Еврейское счастье Театра на Подоле

Любимый драматург этого театра (Анатолий Крым), пьесы которого имеют успех не только в театрах Украины, для меня дорог еще и своим сатирическим романом «Украинская каб(б)ала».Рассказывается в нем о поисках ученого, семья которого давно переехала в Израиль, а он остался, чтобы закончить свои исследования. Их результатом стало клонирование Тараса Григорьевича Шевченко. Второе пришествие Великого Кобзаря создает кучу проблем не только руководству Союза писателей, но и всей стране, выплаты которой поэту авторского вознаграждения ставят вопрос о дефолте.

Произведение, преисполненное юмора, с перцем и корицей, как в модном ныне виски, вызывает сладкую активность размышлений. Но самое главное — не постаментное, а остро современное отношение к достоянию и личности Тараса Григорьевича, утверждает нетленность его таланта, сердечную настройку на переживания земляков, абсолютный слух человеческого существования и чрезвычайный аппетит к жизни вольной и новой.

А вот рассказы из сборника Анатолия Крыма «Такое еврейское счастье» стали сценическим триптихом, поставленным режиссером Игорем Славинским на Малой сцене Театра на Подоле. С этим театром такие большие проблемы, что ой! Все спектакли, которые раньше игрались в ныне поставленном на реставрацию Гостином дворе, сюда не помещаются. А большое помещение на Андреевском спуске, может, кому-то и к счастью, строится последние двадцать пять лет... Строительная лихорадка сменяется мерзлотой, теряются чертежи, сгорают финансовые документы. Сейчас говорят, кто-то обещал очень быстро что-то, но пока еще все как-то...

Так что сцена в театре есть, но работать на всю мощность негде. Однако надежда мастеров не оставляет. Точно так же, как в спектакле «Письмо Богу». Мишигинер (с идиша — безумный) из местечка пишет письмо товарищу Богу (действие происходит весной 1947 года) с просьбой подарить ему на Пейсах (с иврита — Пасха) пятьдесят рублей, и это письмо трогает местного начальника милиции.

Или в аншлаговом в течение последних пяти лет спектакле «Левушка» о мальчике, которого одна бабушка водила в церковь, а другая в синагогу, за что от обоих родненьких получал на мороженое и накопил кучу денег. Но настоящим капиталом стала полученная им мудрость выживать и вкус к жизни.

Премьера «Ревизия — Шмавизия» по рассказу «Берл, Берта и другие» открывает закулисные тайны Черновицкой филармонии, знаменитой особой благосклонностью звезд советского сценического искусства. Конечно, заместителю директора Берлу (ведь директором, естественно, был товарищ с правильными фамилией и национальностью) и главному бухгалтеру Берте надо было сильно вертеться, комбинировать, «обналичивать контрамарки», но все не ради личного обогащения, а для гонора города, в суровой финансовой отчетности перед собственной совестью. Муж Берты уже давно отошел в мир иной, но она время от времени во снах ведет с ним беседы. Но вот уже неделя, как контакт перервался. Встревоженная, она решает послать ему письмо через всегда любезного к ней конферансье, который только что и так вовремя умер.

Так блокнот с письмом и всеми потайными записями попадает в гроб. Уже следующей ночью она налаживает диалог с любимым (спасибо покойному другу за оперативность!). А утром Берл сообщает о ревизии, от которой без секретной бухгалтерии, то есть без блокнота, не отделаться. Берта ночью идет на кладбище и здесь как проявление вечной любви ее муж «диктует с небес» все необходимые  цифры. Ревизии проходят, а любовь вечна.

Текст, наполненный юмором, иронией, подается актерами в особенной еврейской манере. Талмуд напевают, а не читают и отсюда и особая мелодичность языка. В туристическом справочнике по Израилю для выходцев из бывшего СССР авторы И. Губерман и О. Карасик обращают внимание на романы еврейского народа с испанским, потом немецким и самый страстный последний с русским. Украина в российских империях всех времен, кажется, была самой теплой землей для евреев. Не случайно до сих пор к могиле Цадика Нахмана в Умани на Рош Хо-Шана (Новый год) съезжаются хасиды со всего мира. Гений Шалома Нахумовича Рабиновича он же Шолом-Алейхем (с иврита — мир вам), укоренен в украинскую человечность, доказательств которой множество обнаружила война с фашизмом. Более того, порой есть много такого, в чем украинское и еврейское так слилось, что авторство не стоит и искать.

Например, теперь украинское «халява» происходит не от захалявных книжечек, а от «хелаф» — бесплатный хлеб и молоко, которые раздаются нуждающимся после службы в синагоге. В иврите однокоренными являются слова «мир» (шалом) и «целостный» (шалем). Целостность восприятия мира, утверждение равнопочтенности всего сущего, присущее творчеству А. Крыма, ярко представлены и в премьерном спектакле. В понимании этого существуют все исполнители и особенно — трогательный дуэт Софии Письман и Сергея Бойко. 

Режиссура Игоря Славинского акцентирована на лице актера. В маленьком зале на пятьдесят мест 27 осветительных приборов, но самое яркое сияние излучают глаза артистов. Они живут такой непринужденностью чувств, что зрители начинают сосуществовать с ними, мимикой, взглядами, продолжают сценическое общение, делают его семейным, обыденным и именно в этом проявляется праздничность художественного акта.

Пирамида из концертных кресел с чьими-то алебастровыми бюстами (художник Мария Погребняк) становится мемориалом скоротечности актерской славы.

Вчера знаменитых на весь мир сегодня большинство не знает. Искусство театра не поддается фиксации. Но есть в безграничности души театра от каждого, кто положил свою жизнь в служение ему, капелька, точечка, мгновение вселенского счастья, счастья вечного, счастья для всех.