Ада Роговцева. Монологи

Свой бенефис «Мой театр» в театре «Сузір’я» Ада Николаевна начала с демонстрации кадров знакового фильма в ее творческой судьбе «Салют, Мария!», а когда в зале зажегся свет, появление актрисы зрители приветствовали стоя.

— Я еще не отошла от горя, — призналась Ада РОГОВЦЕВА. — Похоронила всех: отца, мать, братьев, мужа, сына... Когда долго живешь, то на твою участь приходятся разные испытания, но самое страшное — это смерть близких. Этим летом я потеряла самого дорого человека — сына. Для матери это пытка! Вот эту пытку я сейчас прохожу. Знаете, после смерти мужа (Костя Петровича) я научилась разговаривать со своими близкими, ушедшими в Вечность. Как справляюсь со своими болями? Признаюсь, сегодня мне стыдно жить. Нет тех слов утешения, которые могут облегчить боль! Когда приходят утраты, ты словно листаешь страницы книги памяти... Я потеряла еще один театр (Киевский театр драмы и комедии на левом берегу Днепра). Со злой воли, а может, и не злой. Не знаю... с воли человека, с которым я дружила 50 лет. Эдуард Маркович Митницкий в трудный для меня момент не смог найти слова утешения, не пошел на компромисс. Мне жаль, что я потеряла дорогого человека, а вместе с ним и коллег, с которыми почти 10 лет проработала вместе. Жаль, что больше не смогу выйти на эту сцену в дорогих для меня образах в простановках «Розовый мост» и «Вася должен позвонить» (режиссер Екатерина Степанкова. — Т. П.). Этих спектаклей уже нет в репертуаре левобережцев...

* * *

— Знаете, возраст защищает от суеты и обыденности. Я продолжаю работать: снимаюсь в кино, играю в антрепризах, а еще пишу новую книгу. Ее герои — те, кто не дожил до сегодняшнего дня, чей земной путь оказался коротким, но встреча с ними оставила след в моем сердце и душе. Пишу и словно разговариваю с ними.

Когда Кость Петрович болел и умирал, я пережила кошмарные дни, следующие, после его смерти, были еще страшнее — будто от меня отрезали половину: мы прожили вместе 46 лет. Каждый, очутившись в подобной ситуации, справляется с горем по-своему: кто-то неделями пропадает на кладбище, кто-то ищет успокоения в храме... Я нашла утешение в другом — села писать книгу воспоминаний, историю нашей любви и его успеха в кино. Это был мой способ продолжать жить. Мне хотелось показать Константина Степанкова не только как актера, а как человека со своей судьбой, характером, любовью и отцовскими обязательствами... Когда книга «Мій Костя» была написана и издана, у меня словно камень с души упал.

После смерти сына я испытала шок и замолчала... А теперь стала снова писать — о своей семье, коллегах: это микрозарисовки о времени и о людях, оставившие след в моей памяти. Мне много лет, и я многое помню — не только о великих актерах, с которыми судьба подарила встречи в Русской драме — Лавров, Луспекаев, Борисов, Халатов, Боровский (кстати, Давид Боровский был сценографом 40 спектаклей, а я играла в 26 его постановках!), — но и уборщиц, работников сцены, костюмеров. Например, колоритной особой в Театре им. Леси Украинки была уборщица сцены Татьяна. Она знала все спектакли наизусть и имела обо всем свое суждение. Мы, актеры, порой ее даже побаивались, т. к. могла очень нелицеприятно о твоей игре сказать, как говорится, «не в бровь, а в глаз»...

* * *

— Я люблю пыль кулис, и мне нравится процесс съемок. Сегодня, когда стукнуло уже 75, понимаю, что возраст обязывает, и если не я, то, наверное, уже никто не вспомнит о времени, в котором довелось жить...

* * *

На вечере прозвучал монолог Гели из легендарной «Варшавской мелодии» (этот спектакль по пьесе Л. Зорина в постановке Э. Митницкого актриса сыграла 670 раз!), фрагмент из «Священных чудовищ» Ж. Кокто (режиссер Р. Виктюк) и письма Лики Мизиновой к Антону Чехову («Насмешливое мое счастье» из пьесы М. Малюгина, постановка М. Резниковича). Были показаны фрагменты из фильмов «Укрощение огня» (дуэт с Кириллом Лавровым), «Вечный зов» (с Вадимом Спиридоновым), а когда пошли кадры из «Каменного властелина» (укр. «Кам’яний господар») с Богданом Ступкой, то у многих зрителей ком в горле встал, а у Роговцевой заблестели слезы на глазах. Она рассказывала о Боде как друге их семьи и как о партнере по театральной работе «Не боюсь серого волка»...

— Почему уходят лучшие? — спрашивала Ада Николаевна. — Мне трудно поверить, что Бодя уже никогда не позвонит и я не услышу его голос. Ступка был гений! Его любили зрители, режиссеры и коллеги за фантастический заряд энергии, доброту и мудрость. Нам еще предстоит понять, что посчастливилось жить в одно время с великим мастером театра и кино...

Ада Николаевна читала поэзию Анны Ахматовой и собственные стихи из сборников «Мамины молитвы» и «Целую твой голос», также декламировала сочинения дочери и сына. А закончился творческий вечер фрагментом из мелодрамы «Зимний роман» о двух романтических стариках, которых не понимают ни дети, ни внуки, ни правнуки, главные роли очень пронзительно играли Ада Роговцева и Юозас Будрайтис, и вслед за героем ленты Иваном Ильичем все присутствовавшие в зале повторили: «Вы, Ада Николаевна, замечательная актриса!» Ведь больше двух часов вместе с вами пролетели, словно миг. И пусть не было ни одного (!) чиновника Минкульта, ни представителя мерии, ни кого-то из аппарата державных мужей, не читались помпезные речи и не вручались казенные корзины цветов, зато в маленьком зале «Сузір’я» собрались истинные поклонники таланта прекрасной актрисы, а их скромные букеты и овации были от души. Хотя лично у меня вызвало недоумение то, что юбилейный вечер Героя Украины не заметили представители власти. Ведь сегодня более известной и любимой украинской актрисы не только в нашей стране, но и в СНГ нет. Почему мы не ценим свои таланты при жизни и скупимся на хорошие слова?

Простите, Ада Николаевна. И спасибо Вам...