Как слепить «красивое» с «полезным»?

Вручение Нобелевской премии по литературе — это один из немногих моментов, когда о литературе вспоминают все. Или, по крайней мере, все потребители массовой информации.

Пользуясь этим фактом, букмекеры накануне вручения составляют списки фаворитов. А уже украинские средства массовой информации подают эти списки как настоящие списки претендентов на награду. Такие новости о «будущих лауреатах» облетели уже немало отечественных изданий и передач. Нет, на самом деле никакого официального перечня кандидатов на литературную «Нобелевку» в публичном доступе не существует. Такой список обнародуется. Списки же в медиа — это только таблицы, по которым делают ставки. Другое дело, что букмекеры имеют свои, не лишенные компетентности, источники информации, и поэтому обычно победитель все же есть среди их лидеров, хотя, возможно, не на первом месте. Именно поэтому об этих фаворитах имеет смысл вспоминать, хотя бы в плане наиболее общих и приблизительных тенденций.

БУКМЕКЕРЫ СТАВЯТ НА «ЭТНИЧЕСКУЮ УКРАИНКУ» И ИЗВЕСТНОГО ЯПОНЦА

Специалистом по литературной Нобелевской премии считается британская организация Ladbrokes. Именно ее списки тиражируются в настоящее время. Согласно им, накануне награждения есть несколько главных писателей-претендентов. И первым номером среди них идет уроженка Ивано-Франковска (которую некоторые наши журналисты успели категорически окрестить «этнической украинкой»), русскоязычная писательница из Беларуси Светлана Алексиевич (интересно, что на сайте Ladbrokes ее транслитерировали как Aleksijevitj).

Знаменитая автор книг «У войны не женское лицо», «Цинковые мальчики», «Чернобыльская молитва», которые зачастую ближе к документалистике, чем к художественной литературе в узком смысле. Основной стержень этих произведений — гуманитарное, персональное измерение глобальных событий. Заметной и в каком-то смысле раздражающей стала новая книга Алексиевич, изданная в 2013, накануне радикальных изменений в жизни постсоветского пространства — «Время секонд-хенд: конец красного человека». В ней монологи представителей разных слоев общества бывшего СССР подводят итоги советской эпохи и ее падения. Эти итоги очень разные у каждого героя, но объединяет их атмосфера отчаяния и тупой безысходности (для кого-то даже комфортной), сопровождавшей для этих людей и жизнь позднего Советского Союза, и жизнь на его обломках. Возможно, именно образ потерянного и, честно говоря, убогого человека на историческом перекрестке, создан именно накануне выхода на перекресток следующий, заинтересовал экспертов Нобелевского комитета?

Второе место у букмекеров занимает абсолютно культовый Харуки Мураками. Нет смысла перечислять заслуги, книги и награды выдающегося японца. Он, наконец, относится к тем бесспорно выдающихся писателей, неполучение которыми «Нобелевки» и является поводом для критики самой премии, обвинений в заполитизированности или отсутствии связи с реальными литературными процессами. Не захотят ли организаторы исправить ситуацию? Комментаторы нобелевских тенденций вспоминают о том, что в последнее время Мураками проявлял свою политическую позицию — в частности, выступал в поддержку демократических протестов в Гонконге. Впрочем, вряд ли это тянет на полноценную политическую мотивацию.

МЕЖДУ ПОСТКОЛОНИАЛЬНОЙ И СЕКСУАЛЬНОЙ ЭМАНСИПАЦИЕЙ

Третьим в этом условном списке идет кениец Нгуги Ва Тхионго. Он пишет на английском и языке кикуйю — языке, распространенном в центральной части страны, его также называют вторым по значению языком Кении после суахили. Автор, о котором часто говорят в контексте постколониализма. Достаточно простое письмо, полное социальной критики, публицистического пафоса и соответствующей проблематики, между прочим и колониальной. Нгуги Ва Тхионго пишет как для взрослых, так и для детей, кроме собственно художественной прозы, занимается также эссеистикой, публицистикой, основал литературный журнал.

Среди других фаворитов букмекеров можно вспомнить, например, Филиппа Рота. Это очень известный американский писатель, лаконичный, реалистичный, но и причудливый, получил почти все возможные награды США, и не только США — от премии Франца Кафки до Пулитцеровской. Его именем даже названа одна из площадей родного города Ньюарк. Кстати, Рот тоже имеет отдаленное отношение к Украине — его предки принадлежали к еврейской эмиграции из Галичины. Еврейская тема является одной из важных в его творчестве, и ее, как и другие, он иногда разрабатывал не без юмора, что часто вызывало неоднозначную реакцию. Такую же реакцию провоцировали его обращения к общественно табуированным вопросам. Пожалуй, «Нобелевка» вполне подошла бы к коллекции наград Филиппа Рота. И стала бы поводом для переименования в его честь еще каких-нибудь географических объектов.

ПОЭТ АДОНИС НЕ ЧИТАЕТ РОМАНОВ

Сирийский поэт Адонис — тоже в списке потенциальных претендентов. Конечно, словосочетание «сирийский поэт» (правда, в последнее время он живет во Франции) сразу наталкивает на мысль о политической конъюнктуре. Однако Адонис как раз представляет чистую поэзию, довольно метафорическую, в чем-то связанную с традициями сюрреализма. Что интересно, арабский поэт экспериментирует далеко не только с образами и мотивами мусульманской культуры, для него важна и доисламская культура, средиземноморская культура в целом. Этот подход он прозрачно манифестирует, среди прочего, и в своем псевдониме. Адонис любит заносчивые заявления типа «не люблю читать романы». Что ж, он мог бы быть достаточно эффектным и даже экстравагантным лауреатом, а вовсе не «человеком, которого наградили, потому что у него на родине воюют».

Список большой, в нем есть такая весомая фигура современной литературы, как Умберто Эко. Ничем не хуже, чем тот же претендент Мураками, а по-моему, даже и лучше. Или живой классик польской поэзии Адам Загаевский. В «рейтинге» можно найти Урсулу Ле Гуин, Милана Кундеру, Евгения Евтушенко ...

Список претендентов на литературную Нобелевскую премию от британских букмекеров свидетельствует о колебаниях, скажем так, экспертной среды в поисках идеального писателя, который бы отвечал одновременно эстетическому и политическому критериям. На кого из фаворитов ни посмотришь, за спиной почти непременно дымит или тлеет какой-нибудь международный или гражданский конфликт, горами скапливаются социальные беды и заборы недоразрушенных стереотипов. Именно поэтому не стоит абсолютизировать ни художественную, ни политическую сторону «Нобелевки». Обе они почти гарантированно будут продуктами достаточно условных компромиссов. Лучше воспринимать премию просто как повод лишний раз напомнить массовой аудитории о художественной литературе и иногда возможность открыть для себя нового писателя.

И еще одно. Отсутствие среди героев этого материала украинских авторов, по моему убеждению, является поводом задуматься не об уровне их произведений, а о других двух вещах: во-первых, о сугубо организационной степени интегрированности нашей литературы в международные процессы, а во-вторых, о масштабах знания, понимания и осмысления в мире последних украинских событий. Ведь они не спровоцировали даже намеков на «украинскую политическую конъюнктуру» в нобелевском контексте.