Контрастная красота организации

С одной стороны, как это случается в «Мистецькому Арсеналі», — огромное количество коммерческих, в худшем смысле декоративных работ. С другой — ряд продуманных, концептуально уравновешенных экспозиционных проектов — довольно редкое качество.

Главное событие Салона — как раз посередине между декоративизмом и концептуальностью: проект англо-израильского художника Цадока Бен-Давида «Простые линии».

Проект состоит из трех частей. Самая известная из них — «Эволюция и теория» (1999) — 250 вырезанных из алюминия ажурных плоских черных скульптур, созданных на основе иллюстраций к научным журналам и учебникам ХІХ века (эксперименты с током, гравитацией, скоростью, анатомические исследования). Среди этих сюжетов расположены фигуры человекообразных приматов и ранних представителей вида homo sapiens — также перенесенные из рисунков в учебниках по биологии.

Вторая работа Бен-Давида — «Черное поле» (2008 — 2012, покрыта краской сталь) — состоит из 17 тысяч миниатюрных металлических растений, покрытых кислотной гравировкой. Разные версии инсталляции экспонировались в Великобритании, Португалии, Австралии, Сингапуре, Германии, Южной Корее и США.

Источником вдохновения для автора стали иллюстрации из энциклопедий викторианской эпохи, книг из европейских монастырей и мусульманских медицинских трактатов, а также ботанические рисунки мастеров Северного Ренессанса. Каждая из этих плоских скульптурных миниатюр с одной стороны цветная, с другой — черная. Эффект поразительный: газон, на первый взгляд заполненный черной полуфантастической растительностью, с другого ракурса вдруг вспыхивает всеми цветами радуги.

Наконец, «Черные цветы» (2010 — 2012, покрытый краской алюминий) являются репликой из «Черного поля» — это 52 увеличенных скульптурных изображения, в основе которых — снова-таки иллюстрации к ботаническим статьям в энциклопедиях. Каждый из тщательно детализированных цветков имеет искусственную серебристую тень. По словам Бен-Давида, «Черные цветы» поэтизируют науку и выступают метафорой человеческого жизненного опыта.

Все фигуры закреплены на песке и выставлены в белом, ярко подсвеченном боксе таким образом, что сначала кажется, будто в большинстве своем они просто нарисованы. Лишь в движении можно увидеть, что это трехмерная инсталляция.

Естественно, что к настолько формально совершенной композиции можно при желании присовокупить немало толкований. В конечном итоге «Простые линии» — очень красивая, поразительная, но декорация. Распыленные по ажурным контурам крохи значений не собираются в единственный смысловой фокус. Изысканный постмодернистский каталог так и остается набором иллюстраций, не пронизанным единым посланием.

Несмотря на это, участие Цадока Бен-Давида — безусловный успех Салона. Наши зрители и художники должны видеть вживую мировые образцы тех или иных жанров — даже в том же декоративизме, доведенном Бен-Давидом до ошеломляюще высокого уровня.

С украинской стороны в Салоне принимают участие около 50 авторов. Наиболее интересной является проектная часть — там, где само выставочное пространство организовано согласно определенной сквозной идее; при этом сами работы могут быть не слишком интересными по отдельности, вне этого контекста. Так, например, в проекте «Новая перспектива» (Павел Керестей, Николай Маценко, Роман Пятковка, Виктор Сидоренко, Антон Соломуха, Олег Тистол) преобладают скульптуры... садовых гномов, однако их открываешь, проходя через нечто наподобие лабиринта.

Все лучшее начинается во второй части Салона, как раз за «Новой перспективой» — коммерческое нашествие уступает отдельным авторским залам. Например, Добрыня Иванов и Василий Татарский выстроили в своем боксе почти идеальную по лаконичности скульптурную фразу: четыре одинаковых блестящих металлических квадрата на стене и темную фигуру-иероглиф ближе ко входу — все точно, ничего лишнего.

Николай Малышко захватил зал, где во время Киевского биеннале размещалась огромная инсталляция китайского художника, который работал с разного рода хламом и старыми вещами, накопленными его матерью в течение многих лет. Осталось впечатление, что предыдущую выставку вывезли не всю, и Малышко решил воспользоваться этим. Его проект «Здесь и сейчас» основывается на простых сопоставлениях. На отдельных помостах размещены тривиальные вещи — набор одежды на плечиках, либо несколько ведер и тазиков, либо стоптанная ковровая дорожка, либо скрипучие деревянные стулья, а рядом с ними — скульптура автора и сопроводительный текст. Иными словами, скульптуры живут в человеческом бытовом пространстве, заменяя собой собственно людей.

Проект Александра Сухолита называется просто: «Мастерская». По настоянию Александра свет в зале приглушен, так что более торопливая публика, которая посещает Салон, чтобы отметиться, проходит здесь, не останавливаясь. Однако этот зал достоин затрат времени. Сухолит действительно воспроизвел атмосферу мастерской — с пустыми постаментами, с неподготовленными к экспонированию или спрятанными в полумраке работами, выставил даже каркасы для будущих глиняных фигур — и оказалось, что эти проволочные создания сами по себе являются замечательными скульптурами. А еще здесь есть акварель и графика, камень и бронза — полноценное собрание произведений одного из лучших отечественных художников.

Контрастом к искусным сумеркам служит следующая комната с деревянными работами выходца из Ирана, в настоящее время жителя Харькова Саида Ахмади (цикл «Открытое небо»), а также харьковчанина Валерия Пирогова. Пирогов больше тяготеет к наиву, к некоему инфантилизму и романтике, в то же время романтизм Ахмади — более меланхоличный и более глубокий. Подобие и контраст между двумя скульпторами составляют отдельный сюжет этой части экспозиции.

Харьковскую линию Салона достойно продолжает Александр Ридный — вместе с Сухолитом он является одной из легенд поколения 1990-х. После длительного перерыва его новые работы видеть приятно и в то же время неожиданно. Последнее — из-за явного влияния на Ридного латиноамериканской народной скульптуры. Проект «Реквизит» — это фигуры больших животных и разнокалиберных монстров, страшных и смешных в то же время, — вполне в духе обрядовых статуй разного рода южноамериканских религиозных культов.

В проекте «Салантай» керамические скульптуры Андрея Ильинского соединены с видеоформами Александра Дирдовского (иногда монитор размещен просто внутри фигуры), а завершает Салон зал, заполненный скульптурами лошадей, расписанных разными художниками, с настоящими ветками, кусками дерна, живыми растениями, яблоками в корзинах и бескаркасными диванами. Эта комната — с запахами прелых листьев и яблок, с атмосферой скульптурного парка — является настоящим подарком для зрителя.

В «Мистецькому Арсеналі» бывали и более масштабные и насыщенные проекты, но именно нынешний Скульптурный салон стал (за определенными исключениями) едва ли не лучшим мероприятием именно в плане продуманности организации, что еще раз доказывает, насколько важной в таком пространстве является работа куратора. Хочется надеяться, что сделанное сейчас станет нормой для всех последующих начинаний.