Без ретуши и фанфар

В Центральном государственном архиве-музее литературы и искусства Украины открылась выставка, посвященная юбилею М.А. Стельмаха, а Институт украинского языка НАН Украины совместно с Национальным союзом писателей проводит выездную конференцию на Виннитчине — родине Михаила Афанасьевича (он родился в с. Дьяковцы — теперь Литинского района Винницкой области). А 5 июня в НСПУ пройдет вечер, на котором коллеги и литературоведы вспомнят о писателе, его произведениях и наследии, оставленном этим мастером слова в нашей культуре и истории.

Стельмаха называли классиком украинской литературы советской эпохи, который писал на сельскую тематику, книги издавали миллионными тиражами, переводили на разные языки мира. Например, Борис Буряк в одной из статей написал, что «романы Стельмаха — своеобразная энциклопедия украинского села конца XIX и первой половины XX века... В нашей прозе не было художников, которые были бы так влюблены в человека сельского труда, так последовательно раскрывали бы поэзию природы. Писатель понимает ее язык, нередко одухотворяет, персонифицирует, видит глазами персонажей. Творчество Михаила Стельмаха — самобытная страница в украинской литературе». Сейчас к творчеству писателя относятся с уважением, но уже без красочных эпитетов, а порой даже без пиетета. К большому сожалению, мы любим делать ревизии в своей истории...

Интересные воспоминания о Михаиле Стельмахе написал Павел Федченко в очерке «Дума о вечном»: «Он был на удивление нежным сыном, мужем и отцом. Сколько высокой гордости за своих родителей — Анну Ивановну и Афанасия Демьяновича — разлито в его автобиографичных повестях! Смерть матери стала самой большой и самой болезненной раной для Стельмаха. Выйдя из больницы, Михаил Афанасьевич долго чувствовал себя плохо — несколько месяцев не заживала послеоперационная рана. «Болит моя проклятая рана, заштопанная синтетическими нитками, — признался писатель. — Даже военные раны, зашитые едва ли не веревками и залеченные едва ли не единственным йодом и святой водой, заживали быстрее». Даже жалуясь на слабость, Стельмах никогда не говорил о смерти. Но после похорон Анны Ивановны у него как-то вырвалось: «Человек боится неизвестности, после которой нет ничего, боится, что не успеет сделать все задуманное: вырастить детей и внуков, построить свой главный дом, написать свою книгу, завершить заветное дело... Возможно, потому и планирует себе человек на вечность, чтобы победить смерть. И было бы трагично, если бы человек мог сказать: ну, вот теперь уже сделано все, что назначено было мне на Земле».

Михаил Афанасьевич одним из первых в послевоенной художественной литературе затронул проблему Голода 1932—1933 гг. и борьбы ОУН-УПА против СССР. Его роман «Правда і кривда» вызвал первую политическую дискуссию в украинской среде после погромов 1930-х. В частности, там есть такие дерзкие слова: «Мы самого страшного врага — фашизм — уже закапываем в могилу, а этот враг еще между нами ходит». Критик Иван Свитлычный отметил, что Стельмах впервые: прямо и откровенно, без всякого обычного в таких случаях словесного тумана, пишет и о сиротских драмах, и о запущенности, а то и отсутствии демократии в колхозах, и о налоговых притеснениях, и о самом большом зле нашего времени — бюрократии, и о многих других досадных, но, к сожалению, реальных вещах, о которых другие говорят шепотом и с оглядками (журнал «Вітчизна», 1961 г., № 12).

Последний стельмаховский роман «Чотири броди» (1978 г.) обозначен небывалым для самого писателя разнообразием красок, цветов, которыми автор изобразил действительно колоритные фигуры сельского народа, среди которых он чувствует себя, как в собственной усадьбе, — это роман-песня, поэма о счастливой и горькой судьбе. Писатель говорил, что в жизни каждого человека есть четыре брода: голубой, как рассвет, — детство; как сон — хмельной брод любви; брод труда и житейских забот; и, наконец — брод внуков и прощания. От того, как человек переправится через них, становится видно, чего он стоит.

В течение четырех лет не мог издать свой роман М. А.Стельмах и, как считал его сын Ярослав Стельмах (драматург и переводчик), именно это существенно укоротило ему жизнь. Не следует забывать, что это был период застоя, а писатель затронул вопрос о геноциде против украинского народа в годы становления советской власти. Он чувствовал, что не имеет права молчать, и его призвание — писать правду, какой бы горькой она ни была. По словам Ярослава Стельмаха, отец осунулся, но все равно не шел на компромиссы. Чинуши от культуры требовали вычеркнуть главы о Голодоморе, считая, что писать об этом совершенно нецелесообразно. Михаил Афанасьевич не соглашался, так как сам родился в крестьянской семье и писал о том, что хорошо знал. Он считал, что нельзя забывать о черных страницах нашей истории. Для художника слова пауза длиной в четыре года — суровое наказание! Поэтому когда роман все же издали, Стельмах радовался, но в глазах уже навсегда поселилась печаль... Осень сокрушалась, провожая в последний путь мастера (писатель умер 27 сентября 1983 года) и, наверное, символично, когда встревоженно суетилась пчелка над гробом Михаила Афанасьевича, словно от имени природы прощаясь с писателем...