«Общаясь с искусством, человек радикально меняется»

По мнению учредителя галереи «Триптих», создателя и главного редактора журнала «Аура» Юрия Комелькова, путь к светлому будущему общества вполне может пролегать через, если можно так выразиться, эстетический и художественный катарсис. Критически важно подвергнуть такому эффекту прежде всего элиту. Не дожидаясь появления из ниоткуда пресловутого нового поколения. Именно под этим художественным влиянием могут вырасти армии украинских меценатов и такой национальный капитал, которые осознанно возьмут на себя социальную ответственность. Хотя, конечно же, такую мощную общественную трансформацию может инициировать только государство, которое сейчас, как, впрочем, и всегда, занято совершенно другими вещами. О потенциале искусства, в частности, как инструмента для трансформации общества и об украинском арт-рынке — разговор «Дня» с галеристом Юрием Комельковым.

— За свою историю галерея «Триптих» пережила несколько рождений: первое — в 1989 году, потом — в 2003-м, когда ее выкупили вы. С чем было связано решение инвестировать в искусство?

— Это была не инвестиция, ведь как бизнес это приобретение не рассматривалось. Я всегда любил живопись, и за годы, прожитые в Киеве, познакомился с рядом художников, стал помогать им. Со временем возникла необходимость создавать каталоги их работ, организовывать выставки. Поэтому родилась идея восстановить галерею «Триптих», которая на то время находилась в состоянии упадка. Я много слышал о ней, знал многих художников, которые здесь выставлялись, поэтому то, что было наработано ранее, не растерялось. Даже когда происходила полная реконструкция, был сохранен дух галереи — и в архитектуре, и в атмосфере.

«БЕДНЫЕ И НЕЗАВИСИМЫЕ СТАЛИ ЗАВИСИМЫМИ, НО ОБЕСПЕЧЕННЫМИ»

— Как с того времени развивалась галерея?

— Галерея стала проводить регулярные выставки, принимать участие в международных проектах, вывозить художников за рубеж, проводить ежегодные пленеры, начали издаваться каталоги художников. Раньше она позиционировалась исключительно как галерея декоративно-прикладного искусства, а после 2003 г. появилась серия больших проектов. Первый масштабный проект — «200 имен», он сразу же стал международным. ЮНЕСКО пригласила его к себе в штаб-квартиру, сказав, что это один из лучших проектов за последние 30 лет. После экспонирования в Украинском доме «200 имен» три года путешествовали по Европе — Франция, Бельгия, Голландия.

Это была одна из первых крупных художественных заявок независимой Украины. Такую характеристику я слышал неоднократно от разных высоких лиц. Например, от Карлоса Паскуаля, экс-посла США в Украине. Затем проект увидел на тот момент глава СНБУ Евгений Марчук. Он как раз планировал встречу с Кондолиззой Райс. Во время этой встречи он вручил книгу «200 имен» госсекретарю США от имени Украины. Она долго рассматривала книгу, а затем отметила, что за все время независимости Украины этот проект сделал для страны больше, чем все политики вместе взятые. Возможно, это немного преувеличено, но...

— Довольно амбициозный проект для старта, а что было дальше?

— Дальше был большой проект, представляющий Ивана Марчука. Был издан уникальный альбом, иллюстрирующий все этапы его творчества. Презентация альбома состоялась как раз во время оранжевой революции. В филармонию тогда съехалась вся политическая элита страны, из разных лагерей.

Затем мы провели самую большую выставку Ивана Марчука, которая разместилась на четырех этажах Украинского дома, триста с лишним работ.

В 2006-м, в годовщину Чернобыля, мы организовали «мост» — одновременные выставки в Киеве и во Франции, в штаб-квартире ЮНЕСКО.

Еще один большой для меня проект — это журнал об искусстве «Аура», серия альбомов современных художников, которых на данный момент я издал уже около десяти.

С каждым годом количество художников, которые хотят выставиться в «Триптихе», увеличивается, а уровень их растет.

«ИСКУССТВО ТРЕБУЕТ ПОДДЕРЖКИ ПРЕЖДЕ ВСЕГО ПОНИМАЮЩИХ ЛЮДЕЙ»

— С чем связана такая динамика? Можно ли сказать, что в Украине — художественный бум?

— Некие признаки бума можно было отметить год назад, в докризисный период. Если раньше художники были бедные и независимые, то теперь они стали более зависимыми, но и более обеспеченными.

Свою роль здесь сыграл проект «Арт-Киев». Галерея «Триптих», без лишней скромности, тоже внесла свой вклад в развитие украинского искусства. Во-вторых, изменилась сама аудитория потребителя живописи. Как известно, к экономическому успеху люди у нас шли по-разному. Конечно, не все успевали собственный интеллект развивать соответственно уровню занимаемого поста, но некоторым это все-таки удалось. Со временем к этим людям пришло понимание, что себя нужно окружать достойными вещами. Эта небольшая прослойка стала более разборчивой, она начала вникать, почему смазливенький пейзажик на Андреевском стоит 100 долларов, а работа, которая не очень похожа на передаваемый художником образ, например, пейзаж Анатолия Криволапа — более десяти тысяч долларов. Пришло понимание того, что такое цвет, экспрессия, мощь, глубина.

В-третьих, наши художники стали востребованными за рубежом.

Все эти факторы сказались на развитии арт-рынка. Плюс появились новые галереи. Конечно, по сравнению с ведущими столицами Европы у нас их ничтожное количество, но они есть.

— А как насчет качества украинских галерей? Они исполняют еще какие-либо функции, кроме демонстрационной? Ведь галереи — это еще и площадки для художественной коммуникации.

— Это целые культурные институции, ведь недостаточно просто организовать выставку. Художника необходимо продвигать. Но в большой степени возможности галерей зависят от средств. Развитие искусства во все времена требовало поддержки. Не только финансовой, но, прежде всего, поддержки понимающих людей. К сожалению, их, особенно среди чиновников, очень мало, хотя многие из чиновников в последнее время стали увлекаться искусством. Есть масса примеров, когда человек, общаясь с искусством, радикально менялся.

— Каким образом? И может ли это новое увлечение привести к возрастанию количества украинских меценатов и осознанной, а не принудительной социальной ответственности?

— Конечно! С появлением в жизни человека искусства у него появляются некие искренние порывы, и это очень быстро создает вокруг него круг единомышленников. Мне доводилось даже наблюдать за тем, как на протяжении полугода искусство полностью меняло человека — речь, привычки, образ жизни.

— Если этот эффект перенести на все общество, мы могли бы сделать большой шаг вперед...

— Это же очевидно. Если бы в Украине всерьез занялись образованием, в том числе культурным, то это был бы наиболее дешевый и эффективный способ изменить общество. Безусловно, на таком уровне нужны усилия государства. Американцы, создавая свои знаменитые музеи, осознавали силу такого инструмента, как культура. С помощью сотрудничества с богатыми людьми они очень быстро создали мощные музеи. Кто-то отдавал туда работы по закону о меценатстве, кто-то — искренне. Но факт в том, что были созданы мощнейшие коллекции. Американские музеи стали одними из самых посещаемых в мире. Обидно, что при уровне украинского искусства кроме «ПинчукАртЦентра» очереди не стоят нигде. Давайте не забывать, что когда искусство становится популярным, оно, в том числе, начинает приносить деньги. Не думаю, что музеи уровня Лувра, Метрополитен и Прадо — бедны.

— Каким является усредненный портрет украинского коллекционера? Кто он, какое искусство любит и сколько готов на него потратить?

— Есть разные коллекционеры. Есть люди, «больные» искусством, собрать коллекцию — их жизненная цель. Их очень мало. Вторая группа коллекционеров — те, кто воспринимает это занятие как моду. Третья группа рассматривает коллекционирование как прямую инвестицию. Больше всего в Украине тех, кто следует моде. Но есть среди украинских коллекционеров и профессионалы. Например, Игорь Дыченко. Его коллекция украинского авангарда одна из самых крупных в Европе. Он владеет единственной работой Малевича, которая есть в Украине. Прискорбно, что эту коллекцию никто не видит. Она хранится в Музее истории Киева в Украинском Доме. Музей в упадке, там уже полгода нет света, а коллекция забита в ящиках.

«ВЕЧНЫЕ ЦЕННОСТИ НЕ НОСЯТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОКРАСКИ»

— «Триптих» был среди галерей, которые представили Украину на художественном форуме «Арт-Вильнюс’09», который проходил в Литве этим летом. Как восприняли украинское искусство прибалтийцы?

— Это была профессионально организованная выставка, на проведение которой литовское государство выделило больше миллиона долларов. Это беспрецедентный бюджет для такого маленького государства. Было представлено 100 галерей из 31 страны мира. Украинский десант был довольно мощным. Каждая галерея привезла свой оригинальный проект.

Артемий Троицкий, который входил в состав жюри, сказал, что, посетив павильон живописи, он убедился, что живопись умирает. На эту категоричную реплику ему ответил литовский профессор-искусствовед, заметив, что ему стоило бы посетить стенд украинской галереи «Триптих», чтобы понять, что современная живопись жива.

Прибалтийские страны в социализме-коммунизме поварились недолгое время. Когда они из него вырвались, было еще живо то поколение, которое передало традиции своим детям, внукам. У нас же в большинстве своем эти традиции были утеряны, и, как ни крути, любой художник на постсоветском пространстве — это художник, который был рожден в СССР. А это означает одни и те же истоки, учителей, школы. Все, конечно, пошли разными путями, но это то общее, что есть между ними, хотя сами художники это отрицают.

— С 2006 года вы принимаете участие в российском «Арт Манеже». Как бы вы описали украинско-российский художественный диалог? Он адекватен?

— Он намного адекватнее, чем отношения на государственном уровне. На «Арт Манеже» нас приняли очень гостеприимно. Искусство быстро всех мирит и объединяет, потому что вечные ценности не носят политической окраски.

— Как повлияли на наш арт-рынок недавнее участие Украины в Венецианском биеннале и продажа работ наших художников на аукционе Sotheby’s?

— Из первых уст я слышал о том, что «Сотбис» остался недоволен продажами. Мне кажется, что наше искусство стартовало на этом аукционе несколько рановато. Ведь на самом деле это чистой воды бизнес и работают здесь соответствующие законы. Например, известный бриллиантовый череп работы Дэмиена Херста. Часть людей вложила деньги в его раскрутку, эта работа много экспонировалась, соответственно, возросла цена. Коммерческий эффект состоялся.

— Кстати, «Триптих» позиционирует себя как галерея, которая специализируется на том современном искусстве, которое отвечает традиционным академическим ценностям, оно не агрессивное и не провокационное. Как продюсер от искусства скажите, почему вы пошли именно этим путем, ведь, по крайней мере с медийной точки зрения, актуальное искусство значительно «прибыльнее»?

— Не только с точки зрения медийной, но и денежной. Современное искусство — это специфическое явление.

Contemporary-art существует уже 40 лет, но четкости и однозначности определения своей сути так и не получило. Им восторгаются, его отвергают. Его любят и презирают. Его покупают (дорого) и коллекционируют (музеи и частные коллекционеры), что является гарантом долговечности. Оно не стало массово признанным, но число его поклонников растет.

Причин его успеха (относительного) несколько. Первая — ХХ век с его многочисленными революциями: экономическими, научными, социальными, информационными, культурными (за один век больше, чем за всю историю человечества).

Вторая — изменилось качество денег, а главное — изменилось качество обладателей денег. Сегодня дворник, завтра миллиардер — непосильная задача для психики многих. Огромное количество денег не может немедленно обеспечить хотя бы элементарный уровень разума их обладателей, особенно в понятиях эстетики, образованности, интеллигентности и культуры.

Постулат «деньги портят людей» невероятно гипертрофировался. Деньги всегда правили миром, а их обладатели становились правителями. Общечеловеческая мораль, носителями которой является большинство населения планеты, стала деформироваться под влиянием искаженной морали новых правителей — их количество быстро растет, но все же ничтожно мало.

Появились новые культурные запросы, в том числе и в среде искусства. Спрос родил предложение. Contemporary-art сумело удовлетворить любой спрос. Обеспечивать этот спрос предложениями ринулись все: гении, таланты, бездари, недоучки, психи.

Поэтому сontemporary-art так многогранно и неоднозначно. Бесспорно одно — в его утробе будут рождены новые Дали, Пикассо, Шагалы и Кандинские.

Современное искусство — это очень удобная ширма для художника, это путь для тех, кто стремится к быстрому успеху. Эпатаж и истинное мастерство — это не одно и то же. Конечно, у таких художников есть шанс быть очень успешными медийно, но с точки зрения вечности... Есть ведь такие понятия, как мастерство, талант.

— Вы являетесь основателем и главным редактором журнала «Аура». Есть ли сегодня в Украине, по вашему мнению, спрос на эстетскую периодику?

— В очереди, конечно, не стоят... Вместе с «Аурой» было запущено несколько изданий, специализирующихся на искусстве, но у всех разные цели и задачи. «Аура» — это журнал для ценителей искусства, а не для художников. Это некоммерческий проект, но это объединяющий узел для всего, чем я занимаюсь в области искусства. Это продвижение украинских художников и помощь читателю, который не глубоко разбирается в живописи, но хочет понять, кто есть кто в искусстве.

— Какие интересные проекты ожидают посетителей «Триптиха» и читателей «Ауры» в ближайшее время?

— Журнал «Аура» инициировал проект, посвященный кумирам украинских художников. Каждый из них нарисовал образ того, кого он считает своим кумиром. В последнем номере журнала есть посвященная этому проекту фотосессия: художники Иван Марчук, Алексей Аполлонов, Александр Бабак, Александр Животков, Владислав Шерешевский и их работы. В скором времени мы планируем провести аукцион этих работ, а полученные средства перечислить в детские дома. Пока из-за кризиса неизвестно, когда конкретно состоится этот аукцион, но мне кажется, что это достаточно важный проект, чтобы все-таки добиться его реализации.