«Театр европейской истории» начала XVIII в.-3

Окончание. Начало читайте в «Дне» № 200-201 № 205-206

В отличие от своего противника, сам Петр все эти годы не проявлял личную военную отвагу, даже находясь при действующей армии, практически не принимал участия в боях. Абсолютно прав был российский историк В. Ключевский, когда заметил о царе: «...он редко становился и во главе своих полков, чтобы водить их в огонь, подобно своему противнику Карлу XII». Более того, Петр пытался всячески скрывать свое присутствие в войске. Вследствие этого несколько ответов на условия капитуляции шведских гарнизонов Ниншанца, Нотебурга, Нарвы в 1703—1706 годах были составлены им, но отправлены за подписью командиров соединений, которые вели осаду. Очевидно, царь имел все основания полагать, что весть о его личном участии в осаде не испугает врагов.

Лишь впоследствии царь решился вмешаться в бои. Такое «крещение» состоялось под Лесной, когда он лично командовал атакой на корпус генерала А. Левенгаупта. Это событие стало предметом его гордости, и даже в декабре 1709 г. он вспоминал в письме князю-кесарю Ф. Ромодановскому: «в прошлом 1708 году сентября 28 имел я жестокое сражение под Лесным с генералом Левенгоуптом, одержал полную победу над армиею его, состоявшею более нежели в шестнадцати тисячах природних и опытных шведов, меншим числом войска, и из всей сей шведской армии малое только спаслось число, прочие же все побиты и пленены со всем их обозом и артиллериею».  Несмотря на очевидное преувеличение (по шведским источникам, большая половина личного состава корпуса, до 9 тыс., несмотря на потери во время длительного боя, варварское уничтожение беглецов после него, смогли все же пробиться к основным силам Карла, в том числе сам Левенгаупт) это было напоминанием о впервые проявленном собственном мужестве и командирских способностях.

Под Полтавой царь также находился под вражеским огнем, хотя в атаки полки не водил. За это послушные бояре повысили его в военно-морском и военном званиях: «...за вашу верную храбрость имел быти повышен чином на флотах морских арыр-адмиралом, а на сухом пути при войсках имел ранг старшим генералом-лейтенантом». Но, как выяснилось, царь никогда не произносил историческую речь перед войском в день Полтавской битвы, призывая солдат: «не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру порученное, за отчизну...».. Этот хрестоматийный текст был вымышлен Феофаном Прокопиевичем для его «Истории  императора Петра Великого, от рождения его до Полтавской битвы, и взятии в плен осталных шведских войск при Переволочне, включительно»,  изданной в 1773 г. и значительно переделанной в ХІХ в. С тех пор речь, несмотря на ее очевидную недостоверность и книжность, перекочевывала из издания в издание.

Интересны наблюдения над стратегией и тактикой Карла и Петра на протяжении Великой Северной войны. Шведский король изначально планировал «генеральные баталии», в которых пытался полностью разбить врага. Петр до самого конца 1708 г. всячески избегал столкновений с основными шведскими силами во главе с Карлом, предпочитал сбежать (как из Литвы в 1706 г.), чем сражаться. В этом заключалось основное расхождение царской тактики со стратегическими замыслами приглашенного из Австрии фельдмаршала Г. Огилви, который в 1704—1708 годах состоял на московской службе. Тот советовал сойтись с Карлом в решающей битве еще в 1706 г.: «...прошу вашего величества, для своего собственного благополучия, чести и сохранения, еще вящее разсуждение положить и всю свою силу и мочь в сей компании против неприятеля поставить...».. Он доказывал, что выведение московских войск из Литвы и Беларуси приведет к потере этих территорий, создаст большие проблемы для союзника царя Августа. В конце концов, так и произошло. Несомненно, основная вина в капитуляции Саксонии, которая летом 1706 г. после побега царской армии осталась один на один со шведами, легла на Петра.

Зато в конце 1708 г. царь, почувствовав свое преимущество над истощенной шведской армией, начал желать генеральной битвы, вполне логично планируя разгромить короля до возможного подхода подкрепления из Польши. Карл, так же осознав нехватку сил для победы над намного более численной московской армией, потеряв корпус Левенгаупта, не получив желаемого от Ивана Мазепы, наоборот, начал уклонялся от решающего столкновения. Можно даже утверждать, что Полтавская битва была навязана ему царем. С потерей стратегической инициативы шведский король лишился и победы.

В общем, следует констатировать тот удивительный факт, что с 1709 г. Карл и Петр словно обменялись своим нравом. Шведский король, который всегда сам водил солдат в бой, под Полтавой из-за ранения не мог лично руководить битвой, не вдохновлял своих воинов, и должен был бежать от врага, как Петр из-под Нарвы. Под Переволочной он вообще оставил армию, в результате чего почти 19-тысячное шведское войско капитулировало перед небольшим кавалерийским отрядом А. Меншикова, подобно московской армии в ноябре 1700 г.

ГЕТМАН МАЗЕПА ЗА ВРЕМЯ СЕВЕРНОЙ ВОЙНЫ ПРОЙШОВ ПУТЬ ОТ СОРАТНИКА ЦАРЯ, АКТИВНОГО УЧАСТНИКА СТРОИТЕЛЬСТВА ИМПЕРИИ — К СМЕРТНОМУ ВРАГУ ЭТОЙ ИМПЕРИИ И ЛИЧНО ПЕТРА / ФОТО С САЙТА WIKIPEDIA.ORG

Следовательно, в Украине Карл получил свою Нарву. Однако он не имел такого благородного врага, каким сам был для Петра. Тот не давал возможности исправить ошибки, сконцентрировать силы, приобрести новых союзников. Но, как и царь, король даже не думал складывать оружие. Он вынашивал много планов продолжения борьбы, частично — реальных, по большей части — фантастических. Так, 10 июня 1711 г., сломя голову прибыв в турецкий лагерь над Прутом, он требовал от визиря предоставить ему несколько тысяч янычаров для решающей атаки на осажденную московскую армию. Та попала в безвыходное положение исключительно благодаря самоуверенности и дерзости Петра. Царь, в очередной раз испугавшись на своем веку, готов был подписать любые условия капитуляции, даже отказаться от всех балтийских завоеваний. Но турки преследовали свои цели, мало проникались интересами Швеции, не стремились к полному разгрому московской армии.

Не имели успеха действия Карла после 1714 г., когда короля выдворили из Турции. Поэтому случайная гибель под малоизвестной крепостью в Норвегии стала, очевидно,  закономерным итогом второй части непродолжительной жизни Карла. В той части Петр словно полностью перехватил инициативу и нрав шведского короля, шел от победы к победе. Таким образом Шведская империя ухошла в небытие, уступив своему восточному соседу.

Не захватив Карла с Мазепой сразу (за это едва не поплатился жизнью генерал-майор князь А. Волконский, ведь царь грозился расстрелять его), Петр требовал от турецкого султана выдворения короля и расправы над гетманом. Человек мстительный и жестокий, царь надеялся лично наказать Ивана Мазепу и приказал стеречь его на всех возможных маршрутах выезда из Турции. Московским отрядам была предоставлена такая инструкция: «Буде же Бог поможет, что он, господин генерал-маеор, ево, короля, догонит, и тогда ево взять и привесть к нам, где мы обретатца будем; и между тем обходитца с ним, яко с монархом, чесно и учтиво». Мазепе был посвящен следующий пункт инструкции: «Ежели при нем, короле, будет изменник Мазепа и ево, взял, весть за крепким караулом, и смотреть того, что он каким способом сам себя не умертвил». На случай, если бы тот вместе с Карлом попытался пройти через Волощину в Венгрию и дальше в шведскую Померанию, Петр писал императору Священной Римской империи: «При сем же вашему величеству объявляем, что имеем мы ведомость от посланных наших въслед за неприятелем нашим, королем Шведским, еже оный, купно и с изменником Мазепою, пробирается чрез Волоскую землю в Венгры. И ежели Мазепа будет в области вашего цесарского величества, то просим ваше величество дружелюбно братскии, дабы оного повелели поймать и за караул отдать, яко изменника, нам же о том известие учинить...».. На перехват Карла и Мазепы царь готов был отправить конный отряд, который должен был действовать на венгерской территории. Такой план даже ближайшему помощнику царя А. Меншикову показался авантюрным: тот увидел ловушку в предложении действовать на чужой вражеской территории. Ведь было известно, что вождь восставших венгров князь Ференц ІІ Ракоци был горячим сторонником шведского короля.

Мазепа избежал царской мести, поскольку умер своей смертью на чужбине 21 сентября 1709 г. Это должно было бы огорчить Петра. Но, очевидно, царь смирился с таким фактом.

На протяжении Великой Северной войны 1700—1721 годов трио героев нашей разведки прошло большой путь. Причем двое сошли с него еще до завершения войны. Петр из царя периферийного Московского государства смог превратиться в грозного восточного императора, который стал существенно влиять на большую европейскую политику. Он проявил чрезвычайную гибкость как дипломат, обещая ради прекращения войны уступить часть или даже все только что завоеванные территории. Он стал и стратегом, способным маневрировать войском, спасаясь от неминуемого разгрома. Он сполна использовал то время, которое подарил ему Карл своим долгим пребыванием в Центрально— Восточной Европе. Победа под Полтавой, получение балтийских провинций вопреки желаниям практически всех государств — как Англии, Голландии, так и Дании, Пруссии, Польши, не говоря уже о Швеции, а также несмотря на собственные обещания позволило ему перестроить могучую империю, которая на протяжении XVIII-XIX в. пыталась диктовать свою волю всей Европе. Можно утверждать, что именно в длительной борьбе со Швецией выковался стержень этой империи — большая регулярная армия и флот, на содержание которых в 1720-х годах шли две трети государственного бюджета России. Вместе с тем Петр не был благодарным учеником. После Полтавы, избавившись от страха перед шведским королем и его армией, царь начал откровенно презирать их. Лишь поражение над Прутом в 1711 г. несколько сбило его спесь.

Петр пережил обоих своих врагов, но не надолго. Его смерть в 1725 г. открыла целую эпоху дворцовых переворотов, борьбы сторонников и противников его реформ, а также между «птенцами гнезда Петрова».

Карл ХІІ проявил исключительный талант полководца, однако полное отсутствие государственнических качеств. Во всех своих действиях он был исключительно боевым военачальником, на нашем современном языке — ловким полевым командиром, а не главой государства. В погоне за своими противниками он терял время для их разгрома. Другими словами, постоянно побеждая, он не мог завоевать ни кусочка новых земель для Швеции, а даже потерял то, что получил в наследство. В то же время Карл фактически создал Петра, предоставив тому достаточно времени для совершенного изучения шведской стратегии, тактики, военного искусства, даже государственного строя, овладения практикой штурма крепостей, создания современной регулярной армии и мощного военного флота на Балтике.

Иван Мазепа за первое десятилетие войны прошел путь от ближайшего советника и союзника царя, активного участника строительства Российской империи до противника этой империи, личного врага Петра. Гетмана также можно назвать наставником московского царя — в дипломатии и государственных делах. Вступив в Большую Северную войну как союзник Московского царства, Мазепа за несколько лет пришел к мысли о бесперспективности такого союза для себя лично и Украины в целом. Победа царя, еще маловероятная в 1707—1708 годах, могла повлечь лишь окончательную ликвидацию прав и свобод Украины. В «Ариентальском цесарстве», то есть восточной абсолютистской империи, которую строил Петр, не оставалось места для полусуверенных властителей и автономных территорий. Поэтому перед Мазепой встала альтернатива: или отказаться от всего, что он выстраивал столько лет, или попытаться пойти на союз со шведским королем ради сохранения Украины под своим руководстом. Ситуация сработала против гетмана, поскольку на то время Карл фактически был уже не королем могучего государства, а лишь командиром истощенной, утомленной десятилетними боями армии, которая зашла на чужую территорию, оказалась вдалеке от своей страны, баз снабжения и пополнения. Этот отчаянный, вынужденный шаг очень дорого стоил Украине. Самому Ивану Мазепе он обошелся еще дороже, ведь он потерял все, что имел, умер изгнанником на чужбине. Но цена, уплаченная Украиной как вклад в строительство Российской империи, оказалась тоже чрезвычайно высокой.