Этномистерия-бурлеск в формате 3D

В целом этот юбилей, запланированный как громкий общегосударственный праздник, не обойдет ни одного коллектива, поэтому перед каждым из них возник вопрос: в каком формате и жанре должна быть перенесена на сцену часть творческого наследия Кобзаря, чтобы это было интересно и современному зрителю, и им самим?

И здесь открываются сверхширокие возможности: несмотря на то, что Шевченко оставил после себя только одну завершенную пьесу, а достаточно много его стихотворений являются слишком «затертыми» от неразборчивого употребления в советские времена, все равно остаются и просто поэмы, и поэмы драматические, и мистерия «Великий льох», и стихотворения, и эпистолярии, и, наконец, многочисленные произведения о жизни самого поэта (от дуэтной «Стіни» Ю. Щербака до тетралогии «Тарас» Б. Стельмаха). Причем, как доказывает практика, масштаб постановок тоже может быть диаметрально противоположный. Скажем, тех же «Гайдамаків» можно сделать монументальными, многофигурными (в курбасовской традиции), а можно сыграть как моноспектакль (когда-то это прекрасно делал Михаил Мельник в Днепропетровске).

Посмотрим, что выберут другие коллективы (праздник же  приближается и до марта совсем близко), а теперь отметим, что Волынский театр сделал, одновременно и упростив, и усложнив себе задачу.

Упростил  потому, что обратился к единственной, хрестоматийной пьесе Шевченко, знаменательной для отечественного театра (кстати, в прошлом году исполнилась ее круглая дата — 170-летие). Судьба этого произведения, кстати, была очень неопределенна — специалисты даже не могут прийти к окончательному выводу относительно первоначального языка его написания. Очевидно, в оригинале «Назар Стодоля» — по авторскому определению,  «малороссийская дия» — был написан на русском языке, а в дальнейшем переведен на украинский (не единолично автором, но при его участии). В результате в «каноническом» 12-томном Полном собрании произведений Т.Г.Шевченко текст подан на украинском языке, но с русскими ремарками, которые в третьем действии тоже сменяются на украинские.

Напомним, при жизни автора на профессиональной сцене пьеса не ставилась, хотя Шевченко этого очень хотел. А вот в следующий исторический период она стала знаком становления национальной сцены: в 1875 г. ее представил в Елисаветграде артистический кружок под руководством Марка Кропивницкого (предтеча будущей «Труппы корифеев»), для чего композитором Петром Нищинским была написана развернутая сцена вечерниц. Эти «Вечорниці» в дальнейшем часто исполнялись как отдельный концертный номер (тем более, что и первоначально они достаточно условно были связаны с сюжетом), в котором особую популярность получил хор «Закувала та сива зозуля».

С тех пор «Назар Стодоля» закрепился на отечественной сцене. Театры часто ставят его и безотносительно к шевченковским юбилеям — так, уже несколько лет это название фигурирует на афише столичных «франковцев».

В принципе, пьеса создана в формате классических французских мелодрам начала-середины ХІХ в., который предполагает экзотические время и место действия (у гетманской столицы Чигирина в ХVІІ веке, в казацкие времена, к тому же финальная сцена происходит на руинах старой корчмы, где «так страшно»), стойкий набор персонажей (благородный герой, который попадает в переплет, — Назар, страдающая героиня — Галя, злодей, который кается в финале, — ее отец, сотник Фома Кичатый), аффектированные проявления чувств, итоговая дидактичность и морализаторство. Но, тем не менее, пьеса предоставляет театру достаточно широкую территорию для жанровых трактовок — от драмы до лубка.

Постановщик спектакля в Луцке, художественный руководитель театра Петр Ластивка ключом к спектаклю выбрал время действия по первой ремарке: ночь на Рождество Христово. Поэтому и название спектакля трансформируется: оно звучит как «Рождественская мистерия-бурлеск о сватовстве на колядовании двух женихов к одной девушке, дочери богатого сотника, или Хорунжий Назар Стодоля и его любовные препятствия».

Соответственно, на сцене, в весьма исторически правдивом обрамлении (художники Сергей и Наталья Ридванецкие — прекрасные знатоки эпохи казацкого барокко!) разворачивается многолюдное праздничное действо. Причем, собственно история Назара и Гали, которую обманом едва не отдали за нелюбимого, их побега, преследований и пр. становится лишь одной из составляющих общего карнавала.

Поэтому лучане «осложнили» себе жизнь тем, что, по привычке, привитой режиссерскими фантазиями П. Ластивки, опять не поставили просто  пьесу, а наслоили на нее кучу аутентичной живой музыки (скрипки, козлобас, кларнет, бубны), свадебных и рождественских обрядов и эпизодов традиционного вертепа (с настоящими куклами). К тому же у каждого персонажа (а в пьесе их совсем немного) есть пародийный «двойник» из числа бурсаков-колядовщиков-вертепников, поэтому эпизоды фабулы разыгрываются в бесконечном круговороте «отражений», смены местами, трансформаций — чтобы «развязаться» серьезной драматической нотой, когда герои (в первую очередь, Назар — Вячеслав Погудин, Галя — Людмила Натанчук и Игнат Карый — Игорь Зинчук) пытаются отстоять собственное право самостоятельно, без подсказок и манипуляций, играть свою роль в этом вертепе жизни.

Весьма искусственный авторский финал (с внезапным «перевоспитанием» коварного Хомы) постановщик тоже трансформирует весьма фантастическим способом. Для этого с самого начала на сцену выведен отсутствующий в пьесе соперник Назара — выше его по статусу пожилой полковник Молочай (Анатолий Романюк). И когда Хома (Александр Якимчук) — не такой зловещий, как у автора, а растерянный, апеллирует к полковнику (мол, я же слово давал), тот, вполне в духе Возного из еще одного культового произведения, «Наталки Полтавки» И. Котляревского, добровольно отрекается от невесты в интересах ее молодого избранника.

... В городе, где есть лишь один большой театр (известные луцкие куклы — это все же другая история), он вынужден выполнять самые разнообразные функции, быть и драматическим, и музыкальным, и демократическим, и элитарным, и интеллектуальным, и просветительским. В этом смысле луцкого «Назара Стодолю» можно считать своеобразным «3D-пособием по этнографии и культурологии». Но в этом определении есть что-то «компьютерно-виртуальное», ненастоящее. Спектакль же просто-таки бурлит витальной энергией, основными «моторами» которой выступают Елена Ластивка (Стеха), Богдан Якимчук (бурсак-вертепник: Галя, Коза), Д. Репюк (хозяйка вечерниц, черт, москаль-стрелок), Сергей Басай (Назар, ангел), Анатолий Сычук (Кичатый, Ирод). И хотя в данном жанре не приходится говорить о глубокой разработке характеров, но блестящее жонглирование масками удается всем без исключения актерам.

Поэтому если в недавней версии Львовского театра им. М. Заньковецкой в постановке Ф. Стригуна «Назар Стодоля» появляется как драма времен Руины, то у Петра Ластивки (в сотрудничестве с композитором и аранжировщиком Еленой Белкиной, дирижером Николаем Гнатюком, балетмейстером Владимиром Замлинным) — как своеобразная отечественная версия «комедии дель арте», образ светлой и веселой (но с частичкой мистики) «идеальной Украины», которая живет в сердце и мечтах каждого из нас.

И, наверное, волынские зрители на следующих новогодне-рождественских праздниках будут ожидать возвращения на сцену этого «сезонного спектакля». Так же, как и мы, по привычке, от деда-прадеда ожидаем Нового Года и Рождества — начала чего-то нового, еще неизвестного, и обязательно лучшего, чем было до того.

А театральная Украина в целом, в свою очередь, будет ожидать творческих выражений о Т.Г. Шевченко других коллективов — на другом материале, в других жанровых абрисах, но с не меньшим рвением, чем то, что продемонстрировали лучане.