Загадки Перл-Харбора

8 декабря 1941 года, в 12.20, в Вашингтоне кортеж сверкающих машин подъехал к южному входу Капитолия. В одной из машин находился президент Соединенных Штатов Америки Франклин Делано Рузвельт. Вокруг здания за кордоном конных полицейских стояла многочисленная молчаливая толпа. Все понимали — президент приехал просить конгресс объявить войну Японии после нападения японской авиации и флота на американскую военно-морскую базу Перл-Харбор на острове Оаху в Гавайском архипелаге.

В 12.29 в зале палаты представителей, где проводились объединенные заседания конгресса, в соответствии с протоколом спикер Сэм Райберн представил выступающего. Президент говорил всего шесть минут. Вся его речь вобрала в себя гнев и унижение великой страны: «Я прошу конгресс объявить, что с момента неспровоцированной и подлой японской агрессии в воскресенье 7 декабря 1941 года Соединенные Штаты находятся в состоянии войны с Японской империей».

DAY OF INFAMY — ДЕНЬ ПОЗОРА

Именно так назвал президент Рузвельт события в бухте Перл-Харбор. Американский флот и авиация понесли большие потери. Корабли были атакованы с моря и воздуха, многие потоплены, другие серьезно повреждены. Самолеты, за немногим исключением, не успели подняться в воздух и сгорели на аэродромах. Было убито и ранено более 6 тысяч человек.

До сих пор историки спорят о причинах своего рода «22 июня» для Америки. Как получилось, что армия и флот, а с ними и вся страна, оказались совершенно неподготовленными к вероломной агрессии? Да, внезапное, да, вероломное нападение, но, как говорил персонаж романа Константина Симонова «Живые и мертвые», где ж вы были, военные люди? Ведь признаков надвигающейся грозы было вполне достаточно. А когда стало известно, что американская военная и флотская разведки взломали японские дипломатические, военные и военно-морские коды и довольно свободно читали сообщения противника, то сформировалась так называемая ревизионистская историческая школа. По мнению ее представителей, все это — дьявольский замысел президента Рузвельта и его советников, своего рода провокация с целью втянуть США во Вторую мировую войну. Без этого сделать это было практически невозможно, так как в стране и в конгрессе преобладали изоляционистские настроения. С первыми выстрелами в бухте Перл-Харбор страну охватил невиданный патриотический подъем. Забыли все разногласия ради победы над врагом. И президент своего добился.

Это наиболее радикальная точка зрения. Она основывается на ряде фактов, которые, на первый взгляд, не поддаются логическому объяснению, кроме как с позиций конспирологии.

Большая часть Тихоокеанского флота США была сосредоточена в бухте Перл-Харбор. Некоторые адмиралы были против этого и предлагали рассредоточить корабли по портам западного побережья. Есть и советский аналог. Многие упрекают советское высшее политическое и военное руководство в выдвижении больших сил на западную границу к июню 1941 года, ибо тем самым они были поставлены под удар германской авиации и танковых соединений. Враг напал вроде бы внезапно, хотя напряженность была и концентрация войск на границе происходила давно, и об этом было известно.

Президент Рузвельт настоял на том, чтобы сконцентрировать флот в Перл-Харборе, и тем самым подставил его под японские бомбы и торпеды. Однако у этого, на первый взгляд, труднообъяснимого факта есть вполне логическое обоснование. Только не с военной, а дипломатической точки зрения.

Осенью 1941 года в США был направлен Сабуро Курусу, который 27 сентября 1940 года от имени Японии подписал в Берлине Тройственный пакт. В Вашингтоне решили подкрепить свою позицию на переговорах военно-морским аргументом. Как отмечал государственный секретарь Корделл Хэлл, выдвигая флот на Гавайи, правительство руководствовалось теми же мотивами, что и человек, «держащий в доме заряженную двустволку при переговорах с бандитом».

Приведем еще один аргумент ревизионистов. Буквально накануне японской атаки авианосцы «Энтерпрайз», «Лексингтон», «Саратога» и ряд тяжелых крейсеров вышли из Перл-Харбора. Как считают ревизионисты, наиболее ценные корабли, в предвидении японского нападения, были специально отправлены из опасной гавани. Это сейчас понятна роль авианосцев. Однако тогда представления адмиралов были совсем иными. Авианосцы рассматривались только как вспомогательные корабли поддержки главной силы флота — линкоров. Так мыслили не только американские адмиралы, но и их коллеги и противники в Англии и Японии. Тем более что один из авианосцев должен был вернуться в Перл-Харбор 6 декабря, и только разыгравшийся шторм по пути следования задержал его.

«МАГИЯ» РАДИОВОЛН

Здесь мы переходим к еще одной загадке Перл-Харбора. Связано это с успехами американцев по взлому японских кодов.

Разведка средств связи — «это информация, полученная через перехваты сообщений, переданных по радио» или другим электронным средством коммуникаций, например по кабельным линиям связи (в то время — телеграфом). Она разделяется на две части: криптоанализ (дешифровка) и анализ передвижений.

Криптоанализ — это взлом кодов и шифров, он базируется на использовании математики и лингвистики. В случае успеха криптоанализ позволяет читать перехваченные послания, которые противник считает секретными.

Анализ передвижений базируется на идентификации радиопередатчиков через их позывные и пеленгацию. Каждый радиопередатчик, особенно мощный, уникален. Оператор, слушающий эфир, может определить, какой именно передатчик послал сообщение. Еще одна уникальная черта — почерк радиста, он индивидуален, как отпечатки пальцев. Анализ радиопереговоров позволяет установить систему командования, организацию флота, местоположение кораблей и т.д.

В 1920 году подразделение армейской разведки J-2 взломало японский дипломатический код, что оказало неоценимую помощь дипломатам на Вашингтонской конференции по ограничению морских вооружений в 1922 году.

Отдельно от J-2 разведывательную информацию собирало еще одно подразделение военного министерства — Служба разведки средств связи. Оно занималось дипломатическими кодами и созданием своих шифров. В 1930 году ее возглавил энергичный и деятельный руководитель Уолтер Фридман. Проблема была в том, что подразделение Фридмана не имело в своем распоряжении станций радиоперехвата. Они были у J-2, но режим чрезвычайной секретности запрещал обмениваться информацией.

Отдельно от армейской японскими кодами занималась военно-морская разведка. В отличие от армейских коллег, испытывавших серьезные проблемы с финансированием, военно-морские разведчики имели в своем распоряжении больше ресурсов. До 1938 года изоляционисты в конгрессе всячески урезали армейский бюджет. С военно-морским флотом дело обстояло иначе. Исторически и психологически США всегда считали себя великой морской державой и на военный флот деньги выделяли. Соответственно получали свое и разведчики. Военно-морское министерство финансировало создание электронной шифровальной и дешифровочной техники. К 1931 году такие аппараты были созданы.

Вся эта деятельность на основе новых технологий и науки дополнялась старыми проверенными способами получения информации. В 1921 году сотрудники ФБР, военно-морской разведки и полиции произвели «кражу со взломом» в помещении генерального консульства Японии в Нью-Йорке. Там был найдена книга «Код-1918» японского флота. Ее аккуратно сфотографировали и положили на место. Японцы ничего не заметили. Через два года операция была проведена повторно. Для работы с «находкой» был создан специальный отдел OP-20-J.

Тут нужно сделать некоторые пояснения. Япония использовала не один, а несколько дипломатических кодов, соответственно военно-морской флот также использовал несколько шифров. Военные криптоаналитики не только взломали японский дипломатический код, но и создали аналог японской шифровальной машины. Интересно, что он работал быстрее и качественнее оригинала. Сказывалось превосходство в технике и технологиях. При этом японский военно-морской код был создан на математических основах, схожих с дипломатическим кодом, что облегчало его взлом. Японский код получил название «фиолетовый». Перехваты и расшифровки сообщений, сделанные фиолетовым кодом, называются «магией», и они послужили причиной большинства споров вокруг Перл-Харбора. Отметим сложность взлома фиолетового кода. Он имел двухступенчатую систему шифрования. Сначала иероглифы трансформировались в латинские буквы — первая ступень шифрования, затем латинские буквы шифровались второй раз на шифровальной машине. Японцам казалось, что такую систему взломать невозможно. Они сильно ошибались.

Не были забыты и «прямые методы». В апреле 1941 года курьер на борту лайнера «Явата Мару» привез в Сан-Франциско новые шифровальные книги для японских консульств. Офицеры военно-морской разведки под видом таможенников поднялись на борт лайнера, вскрыли ящики с шифровальными книгами, сфотографировали их и пропустили груз. Заодно подкупили главного радиста «Явата Мару», который за 40 тыс. долларов — огромная сумма для того времени — передал американцам код торгового флота «Шин», который вступал в действие в период войны. Сколько Япония потеряла торговых судов из-за такой сделки, точно неизвестно, но, надо полагать, много.

Наиболее значимым был так называемый оперативный код JN-25. Его взломала гражданский сотрудник военно-морской разведки Агнесс Дрисколл. Система шифрования была довольно устаревшая. От использования подобных кодов американцы отказались после войны с Испанией в конце XIX века из-за их уязвимости. Интересно отметить, что подобным, несколько модернизированным, кодом пользовалась советская разведка в США. В ходе операции «Венона» американцам удалось взломать этот код (пригодилась аналогичная работа над оперативным японским) и вскрыть, хоть и с опозданием, всю советскую разведывательную сеть атомного шпионажа.

Сторонники классической версии утверждают, что определить концентрацию японского флота в конце ноября — начале декабря 1941 года было невозможно, так как соединение под командованием вице-адмирала Нагумо хранило полное радиомолчание. Однако это не совсем так. Вернее, совсем не так.

Даже если флот Нагумо и не выходил в эфир, то это не значит, что ему распоряжения из Токио не посылались. Так, 16 ноября 1941 года было перехвачено сообщение из японской столицы, в котором флоту приказывалось принять самолеты. По направлению передачи ясно, что она предназначалась получателю в районе Курильских островов. Если туда направляются самолеты, то там находятся авианосцы, хранящие радиомолчание. Понять, против кого готовилась операция, достаточно просто. Вариантов всего два: СССР или США. Но, чтобы нападать на советский Дальний Восток, собирать корабли в большом количестве у Курильских островов было просто глупо, так как это легко обнаруживалось и тем самым эффект внезапности утрачивался. Собственно, так и произошло. Сталину доложили о японских приготовлениях, но он своего союзника Рузвельта не предупредил. Более того, расхожа легенда, что СССР всячески содействовал втягиванию США в войну и провел для этого силами советской разведки операцию «Снег». В чем-то подобном обвиняют и Черчилля. Примерно в это же время американская военно-морская разведка получила данные, что 250 судов торгового флота включены в состав ВМС Японии. Признак надвигающейся войны был налицо.

В 1995 году в соответствии с Актом о свободе информации была открыта часть ранее секретных американских архивов. В них было обнаружено более 60 радиоперехватов, отправленных вице-адмиралом Нагумо. Другими словами, его флот не хранил радиомолчание. И вот здесь мы подходим к главной загадке Перл-Харбора.

ПОЧЕМУ ТАК СЛУЧИЛОСЬ?

Проблема эта комплексная и не сводится к примитивной конспирологии заговора Рузвельта, Сталина или Черчилля.

Во-первых. США оказались не готовы к войне по многим параметрам. Как говорил Черчилль, генералы всегда готовятся к прошедшей войне. Адмиралов это касается даже еще в большей степени. Господствовало представление, что Перл-Харбор неуязвим для атаки с моря. База имела сильную береговую артиллерию, которая была в состоянии защитить флот от линейных вражеских кораблей. К тому же небольшая глубина не позволяла подводным лодкам проникнуть внутрь бухты через систему заграждений и произвести торпедную атаку. Все это так, если руководствоваться представлениями Первой мировой войны.

Но на море господствовали не корабли, а самолеты. И тому был яркий пример. Британский флот под командованием адмирала Эндрю Каннингхэма 11 ноября 1940 года атаковал итальянский флот в бухте Таранто. Операция получила кодовое название Judgement (Приговор). Самолеты с авианосца Illustrious (Прославленный) двумя волнами бомбили и торпедировали итальянские линкоры Cavour, Littorio, Duilio и ряд других кораблей. Материалы о действиях британского флота в Таранто были переданы американцам, но в Вашингтоне никаких выводов не сделали. Зато их сделали японцы. Британские союзники также предупредили американцев, что небольшая глубина теперь не является препятствием для торпедных атак как с воздуха, так и с моря. Но все было тщетно. Американские адмиралы и генералы в очередной раз заверили Рузвельта, что база неприступна.

Во-вторых. Несомненные успехи американцев в криптоанализе и радиоперехвате не могли компенсировать два прискорбных обстоятельства. На войне крайне важны координация и организация. Первого просто не было, второе сильно хромало. Военные разведчики не знали, что делают их коллеги из военно-морской разведки, и наоборот. Секретность, выходящая за рамки разумного, привела к тому, что в Перл-Харборе практически ничего не знали о данных, находящихся в Вашингтоне. И если армейские подразделения на архипелаге получили приказ о готовности №1, то к морякам он сильно запоздал. А генералы и не подумали снять трубку и сообщить коллегам о надвигающейся угрозе. Почему? У них свое начальство, пусть и сообщает.

Еще один фактор. Мало добыть информацию, ее нужно проанализировать с учетом очень многих обстоятельств. А вот единого центра сбора и анализа информации не существовало, она нарастала огромным потоком, но при этом разбивалась на ведомственные рукава. До многого просто не доходили руки. Некоторые важнейшие донесения пылились на полках, их прочли только в 1946 году. Но уже для истории.

Если мы думаем, что потемкинские деревни — наше изобретение, то сильно ошибаемся. Как оказалось, значительная часть флота оказалась в Перл-Харборе по очень простой причине — ожидалась инспекторская проверка очень большого начальства. Корабли нужно было отдраить, покрасить в ожидании проверяющих. О том, что это приманка для противника, изготовившегося к нападению, никто не подумал. Не посмеют, база ведь неприступная.

В-третьих. Была допущена стратегическая ошибка, в первую очередь, президентом Рузвельтом и государственным секретарем Корделом Хэллом. Все понимали, что США вступят в войну, но ожидали инцидента от фашистской Германии. Кстати, поэтому часть кораблей Тихоокеанского флота буквально накануне японской атаки была переведена в Атлантический океан. Однако Гитлер не хотел вступления США в войну и запретил своим подводным лодкам топить американские корабли, даже если они везли оружие в Англию. Несмотря на напряженные отношения с Японией, вероятность войны с ней в Вашингтоне рассматривали как чрезвычайно низкую. Снова аналогия с СССР. Сталин полагал, что Германия не станет воевать на два фронта, и в немецкий Blitzkrieg не верил.

Можно еще долго перечислять все проблемы, связанные с неготовностью США к атаке на Перл-Харбор. Отметим еще одно субъективное обстоятельство, в значительной степени опровергающее конспирологическую теорию заговора Рузвельта. В свое время, будучи заместителем военно-морского министра, он много сделал для строительства современного военного флота. Даже его политические противники отмечали, что он был первоклассным специалистом, хорошо знавшим и понимавшим проблемы флота. Море было его страстью. Подставлять во многом свое детище под японские бомбы и торпеды даже для достижения каких-то политических целей — это слишком даже для такого прожженного политика. Всему есть известный предел.

РЕЗУЛЬТАТ

В Перл-Харборе американский флот понес значительные потери. Но, как ни странно, в дальнейшем это оказалось благом. Американские верфи начали в большом количестве выпускать принципиально другие корабли. Время строительства линкора сократилось на 20%, авианосца — более чем в 2 раза, эсминца — в 2,4 раза. Флот стал получать так много новых кораблей, что возникла проблема комплектования их экипажей. С весны 1942 года всех лиц с высшим образованием из запаса призывали во флот и авиацию в ущерб танковым и пехотным подразделениям, что негативно сказалось на первых этапах войны на Тихом океане, в Африке и Италии. В июне 1942 года японский флот потерпел катастрофическое поражение у атолла Мидуэй. На Тихом океане произошел стратегический перелом в пользу США, а все плоды победы в атаке на Перл-Харбор были потеряны.

Надо отдать должное американским военным. Пришло понимание всей важности координации и аналитической обработки данных. За очень короткий срок к этой важной работе были привлечены первоклассные специалисты. Как результат — план японцев заманить и разгромить американский флот у атолла Мидуэй стал известен почти сразу после начала его разработки и в ходе реализации. И не помогло радиомолчание кораблей героя Перл-Харбора вице-адмирала Нагумо. Фактически в западню попали японцы, потеряв в этом сражении практически весь свой авианосный флот и большую часть палубной авиации.

Успех атаки на Перл-Харбор для Японии стал не победой, а прелюдией к поражению.