Черная дыра, или Страшная правда о Приднестровье

Ее героями стали как простые жители, так и политики непризнанной миром Приднестровской республики. Жизнь в ней, зафиксированная беспристрастным глазом объектива, пугает не столько даже из-за того, что в Украине теперь есть свои непризнанные квазигосударства, так называемые «ДНР» и «ЛНР», сколько из-за человеческой склонности к иллюзиям, к пустым надеждам.

«Русский человек не любит жить, русский человек любит вспоминать» — этот убийственный вывод Антона Чехова, русского классика украинского происхождения, едва ли не самым лучшим образом объясняет природу тех сепаратистских настроений и процессов, которые в настоящее время имеем на Донбассе. Собственно, эстонский фильм, презентация которого состоялась при участии режиссера Меелиса Муху, известного своими картинами о событиях на постсоветском пространстве, является отстраненным, лишенным каких-либо комментариев, рассказом об обреченности тех, кто предпочитает ностальгию, а не жизнь. Потому что там, где люди грезят прошлым и боятся будущего, надежда, которая умирает последней, приобретает достаточно призрачные и зловещие для жизни формы.

Фильм снимался три года назад, когда Тирасполь организовал очередные выборы президента непризнанной республики. Именно в конце 2011 г. завершилось более чем двадцатилетнее царствование в Приднестровье печально известного Игоря Смирнова, который способствовал сепаратизму на молдавской земле. Никто не мог тогда и подумать, что ленту «ПМР» через почти три года после премьеры будут демонстрировать в Украине. Это фильм о сепаратизме (то есть, о попытке отделиться) по отношению к самому времени. К чему же приводит желание стать в стороне от течения времени и не подчиняться его высшей воле, видим на примере того же таки Приднестровья.

На протяжении всего фильма не покидает ощущение, что ты, попав в «черную дыру», оказываешься в другой, параллельной реальности, в которой уже когда-то жил. Беда даже не в том (хотя и это ужасает), что не развивается инфраструктура таких городов как Тирасполь или Бендеры, поскольку они оказались в экономической, политической и культурной изоляции. Заросшие травой и сорняками строительные и спортивные площадки, полупустые улицы и трущобы эпохи развитого социализма — все это как-то можно пережить, если не быть ярыми сторонником технического прогресса. Больше всего ужасает то, что сорняками поросло сознание жителей этого забытого Богом края, щедрая земля которого была когда-то оккупирована советскими интернационалистами. Это они хотят вечно жить в СССР и ради своей эфемерной мечты поддержали инспирированное Кремлем отсоединение Приднестровья от Молдовы и, соответственно, от всего мира. Бог услышал их молитвы и, отвернувшись от тех, кто давно отвернулся от него, законсервировал сепаратистскую территорию в осколке застывшего времени. Попадая благодаря кинокамере в реальность фейкового государства, оказываешься в вывернутой наизнанку реальности, где бабушки собираются для того, чтобы отметив очередной праздник своей молодости, петь о том, как им «дороги приднестровские вечера», а молодежь либо бредит эмиграцией, либо принимает участие в ура-патриотических мероприятиях наподобие пионерско-комсомольских шабашей.

Пламенное желание этих людей выпасть из течения истории сыграло с ними печальную шутку — оказавшись на ее, истории, обочине, они утратили способность адекватно реагировать на мир, который их окружает. Поэтому граждане ПМР на протяжении почти четверти века грезят тем, что их президент поднимет из руин и приведет к международному признанию этот «форпост России против Запада», как сами приднестровцы эту кремлевскую колонию характеризуют.

А еще в этом фильме поражает «эстетика» ПМР, которая во всех своих проявлениях заставляет вспомнить такие слова, как «вульгарность» и «пошлость». При случае вспомнилось и определение пошлости известным кинорежиссером Михаилом Роммом, как катастрофического несоответствия формы и содержания. То есть, пошлость всегда будет возникать там, где ограниченное, примитивное содержание хочет выглядеть солидным и значимым, поэтому и претендует на яркую, пышную, кричащую форму. И получает в результате то, чего заслуживает, — если не презрение, то сочувствие. Поэтому и не удивительно, что и новое, никем не признанное квазигосударственное образование на Юго-Востоке Украины получило в народе то название, которое ему больше всего подходит, — «Лугандон». Тем более что он ассоциируется с именем, данным футбольными фанами Президенту РФ, к созданию Лугандона непосредственно причастному. Бог, как известно, метит всякую шельму. В том числе, и политическую...