Белл КАУФМАН: «Вся наша семья унаследовала его замечательный юмор»

— Дело в том, что был настоящий молочник, Шолом-Алейхем его знал. Его звали тоже Тевье, но он совсем не был похож на тех актеров, которые его играли. Он был маленький, худенький, с черной бородой. Он потом очень удивлялся и говорил своим клиентам, которым привозил молоко: «Я не знаю, зачем он описывает меня и моих детей. У меня же ни одного ребенка нет!».

— И какое из его произведений для вас самое любимое?

— На этот вопрос я смело могу ответить. Я обожаю «Мальчика Мотла». Я его читала по- русски, когда была маленькая, и по-английски, когда выросла. Он у меня всегда был самый любимый. Да, «Тевье» очень интересен, и все рассказы очень хороши, но «Мотл» для меня — особо любимый.

— Чем были эти несколько детских лет, проведенных с вашим великим дедом, для вас — писательницы Белл Кауфман и для внучки Шолом Алейхема, и как жилось в эти годы вашему деду и его героям?

— Мне было пять лет, когда он умер. Я его видела в последний раз, когда мне было три года. Мы жили в Одессе со своими родителями, он — в Нью- Йорке, и у меня только остались его письма, которые я сейчас перечитываю. Вот одно из них: «Дорогая Беллочка, я пишу тебе это письмо для того, чтобы ты поскорее выросла, научилась писать и начала писать мне письма. А для того, чтобы вырасти, нужно пить молоко, кушать суп и овощи и меньше конфет. Поклон твоим куклам. Твой папа Шолом-Алейхем, который тебя очень любит». Его называли папой — у меня дедушка был такой моложавый. Как видите, я выросла. Как вы знаете, я уже научилась писать, но слишком поздно, чтобы с ним переписываться. Но у меня есть одна идея, которой я с вами поделюсь. Никто этого пока не знает, вы будете первыми. Если я доживу, чтобы написать еще одну книгу, то это будет ответ Шолом-Алейхему — в письмах, и расскажу ему, как было после его смерти, как люди о нем говорят, что было в Киеве, в Америке. И если у меня хватит здоровья и времени, хочу написать мемуары, которые будут называться «Дорогой папа».

— А какие книги уже вышли у вас?

— Мне очень легко рассказать про мои другие книги. Потому что вышла всего одна книга после «Вверх по лестнице, ведущей вниз». Называется «Любовь и все прочее». Была отпечатана, только на еврейском языке, очень хорошая книга про нас, взрослых, про любовь, про женитьбу, про развод. Ее еще не переводили. Может быть, когда-нибудь кто-то из вас переведет ее — она вам понравится.

— Насколько широко читают Шолом-Алейхема в Америке и понимают ли его американцы так, как понимают его здесь, в Украине?

— Ну, знаете, в каждой культуре свой юмор. А у Шолом- Алейхема, мне кажется, юмор универсальный. Потому он понятен всем. У нас его очень хорошо понимают и очень любят.

— Что вас побудило начать писать?

— Моя мать — дочь Шолом- Алейхема — отпечатала тысячу маленьких рассказов в еврейской газете. И после ее смерти остался запас, который опубликовали в мраморной рамке. Эти рассказы лежат у меня. Она была единственной из его шести детей, кто писал. Она писала очень легко, на одной ноге, и Шолом-Алейхем говорил ей часто: «Ах, ты тоже засела». Что- то такое, как видите, осталось в семье. Но я не начинала с литературной работы, хотя писала свои маленькие стихи. Я хотела быть учительницей. Мне было неловко стать писательницей. Потому что нелегко быть внучкой знаменитого писателя и писать тоже: как я смела? Но когда вышла моя первая книга «Вверх по лестнице» и критика меня похвалила, мне будто бы позволили — тогда я уже сказала себе: «Я тоже могу писать», — но это было нелегко.

— Были ли в вашей жизни сложные, тяжелые ситуации, когда вам помогало ваше чувство юмора и чувство юмора вашего дедушки?

— У кого не бывает трудных минут?.. У меня было их очень много. Но вся наша семья унаследовала его замечательный юмор. Что бы ни случилось, даже трагедия, мы немножко смешным глазом смотрим на это. Конечно, это помогает. Шолом- Алейхем написал: «Смеяться — это здорово». Сейчас даже врачи подтвердили это.