Алексей РАТМАНСКИЙ: «Удача — дама непостоянная»

Балетный критик Наталья ЗУБАРЕВА специально для «Дня» встретилась с молодым балетмейстером после премьеры.

— Постановка в Петербурге — очень важный для меня этап. Теперь мне предстоит новая работа в Большом театре. Пока все складывается замечательно: мои постановки в России идут на сценах лучших театров... Понимаю, удача — дама непостоянная. Интерес к себе надо постоянно подогревать. Мечтаю поставить что-нибудь на Западе. Но это весьма проблематично, так как бытует мнение, что русские ставить не умеют. Это произошло потому, что нет современных русских балетмейстеров с мировыми именами.

— А разве Григорович, Эйфман, Виноградов, Васильев не являются авторитетами?

— Балеты Григоровича и других русских балетмейстеров не ставятся ни в одном западном театре, их мало кто видел. Главный же критерий популярности — идут ли балеты того или иного хореографа в разных театрах мира. Если этого не происходит, значит балетмейстер не интересен широкой публике.

— К вам уже пришла популярность в России. На сцене Большого театра идут три ваших балета — «Каприччио» на музыку И. Стравинского, «Прелести маньеризма» Р. Штрауса и «Сны о Японии» на традиционную японскую музыку...

— «Прелести маньеризма» создавались буквально за две недели для примы-балерины Большого театра Нины Ананиашвили и ее коллег. Наше сотрудничество продолжилось «Снами о Японии». Работа над балетом была трудной, но безусловно полезной для меня. Я выполнил задачу, имея конкретный сюжет и уже готовую музыку.

— «Каприччио» Игоря Стравинского ассоциируется у многих с хореографией Джорджа Баланчина под названием «Рубины» (частью балета «Драгоценности»). Не страшно ли вам было состязаться с самим мистером Би?

— Я никогда целиком не видел этот балет Баланчина, возможно потому мне было легче справиться с этой задачей. Музыка же Стравинского увлекала меня давно.

— Какая школа классического танца, на ваш взгляд, на сегодняшний день лучшая в мире?

— Выше всего в мире сейчас котируется французская школа классического танца. Русская, увы, ей уступает. В ХХ веке русские танцовщики неоднократно обновляли кровь классического балета на Западе. Начали это Дягилев своими «Русскими сезонами» и первая волна балетной эмиграции — Нижинский, Фокин, Павлова, Карсавина, Спесивцева, Лифарь, Баланчин, Мясин. Продолжила их дело вторая волна эмиграции — Нуреев, Барышников, Макарова... Перестройка позволила выезжать всем, кто хотел. Теперь русским танцовщикам устроиться на Западе очень трудно, их воспринимают уже не так, как раньше.

— В пору работы в Национальной опере Украины вы, помнится, были весьма недовольны качеством уроков, репетиций и организацией труда в театре. Как обстоят дела в Датском королевском театре?

— Там с артистами проводятся великолепные по качеству уроки классического танца. Педагоги-хореографы работают по контрактам. Иногда для артистов проводят мастер-классы известные хореографы, приглашенные из-за рубежа. Недавно с нами работали Борис Акимов и Виолетт Верди. Мне очень нравилось посещать классы известного в прошлом танцовщика баланчинской труппы «Нью-Йорк-сити-Белле», датчанина Эдана Людерса. Сейчас он, к сожалению, покинул труппу, протестуя против того, что в репертуаре театра в этом сезоне не идут балеты Баланчина. Единственное, что мне не по душе в Датском королевском театре — это то, что уроки традиционно проходят раздельно для мужчин и для женщин. Без женщин скучно!

— Как вы себя ощущаете в эстетике классических балетов Августа Бурнонвиля?

— Мне легко было постигать классический стиль этой хореографии. В московском училище у меня был очень хороший педагог — Петр Антонович Пестов, который большое внимание уделял отработке мелкой техники танца. Должен отметить, что на своей родине, в Копенгагене, Бурнонвиль совсем не такой, каким его представляют в других странах. В театрах России и Украины балеты Бурнонвиля идут в устаревших редакциях 70-х годов, и налет балетной эстетики тех лет очень сильно на них сказывается. У нас исполняют хореографию датского классика — с иными связками, в ином темпе, с иной постановкой корпуса и рук. Настоящий же стиль Бурнонвиля — более старинный и от этого, как ни странно, более современный. Мне он больше по душе — естественный, подвижный, в технике исполнения отсутствует нарочитость положений корпуса и рук. А такой очаровательной пантомимы в балетах я не видел никогда!

— Постановочная работа в Мариинке заняла у вас полтора месяца. Не заскучал ли за это время Ратманский-танцовщик?

— Формы я не теряю. За время пребывания в Питере мне удалось побывать на гастролях в Финляндии с московским «Имперским балетом» (художественный руководитель Гедеминас Таранда). Я исполнял партию Альберта в балете «Жизель». Моей партнершей была прима Мариинского театра Жанна Аюпова — превосходная романтическая балерина. Побывал я за это время и в Турине, где в составе труппы Датского королевского театра выступал на бежаровском фестивале.

— По душе ли вам жизнь артиста-кочевника?

— Главное неудобство состоит в том, что я не могу достаточно времени уделять сыну.

— На кого он похож?

— Думаю, что на меня, хотя мы с Татьяной очень похожи друг на друга. Кстати, Ваську мы с женой рожали вместе — в Дании отцы присутствуют во время родов. Между прочим я первый принял сына на руки.

ИЗ ДОСЬЕ «Дня»

Алексей Ратманский — танцовщик и балетмейстер. Родился в 1968 году в Ленинграде. До 10 лет жил с родителями в Киеве. Закончил Московское хореографическое училище, а позже балетмейстерское отделение Государственной академии театрального искусства в Москве. Работал солистом в балетных труппах Национальной оперы Украины и Виннипегского театра в Канаде, с сентября 1997 — в Датском королевском театре. Как балетмейстер дебютировал в 1994 году изящной миниатюрой на музыку Рихарда Штрауса «Взбитые сливки». Дважды лауреат премии «Киевская пектораль» — за дебют и постановку балета «Повозка папаши Жюнье» по мотивам картин Анри Руссо на музыку Р.Штрауса в Детском музыкальном театре. Это единственный спектакль Алексея Ратманского, который можно сегодня увидеть в Киеве, где его способности оказались невостребованными. Теперь как балетмейстер Ратманский плодотворно работает в России. В его активе — 7 балетов и более десятка хореографических миниатюр. Балеты «Прелести маньеризма» и «Сны о Японии» были представлены в 1998 год у на высшую российскую театральную премию «Золотая маска».