Там партийный «националист» проработал более десяти лет, и в конце 1984-го, за два месяца до семидесятисемилетия, ушел на настоящую (не политическую) пенсию.

Еще с 1953 года он делал ежедневные записи о пережитом, а с 1974-го начал работать над воспоминаниями. Все это легло в основу книги, которая под названием «...Да не судимы будете» вышла из печати в Москве в 1995 году. Судьба этой рукописи не была такой драматичной, как, скажем, воспоминаний Н. Хрущева, но в конце 70-х годов, по словам В. Шелеста, рукопись тщательно прятали, а один из экземпляров даже закопали в землю, боясь, что КГБ может его изъять. Однако все закончилось удачно, а с началом горбачевской «перестройки» можно было реально говорить о возможности издания.

Как известно, с отъездом Шелеста в 1972 году в Украине усилился русификаторский курс, преследование украинского движения сопротивления. В октябре 1972 года В. Федорчук вместе с В. Маланчуком разработал и внес на рассмотрение Политбюро ЦК Компартии Украины предложения по «улучшению работы идеологических учреждений, дальнейшему усилению борьбы с проявлениями враждебной антисоветской националистической деятельности», что, в частности, означало «чистку» научных учреждений, вузов, редакций периодических изданий, издательств.

Во время «перестройки» выявилась преувеличенность версий об украинофильстве Шелеста. В своих выступлениях, интервью он давал амбивалентные оценки процессам демократизации и подчеркивал, что считал необходимым больший суверенитет УССР, а не выход ее из СССР. Так, в октябре 1990 года, находясь в больнице, он написал письмо в редакцию газеты «Правда Украины» под названием «Я верю в разум народный...» Приветствуя факт принятия Верховным Советом Декларации о суверенитете Украины, Шелест обращает внимание на то, что именно сейчас особенно активизировались силы, которые выступают против заключения Союзного договора, призывая к выходу Украины из Советского Союза». Он требует применить закон против заговорщиков, а далее пишет: «Суверенная Украина... должна и может стать республикой материального благополучия, достойного решения социальных вопросов, развитой национальной культуры. Но зачем же рвать связи с Россией, с другими суверенными республиками в составе федерации нового, по сути дела, Советского Союза?»

Призывая коммунистов «выйти из окопов» и возглавить «перестройку», Шелест пишет, что коммунисты сдают одну позицию за другой, в то время, как «должна быть твердая уверенность, а не медузообразность в действиях...» А далее Шелест писал: «Дорогие мои соотечественники, мой родной украинский трудолюбивый и интернациональный народ! Будьте бдительны, не дайте себя обмануть лозунгами фальшивой демократии, политической демагогии, экстремизма и нигилизма. Сила наша в единении на здоровой политической и моральной основе, в поднятии общей и политической культуры, нравственности».

Тем не менее, в 1991 году он приветствовал провозглашение независимости Украины, а в 1993-м впервые после отставки смог приехать в Киев, о чем Шелест давно мечтал и что ему было запрещено после отстранения от должности. Он приехал и имел публичные выступления, вызвавшие большой интерес.

Возможно именно тогда Шелест решил — не Москва и не Россия будут его последним земным адресом. Он умер 22 января 1996 года и по его завещанию похоронен на Байковом кладбище в Киеве.

В своей книге Петр Шелест написал: «Есть, как известно, и суд истории. А он для человека, занимавшегося непосредственно политикой, да еще и большой, имеет большое значение... События, свидетелем, участником которых я был, уже получили оценку истории. Одни — окончательную. Другие — очередную, если хотите, конъюнктурную... Так что я считаю, убежден даже, что настоящий Суд Истории еще впереди. И надежда, и желание мое — пусть на Суде Истории... будут и мои свидетельства».

Такими своеобразными свидетельствами самого Шелеста, тех, кто работал и знал его, станет книга, которую сегодня мы с коллегами, а также с сыном Шелеста Виталием Петровичем, завершили и которая, надеюсь, выйдет из печати в этом году. В это издание, подготовке которого содействовал Украинский научный институт Гарвардского университета (США) и работа над которым продолжалась более четырех лет, войдут воспоминания П.Е. Шелеста (с непубликовавшимися ранее фрагментами), специально подготовленные интервью, а также уникальные архивные документы и фотоматериалы. Надеемся, что эта книга будет не просто интересна, а будет содействовать возрождению правды о партийном «националисте».