О «незвездной звезде» Василия Зинкевича

Концерт запланировал на 16 сентября. Зинкевич выступит на главной сцене страны, в Национальном дворце «Украина», куда смогут попасть желающие поздравить маэстро и послушать «Червону руту», «Два кольори», «Пісня буде поміж нас», «Скрипка грає», «Хай щастить вам, люди добрі!» и другие хиты в его исполнении. А 1 мая в  день рождения Василия Ивановича его по телефону и «вживую» поздравляли друзья и коллеги, среди которых — бывший участник ВИА «Свитязь» и одноименного дуэта, музыкант, композитор и аранжировщик Дмитрий Гершензон.

— Наше сотрудничество началось более 30 лет назад, — рассказал «Дню» Дмитрий Лазаревич. — Барабанщик ВИА «Свитязь» Игорь Сазонов, с которым мы были знакомы благодаря работе в Тернопольской филармонии,  пригласил меня на прослушивание в Луцк. Там, в Волынской филармонии, базировался «Свитязь», известный тогда  на весь СССР. Таких популярных групп в Украине было немного: «Смерічка», «Ватра», «Кобза»...  Но на прослушивании оказалось, что Игорь вызвал меня, скорее, чтобы увидеться, а не с целью устроить в коллектив. Привез бас-гитару, а меня попросили сыграть на клавишных, причем инструмент дали какой-то «левый»... Но меня поразило то, как извинялся солист и художественный руководитель ансамбля Василий Зинкевич — словно это он виноват, что я приехал, у меня не сложилось! «Вы не волнуйтесь, очень прошу. Все у вас будет хорошо, мы вам позвоним...». Я кивал головой, хотя знал, что звонить никто не будет, и мне было страшно неудобно: Зинкевич — это же кумир миллионов, а я кто?  А месяцев через два раздался звонок. Снимаю трубку — и слышу тихое-вежливое: «Добрый вечер. Вас беспокоит Василий Зинкевич. Нам нужен бас-гитарист, и я вспомнил о вас, Дима. К тому же вы поете».

Я еще не встречал известной личности, которая бы не только не пользовалась своей популярностью, а даже стеснялась, когда ее узнают. Иногда создавалось впечатление, что Василий Зинкевич популярностью обременен — он вовсе не из тех артистов, которые придумывают себе титулы и работают только для того, чтобы быть «номером один». Он на сцене, потому что это призвание.

А что касается звездности... Знаете, даже у мегапопулярного ВИА «Свитязь» были совсем не звездные периоды. Новую программу мы обкатывали по всем волынским селам, и случалось так, что приехали в село, а люди говорят: «Ой, если бы вчера концерт, так народ еще сошелся бы, а теперь все на грибах...» И нигде Зинкевич не сказал: «Ребята, разворачиваемся — не для кого выступать», — становились и работали!

— Василий Зинкевич — прежде всего эстет. Всегда «с иголочки» одет, в костюме, который идеально сидит...

— ...именно так — эстет и перфекционист. Хотя эти два слова можно одним заменить — художник. Не только по профессии (ведь и в Вижнице Василий Иванович на художника учился), но и по восприятию мира. В помещении Волынской филармонии, на втором этаже, у него был свой кабинет и на столе постоянно лежали горы бумаги. Каких только рисунков не было! Чаще всего встречались эскизы костюмов: все костюмы для «Свитязя» Зинкевич разрабатывал сам. В 1970—1980-е не слышал о стразах Сваровски, а Василий Иванович уже украшал одежду музыкантов искусственными камнями. Причем учитывал свет от прожекторов. Когда лучи попадали на одежду, она сияла всеми красками. Насколько мне известно, Зинкевич и в «Смерічці» над костюмами работал, и в ансамбле «Смеречина», где танцевал и ставил танцы. Кстати, если бы продолжал  занимался хореографией, тоже добился бы успеха. У него талант постановщика — видит весь номер сразу. Так же, как видит песню.

Никогда не забуду, как мы делали аранжировку песни «Два кольори». У меня были 52 варианта, но  Зинкевича все не устраивало. Василий Иванович не мог объяснить, что ему нужно, но на подсознательном уровне чувствовал, как должна закончиться песня. И когда я наконец угадал, до меня дошло: это оно. Пусть не обижаются остальные коллеги по сцене и мои потенциальные заказчики (в настоящий момент Дмитрий Гершензон активно работает как аранжировщик. — А.Ш.), но такой интуиции в музыке, как у Зинкевича, нет ни у кого!

— Популярность у ВИА «Світязь» и Василия Зинкевича была безумная, я читала, поклонницы даже машину с певцом поднимали...

— О машине не слышал, а вот автобус расшатывали!  Только о двух таких случаях знаю: один — с Василием Ивановичем, второй, многими годами позже, — с Виталиком Козловским. У нас в советские времена не было секс-символов, но был Зинкевич, которого нашему администратору Ивану Благуну приходилось иногда спасать от назойливых девушек. После окончания концерта он должен был бежать к Зинкевичу «держать оборону» у дверей его гримерной. Но от народной любви до ненависти один шаг. Как-то разъяренная толпа нас едва не разорвала! Выступали мы в Черновцах — городе, который много значит для Василия Зинкевича, потому что является для него трамплином: там, работая в «Смерічці», он обрел популярность, оттуда попал в культовый фильм «Червона рута»... И вот у него уже другой ансамбль, и мы имеем два концерта. Летняя площадка, полно народа: на сидениях, в проходах, на заборах, под заборами...

ПЕСНЮ В. ИВАСЮКА «МИЛА МОЯ « ИСПОЛНЯЮТ СОЛИСТЫ АНСАМБЛЯ «СМЕРІЧКА»: НАЗАРИЙ ЯРЕМЧУК, МАРИЯ ИСАК И  ВАСИЛИЙ ЗИНКЕВИЧ (1970-Е ГОДЫ) / ФОТО ИЗ АРХИВА МАРИИ ИСАК

Первый концерт отработали, перед вторым приходит Зинкевич и шепотом говорит: «Я не буду петь. Не могу». Оказалось, получил из дому неприятную весть:  я никогда не лез ни ему, ни другим в душу, поэтому так до конца и не понял, что именно случилось, но от нервного напряжения голос у Василия Ивановича сел. Ни одной ноты! Нужно отменять концерт. «Может, вы как-то сами?» — с виноватым видом предлагал Зинкевич. «Ну как «сами»? — открещивались мы. — Если люди вас не увидят и не услышат, они же нас сметут!»

Иван Благун сделал невероятное: где он набрал 100 человек милиционеров, я не знаю, но они образовали коридор, и мы прошли от площадки к гостинице. Гостиница была недалеко, через дорогу, но нам просто не дали бы туда добраться, толпа двигалась со всех сторон с криками: «Безобразие! Зажрались!» Людям же не объяснишь, что артист действительно не может петь...

—  И о фонограмме тогда и не слышали!

— Да! В первый раз услышали на фестивале «Крымские зори», нас туда пригласили. Сидим в гостинице — прибегает наш звукорежиссер с удивленными глазами: «Ребята, там такое! Вы не поверите!» — «Ну что?» — «Певица (не скажу какая: некоторых и вспоминать не стоит. — Д.Г.) под кассету поет!» — «Да ну?» — «Я вам говорю! Кассета играет, а она рот открывает!» Мы посмеялись: никто не думал, что это возможно. Работали ежедневно по два-три концерта без никаких фонограмм.

— На ваш взгляд, в чем его секрет? Что сделало певца суперзвездой?

— Во-первых — это уважительное отношение к зрителю и к профессии. Сцена для Зинкевича — святое место. Он никогда не позволяет себе даже коснуться кулисы, для него это все равно что в храме за алтарь полезть. Выйти на концерт, в чем сидел в автобусе, тоже недопустимо: каждый выход на сцену — это праздник.

Несмотря на свой почтенный возраст, Василий Иванович до сих пор учится и до сих пор не уверен в себе настолько, чтобы забронзоветь. Незвездная звезда, которая не разучилась советоваться, прислушиваться, волноваться...

Однажды, когда я работал уже в дуэте «Світязь» с Анатолием Говорадлом, а Зинкевич — сам, мы принимали участие в сборных концертах где-то в Западной Украине. И во время нашего выступления я заметил, что Василий Иванович стоит за кулисами и внимательно за нами наблюдает. Я спросил, почему, ведь обычно он старается в начале выступить — и в гостиницу (в отличие от тех, кто чуть ли не дерется, чтобы концерт «финалить»). Зинкевич улыбнулся: «Вы же мне как дети...».

Ко всем музыкантам, с кем работал, у него искреннее отцовское отношение.

Зинкевича узнаешь по голосу. Он очень тонко чувствует песню. Многим кажется, что вокалист должен кричать, демонстрируя возможности своих связок, придавить публику октавами, взять за горло — и не отпускать, пока не попросится. Зато прожить песню на сцене не каждому по силам. А Василий Зинкевич может только проживать, поэтому его повторить нельзя. Вспомните «Скрипка грає» — там есть большой тоскливый проигрыш, и в нем певец делает такой жест, словно хочет взлететь над сценой...

Удивлял он и тем, что мог... нарисовать песню. Только дослушал — показывает бумажку, а там звездочки, горы, деревья, ручейки... Кто-то передает ощущение словами, кому-то лучше высказываться нотами, а Зинкевич как художник.  Поклониться низко нужно его родной Хмельнитчине и селу Васьковцы, где он родился, за такого неординарного человека с глубоко украинской душой.