Чехов: украинские вариации

«День» уже писал о I Международном фестивале «Театр. Чехов. Ялта», недавно прошедшем в Крыму. Гран-при этого форума завоевали львовские артисты Театра им. М. Заньковецкой. Они показали свой камерный спектакль «Перечитывая Чехова». Это сценическая интерпретация рассказов Антона Павловича «Ионыч» и «Ариадна», которую поставила известный режиссер Алла Бабенко. Как написали критики — «это самый чеховский спектакль из всех показанных на фестивале. Поставленный Аллой Бабенко и сыгранный актерами Александрой Лютой с Юрием Чековым («Ионыч») и Альбиной Сотниковой с Андреем Сницарчуком («Ариадна») так, как написано писателем: разумно, очень талантливо, интеллигентно, с большим вкусом и уважением к классике». Хотя нужно заметить, что играть артистам было очень сложно. Во-первых, они открывали дневной фестивальный показ; во-вторых, играли на украинском языке перед преимущественно русскоязычной публикой; а в-третьих, им пришлось выдержать поединок с молодыми зрителями, которые, казалось, впервые пришли в театр и не знали как себя нужно вести во время спектакля в зале (шумели, разговаривали по мобилкам)... Но где-то на третьей-пятой минуте в театре что-то изменилось: молодежь затихла, стала внимательно прислушиваться к каждой фразе, слову, а актеры не просто выдержали поединок с публикой, но и сумели очаровать своим мастерством. Настолько органично их чеховские герои говорят на украинском языке, и даже забываешь, что Антон Павлович писал по-русски. А после выступления львовян между группами зрителей развернулась дискуссия: «Чехов по-украински: за и против»? При чем даже те, кто говорил, что «перевод всегда что-то теряет», по поводу львовской интерпретации отмечали, что «актеры играли прекрасно».

«ЧЕХОВИАНА»

«День» пообщался с исполнительницей роли Ариадны Альбиной Сотниковой. А начали мы нашу беседу именно с вопроса: Чехов на украинском языке. В творческом багаже заньковчан, благодаря режиссеру Алле Бабенко, поставлена целая «Чеховиана» (спектакли «Дядя Ваня», «Дама с собачкой», «Попрыгунья», «Дом с мезонином», «Ионыч», «Ариадна» и другие высоко оценены на разных фестивалях, в частности, «Мелиховской весне» и «На просторах Москвы»). Теперь к этой серии наград прибавился ялтинский гран-при. Как работалось актерам с А. Бабенко и как рождалась постановка «Перечитывая Чехова»?

— Алла Григорьевна Бабенко — большой мастер и она умеет очень тонко сценическим языком прочесть классику, — подчеркнула А. Сотникова. — Заньковчанская «Чеховиана» началась с «Дяди Вани». Этот спектакль очень хорошо воспринимала публика, его мы показывали на гастролях в Москве. Я помню, сколько разговоров среди театралов, театроведов и чеховедов вызвал наш спектакль. Некоторые российские критики были шокированы: «Как, Чехов по-украински»? Но после просмотра они возбужденно говорили, что были удивлены, настолько тонко был передан чеховский дух произведения, сравнивали спектакль с тонким кружевом. Режиссер очень интересно поставила «Дядю Ваню», не выбросив ни одной сцены, даже ремарки. Как правило, постановщики говорят, что «Дядя Ваня» — это эпопея, очень сложная пьеса, скучная, а у нас зрители смотрят спектакль на одном дыхании. Алла Григорьевна сумела так расставить акценты, что получилось интересное психологическое произведение. Бабенко словно «купается» в океане чеховских произведений. В 2001 году нас пригласили в Мелихово на Чеховский фестиваль. Мы, актеры, ходили по тем тропинкам, по которым ступал сам Антон Павлович, музейные работники разрешили прикоснуться к вещам писателя, а после экскурсии у нас появилось ощущение, что его дух витает рядом. Мы не играли, а проживали события, описанные в пьесе. Знаете, благодаря Алле Григорьевне Чехова полюбили тысячи зрителей. С успехом прошли у публики и критиков ее версии «Попрыгуньи» и «Дамы с собачкой». Наш театр сумел зарекомендовать себя как коллектив, который умеет ставить Чехова. После первого успеха на фестивале «Мелиховская весна» нас стали туда приглашать почти ежегодно, и каждый раз члены жюри говорили, что «львовяне не разочаровали, и Чехов по-украински — это прекрасно»! Потом Бабенко поставила пьесу Ю. Бычкова об Антоне Павловиче и Мизиновой «Чехов и Лика», позже у нас в репертуаре появился «Дом с мезонином». Нужно заметить, что когда мы на Чеховских фестивалях показываем свои спектакли, то критики говорят, что мы их удивляем. Нам приятно читать рецензии, где пишут, что «заньковчане читают чеховские произведения интересно и очень убедительно»...

«Ариадну» Алла Григорьевна поставила два года назад, но во Львове мы ее еще не показывали. Премьера прошла на гастролях в Москве (я тогда была на пятом месяце беременности). Нашу «Ариадну» очень хорошо восприняла публика, но постановку режиссер «заморозила», пока я была в декретном отпуске. А когда я снова вышла на сцену, то пришло приглашение приехать на Ялтинский фестиваль. В Крыму мы спектакль играли только второй раз.

Я очень люблю мгновение, когда у Аллы Григорьевны загораются глаза, потому что это означает, что она придумала режиссерский ход, как поставить новый спектакль. Считаю, что бабенковскую «кухню» еще кто-нибудь из театроведов опишет в монографии. Актерам повезло, что этот режиссер работает во Львове и что судьба свела нас вместе. Команда Аллы Григорьевны — это клуб единомышленников (очень интимный и откровенный) и тех, кто влюблен в произведения Чехова. Каждая репетиция мне приносит невероятное удовольствие. Ты приходишь не на работу, а в театральный дом (спектакли ставятся на камерной сцене, и это вносит теплоту в отношения всех занятых в будущей постановке). Это уже какой-то ритуал. Перед началом репетиции мы вместе пьем кофе, общаемся. У меня возникает ощущение, что я могу горы свернуть, и потому лечу в театр, как на праздник...

— Альбина, интересно, а как львовяне повели себя, когда впервые увидели чеховские произведения на украинском языке?

— По разному. Очень многие люди не воспринимают Чехова по-украински и удивляются, как вообще можно его играть не на языке оригинала, подчеркивая, что язык писателя очень сочный, а перевод этого не может передать. Я когда такое слышу, то удивляюсь. А почему не возникают такие вопросы, когда играют Шекспира, Лорку, Ибсена? Можно и нужно ставить Чехова по-украински! «Ионыча» очень удачно перевел с русского Е. Дробязко, а «Ариадну» — Л. Пахоревский. Писатель обожал наш «соловьиный язык», украинские песни, многих героев своих произведений он «прописывал» в нашем крае. Например, действие рассказа «Ариадна» начинается на пароходе, идущем из Одессы в Севастополь, а заканчивается в Ялте. Знаете, я удивляюсь, что вообще возникает такой вопрос. Особенно критически настроены почему-то россияне, но нужно заметить, что когда они посмотрят один из наших спектаклей, то кардинально меняют свое негативное мнение; приходят за кулисы, благодарят, говорят, что мы по-новому открыли для них Чехова... «Он такой красивый, ваш Чехов», — говорят они. Но каждый раз, выходя на сцену, нам приходится доказывать это. Впрочем, большинство публики смотрит заворожено. Даже хорошо зная пьесу, переживают за героев, а это самое главное.

«ПОЕДИНОК»

— В Ялте был очень сложный зал, как вам удалось укротить довольно неадекватно настроенных молодых зрителей?

— Тяжело было играть. Возможно, организаторам нужно было поставить наш спектакль на вечер, потому что днем публика чаще хочет развлечений, чего-то легкого. А здесь «грузят, давят психологизмом». В зале было много старшеклассников, которые рассказов «Ионыч» и «Ариадна» не читали, а услышав, что чеховские герои разговаривают по-украински, начали комментировать... им хочется посмеяться, показать друг другу свое остроумие, а старшие зрители шикают, говорят: «Не мешайте смотреть!». Мы все это слышали, но сумели не обращать внимание на дерзкие выкрики детей... Может, немного громче сначала стали говорить текст, обратили их внимание на сцену, и зал утих. Зрители начали слушать. Бабенко ставит так тонко, что когда зрители начинают внимательно смотреть и слушать, то даже когда муха пролетит, ее в зале будет слышно. Единственно, о чем мы жалеем, что не так много людей увидело наш спектакль, а он того стоит. И дороже всего то, что в финале публика аплодировала нам стоя. Мы сумели опять доказать, что каждый раз, перечитывая на сцене Чехова, зрители находят что-то новое для себя в его произведениях...

На ялтинской сцене играла легендарная Мария Заньковецкая, имя которой носит наш театр, и это прибавляло волнений. По моему субъективному ощущению, катарсиса не было, чувствовалась настороженность части публики. Так, нам с коллегами удалось их убедить, но это отбирало дополнительно силы. Потому что бывают мгновения, когда ты — уже не ты, а словно летаешь по сцене (как, например, когда мы играли «Дядю Ваню» на гастролях в Киеве), и дышишь со зрителями вместе, такая возникает мощная энергетика между артистами и публикой. Даже после спектакля мы ходили, словно во сне... Это не забывается! В такие мгновения понимаешь, что такое магия театра. В Ялте, к сожалению, такого не было. Может, мы чего-то не добавили, а может публика чего-то не поняла. Мне так жаль. Мы так ждали фестиваля... Я никого не хочу обидеть, но честно сознаюсь, что хотя нас тепло встречали, но на душе немного скребли кошки, что единение зала и сцены не состоялось. А поэтому очень хочется приехать на гастроли в Ялту еще раз, и я уверена, что вторая наша попытка завоевать крымчан будет более удачной.

МАГИЯ

— Если «Ионыча» в школе, как говорят, «проходят», то «Ариадну» знают меньше, почему для постановки «Перечитывая Чехова» режиссер выбрала именно эти рассказы?

— Бабенко всегда ищет что-то неизведанное. Ей интересно работать над известными произведениями, но она умеет по-своему, очень интересно их поставить, или выбирает такие пьесы и рассказы, которые редко, или вообще не ставились на сцене. Она — новатор и умеет найти такой режиссерский ключик, что спектакль захватывает сначала актеров на репетиции, а потом, когда постановка начинает жить своей сценической жизнью, то под Бабенко-чеховскую магию уже попадают зрители. Я как актриса всегда являюсь адвокатом героини, которую играю. Так, Ариадна — настоящая молодая женщина, которая хочет себя реализовать, а у нее нет такой возможности. Она имеет творческую душу, талантливый человек, мечтает о счастье. Для меня нет плохих и хороших героев, потому что в каждом из нас много разного намешано... В «Ариадне» мы играем вместе с моим мужем и прекрасным партнером Андреем Сницарчуком. Он играет роль Ивана Шамохина. Мне настолько с ним легко и комфортно играть на сцене, потому что друг друга понимаем с полуслова...

— Андрей Сницарчук немного похож на Тараса Жирко...

— Каждый человек самобытный. Хотя, действительно, многие отмечают, что они внешне похожи. Так сложилось, что после того, как Тарас переехал в Киев и начал работать в Театре им. И. Франко, дирекция нашего театра искала ему замену. Несколько постановок даже сняли из репертуара... А когда Андрей стал играть в нескольких спектаклях, например, роль Иисуса в спектакле «Иисус, сын Бога живого» (очень популярная постановка нашего театра) началась вторая жизнь спектаклей...

В «Ионыче» выступает очень интересный творческий дуэт: Юрий Чеков и Александра Лютая. Это дуэль двух личностей — реалиста и идеалистки. На протяжении спектакля зрителям кажется, что стена между Ионычем и Екатериной скоро упадет и любовь победит... но этого не происходит. Разными жизненными дорогами пошли «надутый поляк» и «пианистка-неудачница, старая дева»...

Интересно, что Юрий Чеков, хоть и закончил актерский факультет (мастерская Богдана Козака), но работает в Театре им. М. Заньковецкой помощником художественного руководителя, занимается больше административной работой, но он настолько человек творческий, что очень хотел себя реализовать на сцене как актер.

— Когда Бабенко решила поставить «Ионыча», то посмотрев на Юру, сказала — вот кто сыграет эту роль, — продолжает наш разговор Альбина Сотникова. — Они попробовали и получилось очень хорошо. Чеков — такой талантливый человек, а благодаря «Ионычу» открылось его актерское «я» — интересное, творческое. Вместе с Александрой Лютой они очень тонко рассказывают историю о том, как симпатия не переросла в большую любовь.

— В спектакле очень скупая сценография: два стула, а на полу рассыпаны осенние листья, но об аскетизме постановки забываешь, настолько действие и игра захватывают зрителей...

— Листья еще тянутся от «Дяди Вани» и стулья тоже. Режиссер говорила, что «не нужно много реквизита и даже самовар является лишним. Чехова нужно играть на стульчиках, чтобы не отвлекал быт. Это настолько глубокий и не бытовой писатель, что чем больше декораций, тем меньше будет Чехова. В произведениях Антона Павловича важно каждое слово, которое несет свою энергетику, подтекст», — и режиссер в этом права.

— Альбина, как вы считаете, сегодня тяжело играть классику?

— Тяжело в том плане, что люди стали более сухими, более черствыми на проявление чувств. Для меня Чехов не классик, а современник, потому что его произведения всегда о том, что волнует каждого человека; это откровенные рассказы о различных жизненных ситуациях. Антон Павлович видел на много лет вперед, и это его знание человеческой сущности даже иногда пугает. Читаешь произведения писателя и удивляешься, как он находит слова для описания всего того, что происходит в душе человека? Он не поучает, а дает толчок нам самим задуматься. Я считаю, что обращаясь к произведениям классиков, ты вынужден почувствовать необходимость рассказать именно эту историю, и у тебя так болит, что ты хочешь рассказать об этом другим. Главное — не форма, как подать, а передать сущность произведения...