Анатолий АВДИЕВСКИЙ: Народная песня сохраняется на генетическом уровне

Нынешней осенью во Дворце искусств «Украина» ожидаются два знаменательных для украинской культуры события: 20 октября выступит Хор им. Григория Веревки под руководством Героя Украины Анатолия Авдиевского, а 16 и 17 ноября состоятся концерты Кубанского казачьего хора, приуроченные к 200-летию основания.

На протяжении многолетней истории славного коллектива (более шести десятилетий) Хор им. Г. Веревки презентует высокую национальную культуру, выполняя песни-исповеди и думы, демонстрируя широкий репертуар — от этноса до произведений современных авторов. Каждый концерт хора можно назвать мастер-классом.

Нужно отметить, что наряду с обработками народных песен и произведений современных авторов звучит и прекрасная украинская церковная музыка Кошица, Стеценко, Леонтовича, которая много лет была под суровым запретом. Это сначала у некоторых слушателей вызывало удивление: мол, такая музыка — только для академических, а не для народных хоров. Но коллектив под руководством Анатолия Тимофеевича Авдиевского давно стал универсальным — в совершенстве владеет как народной, так и академической манерой пения. Свое высокое исполнительское искусство Национальный хор демонстрирует не только в Украине, но и выступает с концертами по всему миру. Сегодня Хор им. Г. Веревки — это настоящая академия народного искусства (хор, оркестр, хореографическая группа, учебная студия, ансамбль «Цвітень» — созвездие народных исполнителей, которых бережно собирает Анатолий Авдиевский). В настоящее время без участия хористов не обходятся торжества государственного уровня. Так, на концерте, приуроченному ко Дню Независимости Украины, хор пел в Национальном дворце искусств «Украина» знаменитое произведение «Реве та стогне Дніпр широкий», а на открытии сессии Верховной Рады — «Ще не вмерла України і слава, і воля» и «Боже великий єдиний, нам Україну храни». К юбилею Чернобыльской трагедии в Зале органной музыки прозвучали в исполнении хора в сопровождении симфонического оркестра «Реквием» Дж. Верди и произведение Евгения Станковича «Цвет папоротника».

О тех временах, когда зародилась дружба между этими двумя славными коллективами, мы и начали нашу беседу с руководителем Хора имени Григория Веревки Анатолием Авдиевским.

«МНОГО ЛЕТ МЫ СОБСТВЕННУЮ ИСТОРИЮ ЗНАЛИ СЛАБОВАТО»

— С руководителем Кубанского казачьего хора Виктором Захарченко мы знакомы еще со времен хрущевской оттепели, — вспоминает Анатолий АВДИЕВСКИЙ. — Я со своим хором записывал песни на Кубани. Немало черноморских казаков и их семей, которых судьба привела на кубанские земли, считали себя потомками запорожских казаков. А с Виктором Захарченко я познакомился на одном из моих мастер-классов в России. Он тогда еще был студентом Новосибирской консерватории. Знаете, тогда я и подумать не мог, что предо мной будущий руководитель Кубанского хора. Захарченко хотел познать технологию хорового дела, изучал вопрос интонации, построения концерта, а я увлекался идеей осмысленного пения. Для актеров это истина: средство повышения актерского мастерства — владение языком, настроением, мимикой. Есть два подхода: один — Станиславского, который требовал все действительно пережить, войти в образ, а другой — Мейерхольда и Курбаса, которые предполагают такое владение техникой, при которой все тонкости поведения и даже психологическое состояние воплощаются во внешних образах, фигурах, тембровой интонации и т.д. Я считаю, что вокалист должен не просто брать ноту, а обязательно играть на сцене. Поделился своими сомнениями, мыслями, планами с Виктором Захарченко. Он до сих пор помнит, что я в известной мере причастен к его выбору — стать руководителем Кубанского хора. Виктор — украинец. Отец его погиб на войне в начале 1940-х годов. А мать, настоящая украинка, разговаривала только на родном языке... Кстати, в этом году наш хор пригласили в Москву на торжества по случаю празднования юбилея Кубанского казачьего хора с тем, чтобы выступить вместе на праздничном концерте.

— Анатолий Тимофеевич, хористы, под вашим руководством, много гастролируют, а какие гастроли запомнились вам больше всего?

— С хором мы трижды гастролировали во Франции. Выступая в разных городах, попали в город Ля-Рошель — его называют жемчужиной западного побережья Франции. Концерт прошел при полном зале и с большим успехом. А на следующий день к нам приехала съемочная группа с просьбой позволить отснять наших артистов. Записали танец запорожских казаков в местной крепости. На съемках наши артисты скакали на конях и дрались на саблях. Французы очень оперативно все сделали, и мы разошлись в приподнятом настроении. А на следующий день в газетах большими буквами напечатали заголовки: «Запорожские казаки во второй раз взяли порт Дюнкерк». Напомню, король Франции времен Пилипа Орлика (XVI в.) приглашал казаков, чтобы помогли освободить порт Дюнкерк (то есть Ля-Рошель) от завоевателей-испанцев. Тогда я впервые узнал, что в Ля-Рошели бывали наши казаки, которые тогда добрались до Франции на «чайках».

К сожалению, долгие годы мы собственную историю знали слабовато, а победы казаков советская власть скрывала. Поэтому приятно было узнать об этом от иностранцев. Франция об этом помнит.

— «Темных пятен» в истории, во времена советской власти, было немало. Вы родились в печально известном 1933-м.

— Голодомор — одна из страшных страниц жизни нашего народа... Трагически сложилась и судьба моего рода по отцовской линии. Дед Иван — старший сын в семье, имел участок земли, был лесничим, т.е. был зажиточным человеком. Землю обрабатывала семья, да еще помогали и наемные работники. Во время коллективизации 1929 года кто-то его выдал — как кулака. Хотя младший брат деда был бедняком и имел пятерых детей. Так он тоже попал в категорию кулаков, возможно из-за того, что у него было два коня. А вот средний брат служил в ГПУ и вместе с другими организовывал коллективизацию. Так сложилось, что средний брат стал участником высылки старшего. Деда Ивана выслали в район Мурманска, а затем его следы потерялись. Говорят, что расстреляли. Когда деда сослали, его младший брат направился на юг Украины. Сорвавшись с насиженных мест, люди часто не доезжали до места спасения. Их хватали по дороге и переселяли в Сибирь, Среднюю Азию, Казахстан, Киргизстан. Так наша семья распылилась...

Мой отец обычно говорил мало, он был суровым человеком. Когда начался голод, он всю семью взял к себе: старшую сестру — тетю мою, младших брата и сестру. Отец закончил ветеринарный институт и мог помогать семье. Направление на работу получил в поселок городского типа Федвир Знаменского района на Кировоградщине. В 1933 году, когда я родился, уже был главным врачом... О Голодоморе много рассказала бабушка (она — русская, Евстафия, из белорусских краев), и это были жуткие воспоминания. Ее никоим образом нельзя было обвинить в предубежденности, потому что она была богомольная и честная. Как-то семья проснулась утром, отец попытался отворить двери, но не смог, хотя он у нас крепкий был. Оказалось, дом окружили едва живые люди. Зная, что это ветеринарная клиника, они надеялись, что у нас есть какая-то животинка, пусть даже и сдохшая, и им что-то перепадет. Люди стояли, подпирали дом, а затем начали сползать по стене, будто осыпались. Некоторые преклонного возраста, были и молодые. Я убежден, что голод организовали преднамеренно, — то была сознательно подготовленная акция, которую контролировали отряды ГПУ. Бабушка привозила нам пищу — выменивала на какие-то вещи и этим спасала от смерти. Тогда выезжать из Украины строго запрещали. Но в ее паспорте значилась прописка в Смоленской области. Поэтому ее с мешочком в руках пропускали. А украинцев в те страшные времена красноармейцы снимали с поездов, силой вталкивали в специально оборудованные товарные вагоны и под стражей возвращали назад. Мне часто приходилось встречаться с украинскими переселенцами после концертов, и они немало рассказывали о тех событиях.

«ГЛУБИНКА» СПОСОБСТВОВАЛА СОХРАНЕНИЮ НЕПОВТОРИМЫХ МЕЛОДИЙ»

— Ваш коллектив может похвастаться большим и разнообразным репертуаром, а как вы находите аутентичные песни?

— Езжу и записываю по селам, хотя теперь уже меньше. Как-то побывал в Великом Хуторе (ныне Черкасская область). Село большое, тянется где-то на 20 километров. Там собирали урожай гречки. Кто-то сказал женщинам, что я и певица Нина Матвиенко, которая тогда ездила со мной, привезли аппаратуру и записываем песни. Несколько девушек начали петь, потом подходит одна женщина и так мягко «примащивает» свой голосок, что даже не заметно. Потом другая, и еще. Так они друг за другом присоединялись к тем, кто пел, — тихонько, мягко, чтобы не испортить гармонию звучания... Аутентичное пение — уникально! Еще Николай Лысенко говорил: «Я заканчивал Лейпцигскую консерваторию, и меня учили голосоведению — как правильно вести теноровую партию или альтовую, сопрановую, басовую. Но когда услышал, как на Полтавщине выстраивают гармонию наши бабушки, как это ладно, как необычно, — понял, что ничего лучшего в жизни не слышал!»

Мы тоже нашли раритет в украинской музыкальной культуре, аутентичном фольклоре — песни Крячковки. Именно «глубинка» способствовала сохранению неповторимого звучания мелодий и подголосков! Я уже не говорю об уникальной мелизматике, той пыльце, которую очень трудно воспроизвести нотами, разве что магнитофонной записью... Они мыслят не семистепенными ладами, как мы, а другими — с большим количеством звуков.

Не могу считать себя сторонником какой-то одной песни в разнообразии замечательных песен, ведь я профессионал. Я дирижер, и только одним моим хором исполнено более 1000 песен. И все же самыми любимейшими являются песни, которые пели мои родители: «Ой, у полі вітер віє», «Коло млину, коло броду», «Ой, гілля, гусоньки, на став», «Тече річка невеличка»...

Каждая украинская песня, как говорил Гоголь, это наша история, это родительская могила, это любовь к своей земле. Вместе с тем, песня — это историческая правда. Часто официальные данные не совпадают с тем, что зафиксировано в народной песне. Например, название Украины — Малороссия не зафиксировано ни в одной украинской песне! В песнях гетман Мазепа воспет, а официально царское правительство считало его изменником украинского народа, хотя казацкое государство считалось самым демократическим государством того времени...

Как-то из Индии в Киев приезжал доктор искусствоведения, искал связи между культурами индийского и нашего народа. Когда показали ему песню «Била мене мати» в исполнении женщины из села, которое нынче затоплено, исследователь пришел в восторг. А затем со своими ассистентами и ассистентками продемонстрировал нам аутентичный фольклор своих регионов. Звучала мелодия на основе сорокастепенной системы (индусы владеют интонацией меньше полутона). Мы были поражены!

Народная песня сохраняется на генетическом уровне. Это передавалось из рода в род самыми талантливыми — и сделало весь наш народ талантливым. Поэтому соглашаюсь с мнением Лепского относительно неповторимости детского пения, особенно во время исполнения детьми духовной музыки. Он выразил эту мысль в казацком селе, когда познакомился с многодетными семьями, где все мальчики и мужчины пели (кстати, тогда жены казаков не пели, матери были воспитательницами и берегинями семейного очага)...

— У вас есть другие увлечения, кроме музыки?

— Люблю рисовать — портреты и пейзажи. У меня много друзей среди художников. Ближайший товарищ — директор Национального музея Украины Михаил Романишин (он, к сожалению, умер). Мы с ним ходили на этюды. Он работал профессионально, а я как любитель. Еще у меня есть большая коллекция фотоаппаратов — почти 800 экземпляров (от лейки до самых современных). Первый появился еще в 1945 году. Я привозил фотоаппараты, наверное, из каждой зарубежной поездки на гастроли. Мечтаю устроить выставку. У меня есть уникальные экземпляры, которых не увидишь теперь. А еще люблю фотографировать. Если бы не хоровое пение, то, возможно, стал бы я фотографом. У меня была большая коллекция сделанных мной фотоснимков. Но, к сожалению, многие из них утеряны. Во-первых, из-за переездов, а во-вторых, из-за того, что библиотеку, где хранилась коллекция снимков, залило водой. И хоть мы и пытались спасти книги, партитуры и снимки под целлофановой пленкой, но многие бумаги от сырости покрылись плесенью, и их не удалось сохранить...