Дружба двух гениев

Гении не выбирают ни время рождения, ни место. Говорят, что все решается на небесах. Тарас Шевченко и Семен Гулак-Артемовский родились в одно время, с разницей немногим больше года. Следовательно они были почти ровесниками.

Родное для Семена местечко Городище, и Кереливка Тараса были друг от друга в каких-то тридцати-сорока верстах... Поэтому с малых лет слышали и Тарас, и Семен о соседских селах, возможно, каждый с родителями и бывал на торжищах в них, гостил или проезжал их. А особенно Тарас, когда остался сиротой и искал, где бы заработать кусок хлеба в наймах... А для Семена фамилия Тараса вообще была домашней, так как, по преданию, которое является скорее легендой, в их семье вырастал двоюродный брат будущего поэта и художника — Евдоким Шевченко. Таким образом, можно утверждать одно: мрак времени навсегда спрятал от нас тайны общения двух больших семей еще в те рассветные дни, когда только-только на ноги становились будущие гении...

В 1824-ом Семена повезли в Киев учиться в духовном училище, чтобы стал священником. Полусирота, десятилетний Тарас еще остался «дома» на несколько лет, пока и его, уже пятнадцатилетнего казачка-служку, повез пан Энгельгард сначала в Киев, потом в Вильно. А вскоре пути-дороги обоих стремительно слились в одном направлении — в столицу Российской империи Санкт-Петербург. Сначала туда в 1831 году судьба привела Тараса, а впоследствии, осенью 1838-го, и Семена. В год приезда Семена распорядилась так, чтобы Шевченко уже не был крепостным, а стал свободным, учился на художника, изливая на бумагу свою душу в первых стихотворениях.

У Семена все было проще: священнический сын не скитался так, как Тарас, но тоже мог потеряться на перепутье того тяжелого и непросвещенного времени, если бы не встреча с Михаилом Глинкой, после которой Семен Гулак-Артемовский оказался в Петербурге и начал учиться на профессиональном уровне пению и музыке.

Оба украинца еще неизвестны миру, еще молоды, только учились жить и творить. Разумеется, они не могли не встретиться. Как земляки прежде всего, как таланты, которые друг к другу всегда тянутся...

И они встретились. Принято считать, что у поэта Нестора Кукольника на вечере. Произошло это в конце 1838 года.

Нельзя сказать, что сразу подружились: оба еще были слишком молоды, а поэтому очень озабочены. К тому же через полгода Семен выехал учиться за границу — сначала в Париж, потом во Флоренцию... В Петербурге его не было почти три года. За это время Т. Шевченко издал свой «Кобзарь», написал немало поэтических произведений и стал первым украинским поэтом, слава которого ширилась по всей Украине, особенно в Левобережной!

В 1842 году стремительно начинается артистическая карьера Семена Гулака-Артемовского, который на 22 года становится ведущим солистом Петербуржской императорской оперы. Дебют певца состоялся в партии лорда Генриха Астона в опере Доницетти «Лючия ди Ламмермур» на сцене Большого театра. А 29 ноября этого же года Семен блестяще исполняет партию Руслана в опере Глинки «Руслан и Людмила».

Отныне петербуржская театральная публика охотно идет «на Артемовского», с огромным восторгом воспринимая его пение. Об артисте много и одобрительно пишет тогдашняя пресса...

Не обошла артистическая слава земляка и Шевченко, который впервые побывал на представлении оперы 25 января 1843 г. Услышав Семена, Тарас восторженно писал в письме к Г. Тарновскому: «Теперь через день дают «Руслана и Людмилу». Но что это за опера, так ну! А особенно, как Артемовский поет Руслана, так, что аж затылок почешешь, — действительно правда. Хороший певец, нечего сказать».

После этого спектакля Шевченко стал еще более пылким почитателем таланта певца, часто посещал представления и концерты с его участием. А их приятельские, земляческие отношения становятся крепче, перерастая в настоящую мужскую дружбу.

Она особенно трогает в час, когда пришла беда, когда по царской воле Тараса Шевченко на десять лет отдают в солдаты и засылают в далекие оренбургские степи.

Многие тогда отвернулись от поэта — то ли из боязни за себя, то ли по другим причинам. И среди тех, кто остался верным дружбе, кто с большим уважением, братской любовью отнесся к Тарасу, был и его искренний, преданный земляк Семен. Он не только писал поэту письма, но и постоянно посылал деньги, зная, как тот бедствует в солдатчине, пытаясь хоть как-то облегчить его страдальческую судьбу.

В письмах другу Шевченко искренне благодарит за поддержку, называет Семена не иначе как братом... В частности в письме за 15 июня 1853 года, отвечая на «сердечно дружеское письмо» Гулаку-Артемовскому, которое принесло ему «большую радость», писал о своей невольнической жизни, жаловался, что некоторые прежние приятели прекратили с ним отношения, сообщал, что занялся скульптурой... К слову, поэт даже сумел передать земляку одно из своих творений... Шевченко послал Семену и первую половину своей повести «Прогулка с удовольствием и не без морали...».

29 июля 1857 года Шевченко записал в своем дневнике, что видел во сне С. Гулака-Артемовского с женой, «выходящего из церкви Покрова. На Сенной площади будто бы разведён парк, деревья ещё молодые, но огромные...».

По возвращении Тараса Григорьевича из ссылки, как записано в дневнике, С. Гулак-Артемовский стал именно тем человеком, с которым поэт встречался чаще всего. Уже 28 марта они встретились у М. Лазаревского, а затем праздновали встречу у певца. 31 марта Шевченко опять гостил у Семена, следовательно 4 и 13 апреля...

12 апреля поэт вместе с С. Гулаком-Артемовским посетил представление в Академии художеств...

22 апреля весь день вместе с Гулаком-Артемовским прогуливался по городу, вечером с ним же посещал землячку М. Мокрицкую. 23 апреля вместе с Гулаком-Артемовским Шевченко читал «Космос» А. Гумбольдта. 24 апреля вечер провел у Гулака-Артемовского. 25 апреля «вместе с С. Гулаком-Артемовским ездили нанимать дачу на Петербуржской стороне». 30 апреля оба были в Казанском соборе, где смотрели картину Брюллова «Вознесение Божьей Матери»...Третьего мая поэт опять у своего земляка дома...

18 мая Тарас Григорьевич снова у Гулаков-Артемовских, поздравляет жену Семена Александру Ивановну с именинами... Известно и то, что Шевченко пишет портреты жены товарища, его дочери, дарит Александре Ивановне свой портрет. Есть свидетельство, что Шевченко рисовал портреты и Семена, которые, к сожалению, до нас не дошли...

Тарас Григорьевич посещает спектакли и концерты с участием своего искреннего друга, с которым в те первые месяцы 1858 года по приезде в Петербург они стали почти неразлучными... Шевченко и дальше восхищался оперным искусством дорогого земляка, особенно ему понравилась партия Чуба в спектакле «Москаль-чародей».

Тарас очень любил украинские песни, знал их множество и, как свидетельствуют современники, имел красивый голос. Часто он и Семен вместе пели народные песни.

По-видимому, как раз тогда у композитора возникла мысль написать музыку на текст известной украинской песни «Стоїть явір над водою» (она стала для Шевченко любимой до конца его дней)...

Шевченко и Гулак-Артемовский были слишком разными людьми. Их современник и приятель Зосим Недоборовский пишет: «Однажды собрались у меня гости, среди которых были Костомаров, Стороженко, Артемовский и Шевченко. Шевченко как-то разговорился о киргизских степях и, между прочим, вспомнил киргизских лошадей, заметив, что они такие крепкие, что могут пробежать за сутки 200 верст.

— Слушай, Тарас, — вдруг останавливает его Семен. — Один пан проиграл в карты все, что только имел. Осталось лишь сукна аршинов 200. Но он и то сукно проиграл. А тот, кто выиграл, измерил сукно, да и говорит: «Вместо 200 здесь только 20 аршинов!..» «Потому что у меня такие аршины», — отвечает пан. Может, и у тебя, Тарас, такие же версты?..»

— Где-то ты, Семен, — мрачно заметил Тарас Григорьевич, — для того уродился, чтобы над людьми насмехаться... Лицедей ты!

— Если бы не было в мире Семенов, — продолжил, расходясь, Артемовский, то ты, Тарас, скакал бы со своими лошадьми не по 200, а по 1000 верст в сутки...

Вряд ли можно представить более неуместное, хотя, в сущности, совсем не злобное это подшучивание над Шевченко, человеком сдержанным, немногословным, который, об этом смело можно сказать, в жизни и слова лжи не сказал: до такой степени ложь противоречила его натуре!

Семен Степанович, впрочем, и сам заметил, что в этом случае, как говорится, переборщил, а потому начал заверять своего «искреннего земляка по родине, по духу и вере» в своей братской любви и просил не сердиться на него, ведь разве ж нельзя иногда «и пошутить?»...

«Тарас Григорьевич был слишком добрым и умным человеком, который в жизни немало натерпелся. Что уж там сердиться за каждую, может и неуместную, приятельскую шутку, а потому, как и на другие подобные шутки Артемовского, что часто становились причиной их словесной перестрелки, конечно, только махнул с улыбкой рукой», — заканчивает свой рассказ Зосим Недоборовский.

Несмотря на непохожесть характеров, у Шевченко с Гулаком-Артемовским было больше общего, чем противоположного. Прежде всего, они искренне уважали друг друга, и их возвышенным чувствам, конечно, было неподвластно мелкое и низкое. Гулак-Артемовский хорошо осознавал, кем является Шевченко для Украины, Шевченко тоже восхищался его незаурядным талантом певца.

А еще главной была их любовь к Отчизне, к своему обездоленному народу, что их объединяло превыше всего! Их дружба прошла испытание временем, она и сегодня трогает тех, кто знает и уважает обоих, восхищается и бессмертным творчеством Кобзаря, и неувядающим, возвышенным творчеством автора первой отечественной оперы и многих других замечательных музыкальных произведений.

«Благородніший ти із людей, брате-друже мій єдиний Семене! Не треба було теє... та, знать, у тебе стала потилиця глибока, бо брешеш собі нівроку та й не схаменешся. Ну, скажи по правді, — чи є така велика душа на світі, окріме твоєї благородної душі, — щоб згадала мене в далекій неволі та ще й 15 карбованців дала? Нема тепер таких великих душ на світі. Може, і були коли-небудь, та в ирій полетіли. Одна твоя осталася між нами зимувать... і сочинила собі поему да такую сердечную, задушевную поему, що я досі читаю та плачу. Великий ти поет, друже мій Семене! Благодарю тебе всім серцем і всім помишленієм моїм», — так писал Т. Шевченко в письме к С. Гулаку-Артемовскому из ссылки. К этим словам, наверное, нечего добавить. Они — лучшая, самая яркая характеристика благородных отношений и большой дружбы двух гениев.