День рождения кинематографиста. В раю

Он родился на Крещение. Не дожил чуть-чуть до своего 85-летия, ушел от нас 4 декабря прошлого несчастливого года, в Москве, где жил в последние годы - ровно через 7 лет после смерти сына, Алексея Сергиенко, тоже режиссера. Так совпало ... Душа Роллана Петровича слишком сильно стремилась соединиться с сыном. Сыном, который ушел так рано, так трагично.

СОН. У КАЖДОГО СВОЙ ...

Сергиенко - сын учителей из Черниговщины. И внук, по материнской линии, священника. Это многое объясняет - и в его судьбе, и в том моральном кодексе, который он исповедовал: через искусство. А еще он был учеником великого Довженко - настоящим учеником, который усвоил прежде всего нравственные уроки учителя.

Ночью перед Крещением и днем рождения Роллана Петровича мне приснился сон. Я проснулся в половине пятого, ближе к утру, и записал то видение смутное. Смутное и странное, поскольку в нем самого Сергиенко не было. Однако речь шла о дне его рождения. И о том, что этот день отмечался в Раю. Это знание шло от меня, поскольку накануне я решил, что мой текст о режиссере будет называться «День рождения в саду». Просто я уверен, что душа Сергиенко (а с момента его смерти прошло более 40 дней), оказалась там, где и должна быть, там, где ее место.

Сон снился мне под углом этого знания. Мы, какая-то небольшая группа людей, смотрели фильм - о нем,фильм, который накануне я пересмотрел, уже не впервые. Его снял сын Сергиенко, Алексей - «Здравствуй, отец. Роман о Роллане», который вышел в 2013 году - году, когда Алексей абсолютно неожиданно умер. Нет, во сне я фильма как такового не видел, я просто знал, что на большом темном экране показывают именно его ... И что где-то рядом в большой затемненной комнате сидит среди зрителей Александр Довженко.

Потом мы ехали в авто - без Сергиенко снова, но с Довженко. Опять-таки, я знал, что это он, он пришел на день рождения своего ученика. А теперь возвращается. Куда? В Москву? Мы были в Раю - я гость, он - на постоянном проживании. Я что-то пытался сказать Довженко. Запомнил только одно, из сказанного: ваш, Александр Петрович, племянник умер, Тарас Дудко. В Рождественские дни.

Сказал о Дудко - в ответ молчание. И тихая безмолвная езда дальше. Почему-то жуткая - может потому, что в безмолвии и беззвучии. На этом я и проснулся.

На самом ли деле это был Рай? Если так - значит он черно-белый, и света в нем почему-то не хватает. Может, именно поэтому и направляют туда души праведников? Чтобы они делали ярче местные осветительные приборы. А Сергиенко и был праведником ...

НЕ ЗАТОПТАТЬ

Роллан Сергиенко закончил ВГИК, действительно учился на легендарном курсе, который набрал в 1955-м Александр Довженко (вместе с Ларисой Шепитько, Николаем Винграновским, Отаром Иоселиани, Георгием Шенгелая ...). Своему наставнику он посвятил фильм «Исповедь перед учителем» (1995). А о своего однокурснике и собрате он снимет фильм «Николай Винграновский. «В синем небе я посеял лес ...» (2007).

Другой однокурсник Сергиенко, Отар Иоселиани, вспоминал: Довженко в конце первого курса сказал, что ни ему, Отару, ни Сергиенко не надо заниматься кинематографом. Почему? «Вас затопчут, - сказал Довженко. - Вы слишком деликатны, слишком интеллигентны». Деликатны, а здесь надо быть другими: пробивными, дерзкими ... Ни тот, ни другой не послушались и в режиссуру все же пошли, и слава Богу. Однако же, наверное, не раз Сергиенко вспоминалось это «вас затопчут» ...

В фильме Алексея Сергиенко об отце звучат слова Джеммы Фирсовой, еще одной однокурсницы: «Довженко создавал из нас личности». И дальше: у него не было собственных детей, а поэтому он нас усыновил, мы стали его детьми ... Может потому Учитель и пришел в мой сон - Сергиенко был не только его учеником, но и сыном.

Еще одна коллега Сергиенко по ВГИКу, Ирина Поволоцкая, говорит, что именно Роллан Петрович был лучшим довженковским наследником, именно в его фильмах, в его творческом и общественном поведении воплотилась нравственная парадигма Довженко, а вместе с тем проглядывается и кое-что из эстетики учителя.

Роман Балаян - в рифму: в присутствии Сергиенко было невозможно фальшивить, говорить неправду. И вообще: «из всех кинорежиссеров Роллан был самым порядочным человеком».

На вид Сергиенко действительно ничем не напоминал классический образ волевого, целеустремленного режиссера. Тихий голос, рассудительная манера общения, когда собеседник смотрит тебе в глаза. Можно представить себе, как выглядел на первом курсе ВГИКа 19-летний юноша из родной для Довженко Черниговщины. Довженко, который сам был человеком довольно жестким во всем, что касалось производственных процессов, очевидно решил уберечь его от издевательских ударов кинематографической судьбы.

А он не послушался, хотя ведь столько потом было их, этих ударов.

Среди его фильмов всего несколько игровых - «Белые облака», «Счастье Никифора Бубнова», дебютная короткометражка «Карты». Большинство - это неигровые, документальные, среди которых несомненные, на мой взгляд, шедевры: «Признание в любви», «Открой себя», «Закон Вернадского», «Звон Чернобыля», «Порог», «Чернобыль. Послесловие» ...

Затоптали и запретили, в итоге, «Признание в любви» (1966), феноменально снятую оператором Эдуардом Тимлиным (это одна из лучших, по моему мнению, операторская работа за всю историю мирового кино). Картину о людях украинского села, где так мало идеологической мишуры и так много о проявлениях именно человеческого ...

Запретили документальный фильм «Открой себя», посвященный Григорию Сковороде, с неповторимым чтением закадрового текста Иваном Миколайчуком. Уже во времена Перестройки, в конце 1980-х, ее снимут с «полки» и даже присудят Шевченковскую премию. Однако все это надо было пережить, устоять на ногах.

«Признание в любви» истоптали уже в наше время - несколько лет назад администрация Президента (еще Януковича) по непонятным причинам не подтвердила присуждение фильму Государственной премии имени Александра Довженко (ее выдвинули на премию через много лет и потому, что она принадлежала к репрессированным лентам, и потому, что художественный шедевр).

Аргументация была такова: фильм слишком «советский, прокоммунистический». Удивительно, но факт: коммунистическая власть запретила ленту, и «антикоммунистическая» так же. Никакой власти этот Сергиенко был не мил, что и логично, пожалуй, и говорит о том, что художник никогда и ни перед кем не прогибался и не приспосабливался.

ЧЕРНОЕ И БЕЛОЕ. ПРИ ОТСУТСТВИИ ПРЕДЕЛА

Один из случаев, который стал отдельной новеллой фильма «Здравствуй, отец!», история документальной ленты об Олесе Гончаре. 1979-й год, верхушка эпохи стоячей болотной воды с застоем Щербицкого вокруг. Картину благополучно принимают в Госкино Украины, однако уже через несколько дней депеша оттуда же: появиться немедленно, много такого, что не туда и не так. Как выяснилось потом - отдел культуры партийного ЦК посмотрел, и возмутился «не соответствию» партийным установкам. Скажем, зачем камера так долго задерживается на куполах храмов - это же «не наш» культ.

Что делает тихий, застенчивый с виду режиссер? Он пишет ответ на 17 страницах, где напоминает о праве художника видеть мир по-своему, а вместе с тем и в созвучии с вечными образами и ценностями. Такая дерзость в те годы почти гарантированно заканчивалась безработицей и «проработками» в СМИ. Однако же иногда дерзость проходила: фильм «Олесь Гончар. Штрихи к портрету» был принято почти без изменений, в авторской версии.

Так было далеко не всегда. Скажем, в 1970-м Сергиенко отстранили от съемок картины «Иду к тебе» - о Лесе Украинке, по сценарию Ивана Драча (позже фильм поставит Николай Мащенко). Уже отснятый материал показался начальству не соответствующим их представлениям о литературном классике. Сергиенко, в знак протеста, покинул киностудию имени Довженко и вернулся только во второй половине 1980-х - чтобы снять фильм «Порог», о Чернобыльской трагедии.

На студии Довженко Сергиенко снял один из лучших своих фильмов «Белые облака» (1968) - сын едет к умирающему отцу и вспоминает всю жизнь: свою и семьи. Жизнь, состоящую из сплошных потерь и катастроф ...

Потеря и потери - это ощущение преследовало Сергиенко долго, слишком долго. Образовался чернобыльский цикл «Звон Чернобыля», «Приближение к Апокалипсису. Чернобыль рядом», «Чернобыль. Тризна», «Чернобыль. Послесловие» ... Если бы мы не только смотрели эти фильмы, но и вслушивались в них - может меньше бы в Украине было тех трагедий и катастроф?

В фильме Сергиенко «Белые облака» (по повести Александра Сизоненко) сын в пути, он едет к отцу. Знает, что он умирает, и поэтому обдумывает всю его жизнь. Не так оно сложилось - сын ушел раньше отца, отец только сейчас его догоняет. Догнал, хочется верить - таки в Раю.

Жизнь как сон, смерть как тот же сон. Он проходит в своем черном отбеливании, в светлой черноте. Границы стираются, художник уходит от нас - и остается навсегда. И это уже не сон, это наяву.