Александр ДУБОВИК: «Это наше время. И никакое иное!»

Высший пилотаж, когда в день своего рождения виновник торжества делает подарки гостям. Именно так поступил один из самых притягательных художников современности — Александр Дубовик, открыв, не без «покровительства» Натальи Заболотной, свою глобальную персональную выставку в «Мистецьком Арсенале». Здесь же презентуется его новая книга «Слова-2», полная великолепных иллюстраций, философских мыслей автора, стихов и юмора. Энерджайзером этого проекта, как и предыдущих, выступила муза и, по совместительству, жена Мастера — Ирина Дубовик.

Об открытии выставки наша газета уже писала, толковать книгу в коротком врезе — дело неблагодарное, ее лучше внимательно прочесть. Тем более, что в преддверии своего 85-летия, Мастер, чьи работы хранятся в лучших музеях и частных коллекциях мира, согласился на интервью специально для «Дня».

«ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ ПРИДУМАНО ЛЮДЬМИ»

— Александр, выставка впечатляет своей полнотой, мощью и разновекторностью. Как она выстраивалась и задумывалась? Какова ее концепция?

— Ну, во-первых, эта выставка создавалась на основе многих лет работы. Я не скажу, что это итоговая выставка, но и не ретроспекция. Что касается названия — «Архив предупреждений». Название немного парадоксальное. Архив предполагает что-то стабильное, цикличное, то, что накапливается и что является неким кодом для тех людей, которые смогут его расшифровать. Представлений о цикличности очень много. А предупреждение — это уже другое, это способ восприятия, потому что искусство индукционно. Прошли времена, когда мы рассказывали о жизни, — как люди живут, как одеты, и так далее. Мы не нуждаемся в реализме, переполненном информацией, нам нужно другое, — чувственное отношение к миру, как мы на уровне собственной органики ощущаем происходящее. А они воспринимаются как состояние покоя, равновесия или раздражения и тревоги. Вот мы сейчас в состоянии тревоги. Если говорить о цикличности, это 11-й год цикла, последний и самый гнусный, самый страшный. А между прочим, этот цикл очень правильный, потому что сильно влияет на нас. Так вот получился архив предупреждений. Он все время нас предупреждает, а все бесполезно. Не слышим, не замечаем и все эти предупреждения остаются на нашей шкуре страшными метками.

— Мне очень интересно ваше заявление о том, что пространство и время придуманы людьми. Почему и как вы пришли к такому убеждению?

— Думаю, квантовое восприятие мира все перевернуло. Даже Эйнштейн не воспринял все это. И до сих пор никто, собственно, не знает, что это такое. Это хаос, это отсутствие времени и отсутствие пространства, потому что там множество пространств получается. Одни и те же частицы могут одновременно существовать во многих пространствах. Чем не «Полимсест» мой? А он «родился» в конце 70-х — начале 80-х, когда об этом даже понятия не имели. Это что-то невероятное — сейчас вообще ищут частицу времени. Что это такое? Это тоже часть физического мира, где с временем связанно и пространство. То есть пространство дискретно. Это «Полимсест». А на чисто духовном, человеческом уровне мы одновременно видим, слышим, воспринимаем, воспоминаем и думаем о будущем, и все это соединено в один блок, который называется — сейчас. Дискретность — основа моей концепции. Был такой замечательный поэт — Поль Валери. Я его очень люблю. И он говорил, что значимость художника определяется количеством знаков, которые он ввел в обиход искусства. Вы представляете на земле сколько миллионов художников? Они не делают себя, не делают свою индивидуальность, они делают искусство. Если нету каких-то звеньев — нет художника. И найти в огромном информационном пространстве один знак — это событие. Художники часто этого не понимают.

«ИСКУССТВО — НАДЕЖДА НА ГАРМОНИЮ»

— Ваш знак — букет?

— Этот знак найти невероятно сложно. Триумфаторы, ники, одалиски, круги, квадраты... там масса всего, но самое главное этот букет. Сколько веков люди писали цветы, и ни один не задумался: а что ж собственно такое букет? Что он означает? В философском плане или чисто человеческом, чувственном? 

— Даже в графическом...

— Да. Это единство и множественность. Это Лейбниц, Бодрияр и все его изыскания. Не боюсь сказать — это мой божественный младенец. Страшно рад, что этот букет я придумал. Не испытываю по отношению к именам никакого пиетета, для меня не имеет значения, — Уорхол, Малевич... Пусть меня Бог простит, но, считаю, — в принципе, человеческое — не совершенно. Поклонение — это дико, не нужно это делать. Теперь, что касается квадрата и букета. Скажу вещи, которые противоречат и противостоят друг другу. Что такое квадрат? Это знак — «ничто». Как сам автор говорил — первый кирпич бытия. А что это значит знак ничто? Пустота! За этим квадратом ничего нет. Это, скажем, вещь в себе, по Канту, которая скрывает в себе возможности быть для нас. Но она может проявить себя. Те же геометрические идеи и у Платона, а здесь — пустота. Это барьер. За этим квадратом ничего нет. Тем более абсурдно, ведь по современным понятиям такой вещи, как пустота, не существует. Пустота может быть только в понимании дзен-буддистов, но это совершенно другое. У них метафизическое понятие пустоты. Малевич это отрицал полностью, метафизические вещи отбрасывал, отодвигал. Его квадрат — форма искусства. Он сузил пространство до понятия искусства. Он в философию не вторгался, семантика квадрата его не интересовала. Поймите правильно, не нападаю, просто объясняю. Сей квадрат тоже дискретен. У каждого свой квадрат, дальше — ближе. Вот представьте ситуацию — человек видит квадрат здесь рядом, перед носом, вдруг оказывается там. Видит уже изнанку этого мира. Видит, что этот квадрат, который он прошел — ложь, иллюзия. То есть выстраивается мир иллюзий. Мир квадратов — это мир иллюзий. Эта пустота — это конец познания, это такой пессимистический взгляд на мир.

— А букет, который вы противопоставляете квадрату?

— Букет — сплошная понятийность, не только самодостаточная монада, как бомба готовая взорваться новыми знаниями, представлениями, заключенная в себе. Вся культура — это букет, то, что сосредоточено в этой «бомбе». И этот букет оказывается не один. Говорю об этих вещах, годами. Еще Платон говорил об идеях, которые там витают. Это же геометрическая фигура, она перемещаются, их великое множество. И эта самодостаточная монада — тормоз для познания в какой-то степени, в то же время — это эффект сохранения. Это в целом человеческое измерение, то, что мы не можем объяснить.. Почему я все это начал делать? Потому что лучшее искусство — импрессионисты, кубисты, но о кубистах мы уже не должны говорить. Кубизм умер, исчерпал свою идею — от Лобачевского до Минковского. Любое направления в искусстве всегда выражало форму, какую-то идею. Второй план — это состояние. Например, Кандинский — где-то абстракция, взрыв впечатления от жизни все это переработано. Понятийный уровень уже был связан с реализмом, рассказами, фельетонами. Власть всегда боялась этого понятийного уровня, как смерти.

— В новой книге есть тезис: искусство должно быть скучным. Но ведь то, что делаете вы, — в словотворчестве, на полотнах своих, никак скучным не назовешь?

— Дело не в скуке, а в позиции. Чтоб в работу твою не проникла чисто внешняя показуха, откровенный пиар, желание показать — какой я замечательный и прекрасный. Если есть идея, ее нужно донести любым способом — зрительным, или диалогом, или цветом, или массой всевозможных компонентов. Идея — скучная. В том то и дело, не искусство, а идея — скучная. Она сама над собой довлеет. Поэтому и истинная. Она сознательно отбрасывает все возможные варианты, которые могут быть. А вариантов всегда бездна, всегда есть возможность придумать наоборот. В этом отношении истины вообще не существует. То есть истина — это индивидуальная вещь, личная у каждого поколения.

«Я ПРОШЛОЕ НА НУЛЬ МЕНЯЮ»... 

— В книге есть строки об обнулении пространства и времени. И о готовности каждый раз открывать новый мир. Сколько таких завершенных этапов «обнуления пространства» в жизни и творчестве художника Дубовика?

— Многие элементы возникают в жизни случайно. Например, букеты. Просто мне принесли букет малюсеньких, микроскопичных роз, я таких еще не видел. Такой плотный получился клубочек. Сама идея букета меня поразила. Понял, что букет — это голова и разделил пополам (цветочки были наполовину, глаза, рот...), как единство живого-неживого. Потом понял, цветочки не нужны. Потому что сам по себе символ — намного мощнее и многообразнее, чем какие-то вкрапления, объяснения. У меня было много времени, чтобы обдумать — 20 лет не выставлялся, был полным изгоем. Мне не с кем было говорить. Вот я и говорил сам с собой. Это не было целенаправленно, оно само собой складывалось. Появлялись знаки, один за другим, постепенно, у каждого своя история — в итоге получилась азбука моя. Теперь свободно компоную, использую этот язык. Возникает совершенно другое состояния. Могу с помощью этих знаков выразить от радости до горя и трагедии — всю гамму. Я в этом живу, все время пробую, ищу какие-то ростки. Может быть это пределы моей индивидуальности?..

— Слегка кокетничаете сейчас?

— Просто живу в конкретном времени, окружен конкретным актуальным искусством, которое сейчас существует — абстракция и т.д. Может, со временем все это исчезнет, будет совсем другая концепция. Думаю, живопись, выполненная кисточкой, растворится. Именно это потом будет интересно, потому что танет анахронизм. И работы будут сохраняться, потому что они сделаны кисточкой. То, что можно на компьютере сделать гораздо эффектней, быстрее и совершенно неожиданно, можно сделать то, что человеческая башка не может придумать сейчас. Это возможно, если вообще идеи искусства будут существовать, в том виде в каком они существуют сейчас. Как средство коммуникации. Но я нахожусь в этом времени. Нужно ценить то, что приобретено, что у других нет, что другие не могли сделать.

«ЧТОБЫ ВЗЛЕТЕТЬ, НУЖНО БЫТЬ УЛЫБЧИВЫМ И ЛЕГКИМ»

— Мы не можем просто отделить то, как мы живем, что делаем от того, что происходит вокруг нас, происходит в стране. Как живется художнику и как спасаться, участвовать в этом, или не участвовать?

— Вопросы участия-неучастия отпадают. Не участвуя, мы все равно участвуем. Избавится от этого невозможно. Не люблю слова «духовность», извините — его так затаскала всякая сволота. Каждый человек задает себе вопро, а если не задает, то где-то у него тлеет и болит — для чего он, собственно, живет, что важно для него и т.д. Он и только он определяет стратегию своей жизни. Кому-то нужны деньги, дом, семья, власть, слава... Вот он выстраивает свои приоритеты. Хорошо, если понимает, что даже достигнув что-то, не будет счастлив. Это мгновенно теряет ценность. Для внутреннего равновесия, особенно восточная философия — буддизм и дзен-буддизм, японцы, многие другие, ищут не смысл жизни, а — спокойствие. Необходимо найти какую-то меру, где тебе относительно хорошо, потому что все может рухнуть в любую секунду. Внутренняя гармония — взаимосвязь с людьми, отношение к государству, к Богу, (я не очень-то религиозен), — это огромная пирамида человеческого измерения. Находясь в этом постоянно, знать, что моя судьба зависит от того, что происходит вокруг. Все рушится — рушится и мое. Единство сопереживания, искусство — это само сопереживания. Это способ примирения с жизнью, способ избавится от жестокости. Актуальное искусство, наоборот, вещает — человек паскуден, гнида, совершенно какое-то животное, которое жрет, пьет, разрушает. А зачем? Мы это знаем, зачем нам этот негатив вешать на головы? Не говорю, что нужно сладенькую создавать картинку.. Этот балласт нужно вытеснять из своей головы, из своих чувств, он мешает нам быть гармоничными, мешает существовать в согласии, прежде всего, с самим собой.  

Редакция «Дня» с удовольствием поздравляет юбиляра, искренне желая ему долгих лет здоровья, вдохновения и творчества.