Не подойти к опасному пределу...

Напомним, Голодомор 1932—1933 годов привел к многомиллионным человеческим потерям в сельской местности на территории Украинской ССР (земли современной Украины за исключением семи западных областей, Крыма и Южной Бессарабии, которые тогда не входили в состав УССР) и Кубани, большинство населения которой составляли украинцы. На протяжении десятилетий массовое убийство людей искусственным голодом не только преднамеренно замалчивалось советской властью, но и вообще запрещалось о нем где-либо вспоминать! Для сравнения, голод в Поволжье 1921—1922 гг. и голод во время блокады Ленинграда в годы Второй  Мировой войны освещали в советских средствах массовой информации и исторической литературе.

Сегодня 24 страны официально признали Голодомор геноцидом украинского народа. Украинский парламент назвал, а в 2006 г. — официально признал Голодомор геноцидом украинского народа. По данным научно-демографической экспертизы, общее количество человеческих потерь от Голодомора — три миллиона 941 тысяча человек. Следствием было определено, что потери украинцев в части нерожденных составляют шесть миллионов 122 тысячи человек.

Насколько страшная и трагическая тема освещена в изобразительном искусстве, «День» попросил рассказать историка искусства, проректора Львовской академии искусств Романа ЯЦИВА.

— Сегодня открываются целые пласты тех художественных тем, которые были освещены художниками в разные периоды 1930 годов и до сегодняшнего дня, а особенно те периоды, когда очень многие художественные явления были запрещены, — рассказывает профессор Р. ЯЦИВ. — Пока трудно систематизировать такой огромный массив, но, тем не менее, уже некоторые явления, касающиеся Голодомора, очень выразительно раскрываются.

Эту тему поднимали художники Львова и диаспоры еще в 1930-х. Наиболее живо это трагедия отражена в сатирической графике в нескольких изданиях Львова — например, в сатирико-юмористическом еженедельнике «Комар» и сатирико-юмористическом двухмесячнике «Жорна» (было напечатано много остроактуальных и адекватных работ авторства Эдварда Козака и Романа Чорния, которые эти темы освещали на основании новостей, происходящих в советской Украине, публиковавшихся в галицкой прессе). Иногда эти темы находили очень хорошую художественную реакцию — молниеносную, потому что жанр сатирической графики, собственно, и предусматривает оперативное реагирование на те или иные проявления. Кстати, это впоследствии может быть темой отдельного разговора, ведь есть целый ряд работ, созданных Эдвардом Козаком, которые можно считать определенной серией, потому что он систематически реагировал на страшные новости и очень творчески подходил в каждом конкретном случае к тому, чтобы подать политические причины этого явления.

Стоит вспомнить и произведения, которые появились немножко позже и были реакцией и на Голодомор, и на другие события — репрессии над украинцами. Таким итоговым, очень весомым произведением было произведение выходца из Львовщины Петра Андрусива «Голгота України», крупноформатное полотно аллегорического содержания, к сожалению, уничтоженное во время бомбардировки Варшавы. Это, бесспорно, одно из самых выдающихся программных произведений в истории украинского искусства, навеянное мраком голода 1933 года, но автор видит эту трагедию как знак беды еще большего исторического масштаба — в символической сцене распятия Украины. Аллегорический узел с крестом, гора тел, бурное небо, хищные птицы. Степень драматичности смоделированной ситуации такова, что нет  смысла искать в произведении какие-то обнадеживающие интонации. Эта атмосфера духоты, возможно, даже мистика, словно заимствована из «Капричос» Гойи. Сохранилась очень некачественная репродукция этого произведения, и можно только убедиться в том, насколько сильно, глубоко и эмоционально проблема передана этим художником, который потом к той теме не возвращался.

В 1933—1934 гг. к теме Голодомора обратился и очень сильный российский и украинский художник Василий Масютин. В то время художник жил в Берлине, был  успешным иллюстратором и мастером прикладной графики. Он сблизился с украинскими кругами, в частности Украинским научным институтом в Берлине, и выполнил серию листовок, предназначенных для распространения с целью сбора средств в поддержку голодающим в Украине. К сожалению, эти листовки не сохранились, но есть несколько документальных подтверждений, что листовки хорошо сработали именно в таком качестве.

За океаном в 1940—1950 гг. на тему Голодомора в Украине создавал аллегорические композиции очень сильный график — живописец, уроженец Черкащины Виктор Цимбал, который сделал несколько сатирических серий по теме Голодомора и репрессий в Украине, но наиболее значимое его живописное полотно — «Год 1933». Цветная репродукция этого произведения есть в книжке Богдана Горыня, который  сделал монографию о Викторе Цимбале.

Определенными воспоминаниями об этой трагедии в истории Украины можно назвать талантливую графику экс-харьковчанки Веры Дражевской, которая была свидетелем тех событий. Она была женой расстрелянного художника-»бойчукиста» Василия Седляра — художника-монументалиста, иллюстратора «Кобзаря», и ученицей Ивана Падалки. Серия рисунков — живых, эмоциональных впечатлений — Веры Дражевской были репродуцированы в женском журнале «Наше життя», который до сих пор выходит в Соединенных Штатах Америки.

— Трагедия Голодомора, с миллионными потерями человеческих жизней, —  поражающа. Почему, с вашей точки зрения, на нее массово в 1930-х не отреагировала и не отозвалась художественная среда в Украине?

— Тогда художественная среда в Украине была подавлена, скомпрометирована разными идеологическими постановлениями. Кроме того, всем известны обстоятельства физического уничтожения целой генерации (говорю о так называемом «Расстрелянном Возрождении»). А другие художники, литераторы вынуждены были или идти в интеллектуальное подполье, или на определенную конъюнктуру.  Это, конечно, страшно, и здесь трудно  комментировать и осуждать людей, которые вынуждены были соглашаться на определенные компромиссы. Но у многих художников, которые с началом Второй Мировой войны покинули советскую Украину и переехали в диаспору, тематика Голодомора эпизодически звучала. Другое дело, что такую гражданскую отвагу и силу имел не каждый мастер. Немало талантливых художников, которые жили в то время в советской Украине, на глазах которых происходила эта трагедия, либо не осмеливались к этой тематике возвращаться (боялись, что до них дотянется рука Кремля даже в далекой диаспоре),  либо не имели такой сильной творческой мотивации, чтобы эти произведения стали заметными.

— Роман Миронович, расскажите, обращаются ли к теме Голодомора современные художники?

Да, обращаются. Хотя мне трудно назвать такие работы, которые могли бы визуализировать высокий художественный уровень раскрытия этой тематики. Наверное, стоит в этом контексте вспомнить произведения 1960—1970-х, которые считаются определенными художественными парафразами этой темы в искусстве, в интерпретации выдающегося львовского художника Евгения Лысыка. Это произведения на уровне поисков, на уровне графических композиций не прямого — аллегорического содержания. Евгений Лысык как художник-сценограф, мысливший глобальными философскими категориями, интерпретируя разные выдающиеся мировые шедевры оперного и балетного искусства, тоже обращался к тематике Голодомора. Его чрезвычайной художественной силы графические рисунки поражают!

В целом немало художников в последние 20 лет, после провозглашения Независимости, обращалось к этой тематике. Стоит только назвать Валерия Франчука, который в 2008 г. получил Шевченковскую премию за цикл «Розхитані дзвони пам’яті», посвященный жертвам Голодомора в Украине.

Мне трудно сегодня определить более или менее значимые произведения других художников на эту тему — по большей части они графического жанра, поданные как иллюстрации-парафразы к книжкам, посвященным этой теме. А что касается значимых аллегорических композиций... Разве в скульптуре — в памятниках, в частности в Киеве и других городах, связанных с этой трагедией.

— Насколько важно доносить до молодежи, которая не знает страданий, выпавших на долю украинцев 80 лет назад, информацию о тех событиях — в том числе и, по возможности, демонстрацией произведений изобразительного искусства на тему Голодомора?

— Очевидно, общественная историческая память — очень и очень важный фактор не только воспитания, но и культивирования человеческого достоинства. Речь идет не о том, что таким образом украинцы должны нагнетать какую-то истерику или мстить за прошлое. Но поскольку современный мир часто бывает безответственным во многих ситуациях, надо человечеству напоминать, что можно забыться, следовательно — подойти к очень опасному пределу. Высокое искусство способно  глубоко войти в сознание человека и дать понять этот посыл на человечность, на достоинство. Поэтому тема Голодомора — одна из наиболее драматичных не только для украинцев, но и для всего человечества. Так же, как и тема Холокоста. Это наша обязанность — и перед памятью тех людей, которые невинно погибли, и перед будущими поколениями. Чтобы мы были ответственными — и в действиях, и в мыслях.