Украина в переплетении государств-2

Окончание. Начало читайте «День» № 99-100, 2019 г.

Однако совершенно другое направление приобрели планы Петра после временного выхода из большой игры его ненадежного, но такого нужного союзника, как Август Веттин. Тот был детронизирован под шведским давлением еще 14 января 1704 г., а в конце 1706 г. он окончательно капитулировал. Шведские полки вступили в Саксонию, курфюрст вынужден был подписать соглашение с Карлом, выйти из войны и официально отречься от польского престола.

Царь сразу начал думать о преемнике Августа, ведь Речь Посполитая играла большую роль в его стратегических планах. Возникли некоторые комбинации, которые могли усилить международные позиции Московского царства. В частности, Франция продвигала на польский трон принца Нассау. Для обсуждения этих предложений в Венгрию был послан майор московской службы француза Дюпри, который встретился с посланником парижского двора при князе Трансильвании маркизом Дезальером. Из ответа последнего царю очевидно, что за посредничество тот предлагал, как всегда, предоставить своих солдат к диспозиции Людовика XIV, а также соблюдать французские интересы в Польше. Никаких последствий эта миссия не имела, но венгерское направление московская дипломатия начала отрабатывать с другой стороны. Шла речь уже о поддержке возможных претензий самого Ференца Ракоци на вакантный польский престол.

Вопросами контактов с обладателем Трансильвании занимался валашский шляхтич Д. Корбе, в апреле 1707 г. принятый на московскую службу в чине надворного советника. Уже 21 апреля он был послан в Семигород с приказом тайно переговорить с лидером венгров относительно претензий на польский престол. Корбе имел полномочия уговаривать Ракоци выставить свою кандидатуру на сейм в Люблине, который должен был состояться 23 мая. Царь прямо гарантировал трансильванскому князю не только избрание, но и поддержку собственными войсками. Более того, он доказывал, что такие действия не приведут к осложнениям отношений с Францией. В инструкциях Корбе содержался такой очерк общеевропейской ситуации, который раскрывал ход мыслей Петра: «...естли Швед захочет Лещинского удержать в Полше, то не может он Францускому королю помогать во империи, ибо, когда пойдет против войск царского величества в Полшу, то уже принужден будет с союзниками, противными Франции, дружбу обновить и Француской интерес весма оставить, и в таком случае какая полза будет вот его и Станислава Французу; но естли будет его намерение Французу помогать и во империи вступить въ войну, то уже принужден будет он, Швед, Станислава оставить одного и с царским величеством, хотя и с великою уступкою, миру искать, будет не похочет все свои земли оставить в конечное разорение; и в таких обоих случаях Франция, по всему разсуждению политическому, потребнее будет, дабы он, Ракоций, яко силу и людей в руках имеющий и у Поляков в почтении сущий, был королем Полским, нежели безсилной и ни вот кого ис Поляков не почитаемый Лещинской...». Также обещал Петр посредничество в примирении с цесарем, денежное пособие. Даже в случае полного отказа Ракоци от претензий на польскую корону Петр готов был оказать ему поддержку в борьбе с турками.

Но все обещания царя имели свою цену. Учитывая тесные контакты протестантских властителей, царь просил Ракоци стать посредником в заключении мира со Швецией. Он устами своих дипломатов даже очертил возможные московские уступки Карлу, которые допускали вероятность отказа от какой-то части завоеваний в Балтии: «...может царское величество по достоинству и наследию своему принадлежащее основание на Балтийском море, чрез оружие свое ныне приращенное, содержать, то изволит некоторые из завоеванного Шведу при миротворении и уступить, о чем при договорах вящее изъяснение учинить можете...».

Очевидно, что все обещания царя были неискренними. Ведь когда дошло до подписания полноценного соглашения, московская бюрократия выступила во всей красоте, затянув надолго дело. Только 16 апреля 1708 г. с датированием декабрем 1707 г. договор был официально ратифицирован царем и передан венгерскому агенту Недецкому.

В развитие таких дипломатических контактов в мае 1708 г. в Венгрию был даже направлен инкогнито один из лучших московских дипломатов того времени — думский дияк Е. Украинцев с секретной миссией попытаться примирить Ракоци с цесарем. В инструкции Украинцеву ставилась задача убедить венгерского лидера пойти на переговоры с Веной при таких условиях: полная амнистия повстанцев; сохранение за Ракоци титула и власти князя Семигорода, но под верховенством императора; возобновление всех прав, собственности и привилегий Венгерского королевства; ограничение цесаря в предоставлении венгерских чинов и званий иностранцам и тому подобное. Царь обещал стать посредником и гарантом («медиатором и гарантером») таких условий почетной капитуляции венгерских повстанцев. Однако венгерский вождь не согласился, продолжая борьбу за независимость своей страны. Е. Украинцев так и остался в Трансильвании до самой смерти, которая постигла скоро его, жалуясь шефу московской дипломатии на свой возраст, плохие условия существования, незнание европейских языков. Он действительно был большим специалистом в восточной дипломатии, много лет работал в Стамбуле, потому австрийские и венгерские проблемы были для него полностью неизвестными.

В то же время царем разыгрывалась другая дипломатическая комбинация. Дипломат князь Б. Куракин в январе 1708 г. зафиксировал направление усилий московского посла в Вене графа Урбиха: «Делает лианс (альянс. — Г.П.) с империею на нынешнюю войну против Шведа, чтоб сорок тыс. войска взять у здешних принцев Германских. А что надлежит цесарю с его части дать войска, тому б быть на плати цесарской, а что другим — то бы на плате царскаго величества. А в гварантии быть Англиченом и Голландцом. То из того походитъ, чтоб темы войсками усмирить Шведа и на трон королевства Полскаго посадить Августа. И потом войскам царського величества усмирить Унгаров, также по договорам за плату отдать войсько в империю в службу против Француза. А о Шведе — только бы чтоб изъ Польши вышел до своих краев, а не к самому из того же алиансу к миру привесть (и тот остаток останется на нас)».

Возможное участие царского войска в подавлении венгерского восстания в дальнейшем обсуждалось неоднократно. Известное письмо московского представителя графа фон Урбиха из Ляйпцига от 3 апреля 1708 г., в котором шла речь о разнообразных европейских делах, возвращение Августа в Польшу, содействие римского цесаря во вхождение Московии в Большую коалицию, рассматривал этот вопрос в иной плоскости. Там вспоминалось (в противовес плану Августа, который уже возвращался на трон Речи Посполитой, прислужиться цесарю знаменитой саксонской конницей для укрощения восстания Ракоци), что для службы цесарю можно использовать украинских казаков. Урбих писал: «...сверх того цесарю сие регулярное войска непотребны, нежели ваше царское величество 20.000 казаков от гетмана Мазепы, как бискуп Куявский предлагал, цесарю на помощь пришлете...».

Этот сюжет наводит на определенные мысли. Ведь до сих пор считалось (сам Мазепа так утверждал), что царь ходатайством титула князя Священной Римской империи хотел подсластить неминуемое отстранение гетмана от власти в Украине. Непонятным тогда остается вопрос — почему же Иван Мазепа так и не получил уже выписанный ему диплом? Но не могло ли быть предоставление титула гетману частью плана с использованием казаков против Ракоци, так сказать, авансом за службу цесарю? Но, поскольку вопрос не продвинулся дальше обсуждения, никакой службы не было, то дело получения Мазепой имперского княжеского достоинства, а именно выкуп должного диплома, до конца не дошло.

Последующие события приобрели совсем неожиданное направление. Поход Карла ХІІ вглубь царских владений, на территории современных Беларуси и Украины, 27 июля 1709 г. закончился для шведов Полтавской катастрофой. Вскоре вся королевская армия под Переволочной сложила оружие. Царю оставалось только догнать беглецов Карла и Ивана Мазепу и удовлетворить свою жажду мести над ними. К счастью, это не удалось, и остатки шведского и украинского войска смогли перебраться на турецкую территорию.

Попытки поймать Карла после Полтавы отразилась и на ситуации с Ракоци. Петр пытался максимально использовать дипломатические каналы, обращаясь к турецкому султану, дунайским властителям и тому подобное с назойливым требованием не предоставлять убежище Карлу, а, по возможности, даже выдать того царю. Для возвращения король мог воспользоваться маршрутом через Венгрию, потому Петр вспомнил о Ракоци. Трансильванский князь, связанный с царем формальным соглашением, через польских агентов озвучил определенную информацию, доведенную до московских глав 5 августа 1709 г.

Венгерский князь проявил чрезвычайное дипломатическое умение, давая царю понять, что лично бы желал задержать Карла, но тот, как надежда всех протестантов Священной Римской империи, очень популярный среди трансильванцев — лютеран и калвинистов. Никоим образом они не дадут навредить Карлу.

Австрийские дипломаты, пытаясь использовать в своих интересах жажду царя к мести над Иваном Мазепой, прибегли к интересному шагу. Они попытались сыграть на сравнении обоих борцов за независимость их стран. 12 октября 1709 г. граф Урбих доносил новому руководителю московских дипломатов Г. Головкину из Вены, что там «...еще уповают, особенно граф Вратислав, что яко цесарь обещался Мазепу, которой еще гораздо против его царского величества столко не погрешил, яко Рагоций в Венграх, выдати, егда он в его землях будет, такое и царь тож де учинит, когда Рагоция в руки получит...».

Впрочем, на то время царь почувствовал, что его войску, которое преодолело непобедимых шведов, не мог противостоять никто в Европе. Военная или дипломатическая помощь цесаря Петру уже была не нужна. Просьба Леопольда была полностью проигнорирована. С другой стороны, Австрия начала возвращать себе контроль над Венгрией. В 1711 г., после нескольких поражений и ранения, Ференц Ракоци оставил Семигород и выехал в Польшу, впоследствии в Московию. В его отсутствие восстание очень скоро было подавлено.

Под рукой Петра, впрочем, он долго не остался. Очевидно, что царь потерял к нему всякий интерес. Никаких своих предыдущих обещаний московский властитель не собирался выполнять. Поэтому скоро Ракоци перебрался во Францию, оттуда — в Турцию, где закончил свои дни изгнанником в 1735 г.

Из всех центрально восточноевропейских стран успех в своих независимых стремлениях удалось получить только одному — бранденбургскому маркграфу и прусскому герцогу Фридриху-Вильгельму, который со второй половины XVII в., умело лавируя между крупными политическими игроками, избавился от зависимости от Австрии и Речи Посполитой, помогал шведским победам 1655-1657 годов, а затем свирепо воевал со Швецией за немецкие земли. В результате этих действий уже сын курфюрста Фридрих ІІІ короновал себя в 1701 г. как «король в Пруссах». Он стал первым правителем самостоятельного государства Пруссия под именем Фридриха I.