Калейдоскоп иллюзий

Напомним, в 2006 г. в польской драматургии с пьесой «Как два бедных румына по-польски говорили» дебютировал автор Дорота Масловская. В ее наработке на то время были романы «Польско-русская война под бело-красным флагом» и «Павлин королевы», которые утвердили ее репутацию как автора, не очень считающегося с правилами, особенно если речь идет о литературных канонах. Логика разворачивания сюжета? Баланс композиционных элементов? Стройная архитектоника? Нет-нет, не слышали и не видели. И несмотря на все недостатки, многим театрам в разных странах этот текст нравится. Почему? Очевидно, потому что не всегда гармония отражает твое внутреннее состояние. Особенно, когда в стране российско-украинская война под красным советским флагом.

Когда стало известно: «Как два бедных румына по-польски говорили» на сцене «Золотых ворот» будет ставить режиссер Театра драмы и комедии Тамара Трунова, – подумалось, какой хороший выбор в коллекцию сложных текстов со странными названиями. И не так давно путешествовали «Две дамочки в сторону севера» Пьера Нотта… А если серьезно, то стало интересно, как режиссер, любящая драматургические вызовы, одолеет текст, насквозь пропитанный социальной сатирой, сдобренный польским юмором и в то же время лишенный, на мой взгляд, способности к сложным смысловым трансформациям. Собственно, лишенный самим автором.

Пьеса Масловской обо всех своих клише и метафорах заявляет просто с первых сцен. Симбиоз памфлета и романа-путешествия. История о парне и девушке, которые в состоянии наркотического опьянения путешествуют по Польше, встречая на ночной трассе вполне стереотипных героев. Кто-то бы разглядел здесь библейские коннотации, тем более, что девушка изображает беременную, а парень так отчаянно ищет пристанище и расспрашивает дорогу домой. Но слишком долго обсервировать случайные или преднамеренные совпадения не позволяет драматург. Зрителей чуть ли не в каждой строке пьесы призывают в свидетели то ли классовой нетерпимости, то ли гендерного неравенства, то ли просто чьего-то безумия или ничем не мотивированной ненависти… Наслаждаясь собственной ловкостью попасть в самое больное место – польское самолюбие, Дорота Масловская искусной скороговоркой перечисляет грехи современного общества. И одним из первых называет потерю того заветного «штрих-кода», по которому этот народ можно идентифицировать в рукотворном конгломерате Евросоюза.

О потере идентичности, но прежде всего самой реальности, говорит и Тамара Трунова. Она превращает путешествие по Восточной Европе двух румын, Пархи (Владислав Писаренко) и Джин (Ирина Скрипникова), в макабрический карнавал в сказочном новогоднем лесу. Вдоль кулис развешены плоские зеленые елочки. Костюмы всех персонажей – а-ля небрежный хенд-мейд: собирались на костюмированную вечеринку, но времени не хватало, и потому одевались, чтоб ярко и запоминалось. И мигает в глаза дискотечный стробоскоп… Или не стробоскоп, а фары машин, которые останавливаются, чтобы подвезти странную парочку?

Хотя это в пьесе Масловской двое выряженных в румын кажутся окончательно безумными, а в спектакле Тамары Труновой все герои равноценно эксцентричные, чем-то похожие на маньяков, которые почему-то считают себя обычными людьми.  Вдохновленные такой возможностью для игры и импровизаций, актеры не упускают момента оторваться по полной. Здесь каждая роль превращена в бенефис, каждый выход – в отдельный аттракцион.

Хоровод сюрреалистических эпизодов спектакля под сопровождение узнаваемых мелодий из популярных сериалов 1990-х («Эллен и ребята», «Секретные материалы») в итоге выстраивается в рассказ о поколении (а может, и о целом народе?), которое вдруг осознало свою взрослую самостоятельность. И эта неожиданная ответственность толкает к бегству в ложный мир, который почему-то все равно напоминает ужас предновогоднего праздника в дошкольном заведении. Но в финале спектакля происходит важная метаморфоза: героиня Ирины Ткаченко, которая таки разбилась в собственном автомобиле, появляется под занавес с окровавленным лицом. Кинематографическая достоверность красных пятен вдруг все же возвращает к тому уровню реальности, в котором погибают люди и плачут дети, брошенные родителями.

Насмеявшись с непутевых героев (ну, мы ведь на них не похожи, мы совсем другие), постепенно становишься серьезнее: любое бегство всегда заканчивается возвращением. Ночная гулянка – жестким похмельем. Нежелание быть взрослым, как правило, приводит к инфантильной деградации. А настоящий финал документальной сказки о двух бедных румынах, говоривших по-украински, так и остается за пределами сценического рассказа. По крайней мере, думать хочется именно так.