Тяжкая ноша примирения

Окончание. Начало — «День» №192

ВОКРУГ РЕЛИГИОЗНОГО ВОПРОСА

Невероятно тяжким грузом на плечи Адама Кисиля легло выполнение Зборовского соглашения, особенно пункта отмены унии, как этого требовали казаки. Естественно, такое требование соглашения не могло быть выполнено. Романтически настроенная казацкая старшина надеялась на значительные уступки со стороны короля и сената, хотя это было невозможно. Адама Кисиля еще в ноябре 1649 года Богдан Хмельницкий предупреждал: «...в случае невыполнения религиозного пункта будет большая беда». Ему удалось убедить Богдана Хмельницкого, что униатов невозможно насильственно перевести в православие. Гетман произнес после советов Адама Кисиля достаточно важные слова, которые и теперь замалчиваются: «Дело непристойное и тяжелое кого-то против воли в веру свою обращать и в свободном королевстве неволить, — верить, как кто хочет, это и мы знаем, и больше не хотим униатам чинить препон: пусть верят как хотят, ибо и у короля различных вер людей в своем королевстве, но все добро церковное, издавна наше и силой забранное, пусть нам вернут...».

Осенью 1650 года польский двор, видя, что Богдана Хмельницкого не удалось отправить воевать ни в Москву, ни в Турцию, стал говорить о превентивной войне с казатчиной. Смерть канцлера Юрия Оссолинского, который проводил правительственную политику в отношении православных казаков, осложнила положение. Решимость польских политиков сдерживал Адам Кисиль. В воздухе запахло большой войной. Враждующие силы ждали весны 1651 года. Кисиль оказался меж двух огней, хотя делал все возможное для сохранения мира. В пропольских кругах воеводе не верили, считали, что под прикрытием Речи Посполитой он проводит проукраинскую, проправославную политику. Утратив поддержку в лице канцлера Юрия Оссолинского, Адам Кисиль был по сути беспомощным, оказался не услышанным в высоких кругах. Об этом случае известный историк Михаил Грушевский пишет так: «Это была фатальная ошибка тогдашней польской дипломатии, которая не умела оценить услуг таких украинских посредников, как Кисиль».

ОПАСНАЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ МИССИЯ

Долгое время Адам Кисиль был индикатором покоя в Украине. Как только в конце 1650 года он поехал в Гощу, за ним из Киева направилась вся шляхта, думая, что вот-вот должна вспыхнуть война. Для успокоения польских подданных королеве пришлось издать специальное распоряжение.

Во время Берестечской битвы на королевском совете Адам Кисиль отстаивал права казачества, поэтому его и отстранили от последующих собраний. Как известно, королю Яну Казимиру сенаторы давали самые разнообразные предложения — вплоть до полного уничтожения православной веры и Сечи Запорожской.

После трагедии под Берестечком Адам Кисиль сдерживал разгоряченного гетмана Николая Потоцкого под Трилисцами, а особенно возле Белой Церкви. Когда над польским войском нависла угроза, и Потоцкий впал в депрессию, Адам Кисиль был единственным, кто мог провести результативные переговоры с Богданом Хмельницким. 2 сентября 1651 года казацкие послы в польский лагерь привезли письмо от Богдана Хмельницкого для улаживания украинско- польского конфликта, и пришли они не к Потоцкому, а именно к Кисилю, который подготовил почву для переговоров. «Учитывая, что воевода киевский (то есть Адам Кисиль. — С.Г. ) ведет нас к ласке нашей милости, мы, полагаясь на нее, откликаемся с нашими услугами. Покажи себя ласковым к нам, слугам твоим, чтобы мы остались при давней ласке вашей милости. Бог свидетель, что проливать кровь христианскую не желаем и все наши помыслы в том только, чтобы получить утешение чем-то добрым от господ комиссаров, высланных от вашей милости, и дождаться согласия под счастливым региментом...» — писал Богдан Хмельницкий Потоцкому.

После продолжительных переговоров с польской стороны для заключения мира в Белую Церковь были отправлены четыре комиссара во главе с Адамом Кисилем. 16 сентября 1651 года посольство должно было приехать в Белую Церковь, блокированную восставшими. Требования поляков для казаков были слишком тяжелыми. Вспыхнул бунт восставших и войск Орды, которые чувствовали себя преданными казацкой старшиной. Адам Кисиль едва не поплатился жизнью: у него выстрелил татарский лучник, и в воеводу он только чудом не попал.

Жизнь Адаму Кисилю спас Иван Выговский, которого отправил на помощь Богдан Хмельницкий. Некоторое время Адам Кисиль считался пропавшим без вести. Вернулся он к гетману Потоцкому, как и другие, ограбленным — потерял ценностей и имущества на 18 тысяч злотых. Казацкая старшина не согласилась, заключая Белоцерковский мирный договор, только с тремя предложенными пунктами: вместо ограничения количества реестрового войска 12 тысячами добивалась не менее 20 тысяч, чтобы польское войско не расквартировывалось в полковых городах, а также не обязывалось выступать войной против Орды, как этого требовал король. Приняв эти три пункта Белоцерковского договора, Адам Кисиль нажил много врагов из числа польской шляхты, которая почему-то не желала видеть великий компромисс по религиозному вопросу, достигнутый воеводой. Белоцерковский мирный договор, подписанный 28 сентября 1651 года, не содержал прежней категоричности относительно религий в Украине; отмену унии казацкая старшина в то время уже не считала первоочередным вопросом. Пункт 6 гласил: «Религия греческая, которой держится Войско Запорожское, должна считаться при давних вольностях, согласно со старыми правилами: катедры, церкви, и монастыри, и коллегия киевская. Если кто-либо во время нынешнего замешательства что-то выпросил из имений церковных, или под кем-нибудь из духовенства, — то это не может иметь никакого значения».

В начале 1652 года, когда отношения между казачеством и польскими войсками обострились, Адам Кисиль уговорил Богдана Хмельницкого: чтобы избежать следующего кровавого столкновения с королевским войском, — отправить часть Войска Запорожского против турок. Тот согласился, и казацкие чайки выступили в поход, запорожцы сожгли несколько приморских турецких городов...

ВЕЛИКИЕ ПРЕДВИДЕНИЯ

После женитьбы Тимофея Хмельницкого на дочери молдавского правителя Лупула Розанде в Речи Посполитой распространялось много слухов и домыслов. Воевода и сенатор Адам Кисиль, находясь в селе Суходолы (ныне на территории Владимир-Волынского района Волынской области), проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что в Яссах и Чигирине речь идет ни о чем ином, как о будущих планах, и стоит ждать если не гражданской, то заграничной войны, ибо «...дело неправдоподобное, чтобы, взяв господаривну, Хмельниченко удовлетворился казакованием и распиванием водки в Субботове». Новую династическую связь воевода предлагал королеве взять под свой протекторат, исходя из того, что Василий Лупул — давний союзник Польши. По мнению Адама Кисиля, «если бы и за Днестром, и над Днепром воцарились казаки, уже трудно было бы что-то посоветовать, разве что идти на решительную войну: пан или пропал...». Подобные убеждения были и у зятя Лупула Януша Радзивилла, который увидел в своих новых родственниках почву для разрешения украинско-польского конфликта. Валахия, которой руководил Василий Лупул, как известно, опиралась на две династии — Радзивиллов и Потоцких. Предвидение Адама Кисиля подтвердилось. После женитьбы Тимофея Хмельницкого возник вопрос, кто кого перетянет — Богдан Хмельницкий Лупула к Крыму, или Лупул Хмельницкого на сторону Польши.

Последние месяцы жизни Адама Кисиля прошли в Бересте, где состоялся известный сейм по улаживанию украинско-польского конфликта. Вместе с литовскими магнатами Янушом и Альбрехтом Радзивиллами Адам Кисиль стоял на позиции компромисса. Сложное положение, в котором оказалась Речь Посполита весной 1653 года, побуждало короля Яна Казимира обратиться к немецкому императору, указывая, что катастрофа Польши причинит большой вред немецким землям. Связи Богдана Хмельницкого с Москвой, Молдавией, Валахией, Цареградом, Крымом как никогда угрожали Речи Посполитой. К июню 1653 года польский король ожидал войны, в которой отнюдь не чувствовал себя победителем. В Бересте 3 мая 1653 года, во время дебатов после сейма, воевода и сенатор Адам Кисиль умер. Чествование его заслуг прошло как-то незаметно из-за сложной политический обстановки. Тело великого дипломата было перевезено на Волынь в родовое имение Низкиничи, где и похоронено в подземелье Свято-Успенской церкви, которая была построена на средства воеводы.

Как отмечается в дневнике Альбрехта Радзивилла, Адам Кисиль до конца остался сторонником компромисса, и смерть его оказалась незаметной, потому что на компромисс тогда, в 1653 году, польский король идти не собирался, а шляхта как таковая имела довольно слабый голос.

Фигура Адама Кисиля в истории ХVII века символизировала, каким образом украинско-белорусская шляхта пыталась решить национальный вопрос. К сожалению, время парламентарной борьбы прошло. Шляхта, чаяния которой Адам Кисиль отстаивал, превратилась в плебс, а потому смелый сенатор ощутил свою ненужность. К тяжелому моральному состоянию добавились физические недуги. Измученный подагрой, выдающийся дипломат ХVII века умер. Роль Адама Кисиля так и осталась не оцененной должным образом. Украинцы и поляки, хотевшие разрешить межнациональные конфликты только с помощью силы и революционных преобразований, в лице Адама Кисиля видели великого хитреца, с которым обходились довольно осторожно и даже коварно. Через две недели после смерти Адама Кисиля Папский нунций сказал польскому королю: «Он жил так, что нельзя было доказать его вину — только всегда был под подозрением и всеми своими оправданиями не мог заставить верить в его искренность. Он был греко-русской веры, хвалил римско-католическую веру и сопротивлялся унии. Похоронную службу по нему правили в православных и католических храмах».

Славная фигура Адама Кисиля сегодня как никогда требует внимания. Поиски взаимопонимания между двумя могущественными нациями Речи Посполитой — поляками и украинцами — лежали в основе деятельности Адама Кисиля. Он неоднократно утверждал, как на заседаниях сейма, так и на советах казачества, что межнациональная вражда приведет к распаду единого государства (что и произошло вскоре — через год после его смерти), а позже — к утрате Речью Посполитой государственности (что и постигло ее через столетие).