Эстафета великих традиций

Двух исполинов хореографии XX века, Сержа Лифаря и Юрия Григоровича, соединяла искренняя многолетняя творческая и человеческая дружба. Еще в юношеские годы Григорович с восхищением читал прекрасные книги Лифаря о Сергее Дягилеве, о легендарных «Русских сезонах» в Париже, которые тайком давал ему учитель, выдающийся балетмейстер Федор Лопухов. А когда в 1958 году впервые на гастроли в Москву должен был приехать балет Парижской «Гранд-Опера», возглавляемый Лифарем, с его постановками, эта заветная мечта молодого хореографа, к тому времени уже создавшего на сцене Мариинского театра свой новаторский спектакль «Каменный цветок», могла осуществиться. Но в тот год Лифарь, к сожалению, не приехал, хотя на афишах был указан как художественный руководитель гастролей. Советское правительство сделало все, чтобы не пустить в СССР эмигранта.

Первая встреча Григоровича и Лифаря состоялась только в 1969 году. На то время Юрий Николаевич уже пять лет был главным балетмейстером Большого театра Союза ССР и с большими сложностями добился разрешения на приглашение Сергея Михайловича почетным гостем I Международного конкурса артистов балета в Москве. Лифарь привез Большому театру Приз имени Сергея Дягилева Парижского университета танца за огромный вклад балетной труппы, возглавляемой Григоровичем, в современную культуру Европы. Он дал очень высокую оценку спектаклям Григоровича и, в первую очередь, балету «Спартак», а также конкурсу, о котором написал: «I Международный конкурс в Москве — это художественная манифестация, которая будет иметь огромное значение для эволюции мирового современного балета». Жизнь подтвердила справедливость слов Мастера. Конкурс открыл миру много ярких и неповторимых дарований. Уже на первом вспыхнула блестящая звезда балетного театра современности — Михаил Барышников.

Сколько талантливых молодых артистов Украины получило путевку в большое искусство на московских конкурсах из рук постоянного председателя жюри Юрия Григоровича. Наряду с золотыми лауреатами — Ниной Семизоровой, Вадимом Писаревым и Леонидом Сарафановым, высокими наградами здесь были отмечены украинские балерины и танцовщики нескольких поколений: Людмила Сморгачова, Татьяна Чередниченко, Татьяна Таякина, Елена Филипьева, Яна Гладких, Валерий Ковтун, Евгений Косменко, Анна Кушнирова, Виктор Яременко, Евгений Кайгородов...

С 1969 года начинается искренняя личная дружба Лифаря и Григоровича, которых соединяла глубокая преданность великим традициям отечественного искусства, широкая эрудиция, единые национальные корни, уходившие в старинные украинские дворянские семьи. Сколько взволнованных и теплых писем написал Лифарь своему другу Григоровичу. Какой искренней любовью к родному искусству, далекой Отчизне озарены его размышления о путях развития современной хореографии, о ее прошлом и будущем. Как самую ценную реликвию хранит Юрий Николаевич десятки лифаревских писем и живописных открыток с его талантливыми рисунками. А рабочий кабинет украшает картина Лифаря — написанный маслом образ его любимого героя Икара. Сколько незабываемых встреч в Москве и Париже, сколько дружеских дискуссий! Сколько ночных прогулок по парижским бульварам и сколько откровенных разговоров, навсегда сохранившихся в сердце... Юрий Григорьевич в 1970 году решил пригласить Лифаря в Большой театр на постановку его трех одноактных балетов для трех прославленных московских балерин. Балет «Федра» Орика должен был ставиться Лифарем для Майи Плисецкой в главной роли, «Ромео и Джульетта» на музыку Чайковского — для Натальи Безсмертновой, а «Сюита в белом» на музыку Лало — для Екатерины Максимовой. Сергей Михайлович с радостью согласился. Но решить вопрос о приглашении балетмейстера из Франции можно было только в Министерстве культуры СССР. Все попытки попасть на прием к министру Е. Фурцевой не увенчались успехом. Григоровича и Лифаря принял заместитель министра культуры по международным связям В. Попов. Он был любезным и сдержанным, обещал изучить этот вопрос и помочь. А когда вежливо попрощался с Лифарем и провел до дверей, попросил Григоровича задержаться и набросился с грубой бранью, цинично сказав, что первая сцена СССР навсегда закрыта для эмигранта.

Для Юрия Николаевича это был страшный удар. Что он мог ответить Лифарю на его вопросы? Ведь даже на выдающегося хореографа страны компартийные чиновники смотрели как на «винтик».

А как ждал Сергей Михайлович приглашения в Москву, чтобы начать работу над постановкой своих балетов! До сих пор, к сожалению, кому-то очень хочется утверждать, что Григорович не пустил Лифаря в Большой театр. Бог им судья! Но мудрый Лифарь, очевидно, понял, что в стране Советов даже великий художник полностью зависел от некомпетентных чиновников. Этот грустный случай, к счастью, не повлиял на дружеские контакты двух прекрасных мастеров. Парижский университет танца присудил Юрию Николаевичу ученую степень доктора искусств, а за постановку балета Арама Хачатуряна «Спартак» наградил почетным Призом имени Сергея Дягилева.

С большой душевной теплотой относился Сергей Михайлович к семье Юрия Григоровича, к его очаровательной жене — выдающейся балерине Наталье Безсмертновой, которая из рук мастера получила в Париже самую престижную Премию имени Анны Павловой. Многочисленные письма свидетельствуют о том, что в сердце Лифаря никогда не угасали чувства любви и преданной дружбы к Григоровичу. И, наверное, не случайно осенью 1986 года, когда по состоянию здоровья Сергей Михайлович уже не мог поехать на конкурс современного танца в Неон, неподалеку от Женевы, он пригласил Григоровича заменить его в качестве председателя конкурсного жюри. Юрий Николаевич не мог отказать другу и вместо него возглавил жюри в Неоне. После конкурса вместе с танцовщиком Владимиром Деревьянко, тогда уже работавшим на Западе, через всю Швейцарию поехал в Лозанну. В январе 1987 года на сцене Большого театра должен был отмечаться юбилей Григоровича, и он очень хотел пригласить Сержа с женой графиней Лиллан д’Алефельд на свое 60-летие. Сергей Михайлович с нетерпением ждал друга. На берегу озера, в роскошном отеле «Бориваж», в залитом солнцем номере Серж встретил его, сидя в кресле. Он попытался приподняться навстречу Юрию, истощенный, похудевший, но все же с лучезарными молодыми глазами и черными волосами. Внимательно всматривался в лицо гостя, нежно обнял его и как- то задиристо, по-лифаревски сказал: «Ну, что ж, ты красиво постарел. Мне нравится!» Сергея Михайловича отвели в спальню. Григорович помог ему лечь на кровать. И начался искренний разговор о жизни, о балете. Потом Лифарь передал ему пять страниц, исписанных широким почерком, и сказал, что это статья к юбилею, которую он готовил накануне всю ночь. Друзья обнялись... И выйдя на улицу, Юрий Николаевич не смог сдержать слез, понимая, что именно ему последним из соотечественников суждено было увидеть живого Лифаря. Он с волнением развернул рукопись мастера и прочел название статьи:

Григоровичу Юрию — слава!

— С творчеством Григоровича связана новая эра хореографического танцевального искусства. Новая ступень его эволюции, определяющей смену художественных поколений, передающих друг другу свой опыт, свои традиции.

Природа, как известно, не терпит пустоты... «Умер король... Да здравствует король!»

Таков физический закон жизни. Он властвует и в искусстве, единый творческий процесс которого связан с рождением и развитием новых индивидуальностей. Своим художественным видением они обогащают технику, эстетику, драматургию, философию того или иного вида искусства. Вносят в него новые элементы, одаривая проявлениями своей индивидуальной культуры, своими эмоциями и чувствами.

Такова судьба и танцевального искусства. Вчера оно было в руках одних, внесших в него свои находки, свой стиль. Сегодня на смену им пришли другие... Вчерашнюю судьбу советского балета определяли хореографы, утверждавшие театральную драматургию с бытовым жизнеподобным уклоном. Сегодня на смену им пришел новый хореограф, вернее, хореавтор исповедующий веру в выразительные возможности танца, — Юрий Григорович.

Ученик Ленинградского хореографического училища с 1936 по 1946 гг. он после его окончания был зачислен в прославленный балет Кировского театра. Здесь в течение семнадцати лет Григорович воспринимал великие и бессмертные традиции русского балета, обогащая свой художественный мир его культурой.

В 1964 году Григорович стал главным балетмейстером московского балета Большого театра... И тогда я аплодировал этому событию, с которого в советском балете началась новая пора.

Кто не помнит драматургически совершенного «Каменного цветка» Григоровича? Его философско-лирическую «Легенду о любви», «Спартак» в версии Григоровича? Произведение это насыщено ритмически- эмоциональным пафосом. И, наконец, «Иван Грозный», — осветивший хореографическим языком древнюю Русь. Все эти произведения Григоровича получили признание в мире.

Григоровичем также «укреплены» классические балеты XIX столетия, такие, как «Спящая красавица и «Раймонда». Им создана, по сути, новая редакция «Лебединого озера». И по-своему оригинально поставлен «Щелкунчик».

У всех нас, деятелей балетного искусства, общий язык. Язык абстрактно-хореографического словаря, язык классического танца, связавшего воедино балетный мир. Мне близки и понятны постановки Григоровича. И мне было радостно услышать его глубокий анализ и тонкое понимание моих работ, создавших свой «неоклассический стиль». Традиции у нас общие. Традиции, уходящие в глубь веков. Традиции мировой классической хореографии, в развитие которой вносили вклад разные мастера, обогащавшие друг друга своими поисками.

Григорович может гордиться своей хореографической эрой, новой эрой советского балета, оказавшей немалое влияние на мировой балет и воспринявшей лучшее из его опыта.

У всех передовых художников общая цель, общие стремления к высшей красоте нашего искусства. В этом стремлении — залог утверждения в XX веке «золотого века» балета, получившего благословение у великих мастеров прошлого.

Братскими были наши встречи в Москве и за рубежом с Юрием Григоровичем. И сегодня я жму его братскую руку с пожеланием узреть его новые балеты, которые подарили бы нам новые горизонты красоты, исходящей из его пылкого творческого воображения».

(Сергей Лифарь, главный балетмейстер Французской Национальной Академии музыки и танца (1929 — 1958), ректор Университета танца, член Французской академии изящных искусств)

Эта блестящая статья прославленного мастера с некоторыми существенными сокращениями украсила скромный буклет юбилейного вечера балета, посвященного 60-летию со дня рождения и 40-летию творческой деятельности Юрия Григоровича, состоявшегося на сцене Большого театра 11 января 1987 года. К тому времени Сергея Михайловича уже не было на свете. В тот незабываемый день, 24 ноября 1986 года, в Лозанне исполин балетного театра Европы, наследник Сергея Дягилева и Вацлава Нежинского, легендарный балетмейстер Серж Лифарь вместе со своей статьей будто передал в руки Григоровичу творческую эстафету великих традиций художественной культуры XX века. Он благословил своего верного друга и брата по искусству на новые творческие открытия. Меньше чем через десять лет Ю. Григорович возглавил жюри конкурса им. С. Лифаря, став одним из его учредителей...