Паганини фортепиано

ПОЛЯК И СЫН УКРАИНЫ

Губернский Житомир середины XIX века — город многонациональный. Немало здесь и поляков, что вовсе не удивительно: довольно долго город принадлежал Польше. 19 февраля 1854 г. в одной из житомирских семей, у поляков Кароля и Анастасии Зарембских родился мальчик, Юльюш. Он стал сыном сразу двух народов, ибо в жилах его текла польская кровь, а взрастила его украинская земля.

Пройдет двадцать с небольшим лет, и имя пианиста и композитора Юльюша Зарембского станет известно всей музыкальной Европе. На его концерты будут стремиться тысячи поклонников. Его талант приведет в восхищение самого Ференца Листа, который напишет о нем: «Произведения Зарембского принадлежат к наиболее выдающимся и наиболее ценным среди современной музыкальной литературы».

Судьба дарила юному музыканту немало счастливых мгновений. Быть может, это был щедрый аванс за горькое и короткое будущее?..

И МИР ЗВУЧАЛ, КАК ОРКЕСТР

Удивительные славянские няни жили когда-то на свете. Рассказывали воспитанникам сказки, как смуглому курчавому мальчугану Пушкину. Пели песни, как совсем еще юному малышу Юльюшу. Кажется, устами этих простых женщин сами музы призывали подрастающие таланты к творчеству.

Няней, жившей в семье Зарембских, была украинская дивчина, певунья, знавшая множество народных песен. Юльюш мог слушать их часами. Мелодии проникали в душу до самого донышка, завораживая мальчика. И мир словно расцветал на глазах, становился богаче и ярче. Мир преобразился и зазвучал как оркестр: в нем теперь была музыка.

О тех безмятежных днях детства Зарембский потом вспоминал в письме к писателю Ю. Крашевскому: «Более всего меня влекли сначала песни народные».

ИСТОКИ

Свои первые уроки игры на фортепиано Юльюш получил дома. Музыке его обучала мать и старшая сестра Мария. Вскоре они музицировали в четыре руки, что необыкновенно нравилось мальчику. Придет время, он будет совершенствовать эту технику игры с Ференцом Листом, станет самым талантливым и любимым его учеником.

Где бы ни занимался, Юльюш всегда был первым, лучшим. О таком воспитаннике мог мечтать любой учитель. А педагоги у него были замечательные. В гимназии, которую юноша закончил в 1870 г. с золотой медалью, он прошел великолепную школу игры на фортепиано у лучших в городе пианистов: чеха по происхождению Эрнеста Несвадбы и польской пианистки Люции Руциньской. В 16 лет Зарембский — студент консерватории одной из самых прославленных музыкальных столиц Европы — Вены — и вскоре обладатель ее многочисленных золотых медалей.

СТРУНА ЗАЗВЕНЕЛА

Два творческих начала — композиторское и исполнительское — счастливо соединились в одаренной кипучей натуре Юльюша Зарембского. Еще в гимназические годы он пишет свои первые композиции — песни «Вилия» и «Деревья в цвету» на слова А.Мицкевича.

Шопен и Мицкевич, в чьих произведениях жила сама душа и судьба Польши, будто коснулись потаенной сердечной струны юного музыканта, и струна зазвенела... Новые образы и темы пришли сами собой. В его сочинениях возникли польские мотивы, «заговорил» дух его исторической родины. Им пронизаны мазурки «Польская сюита», «Триумфальный полонез», фортепианный цикл «Из Польши».

А украинские народные темы по-прежнему волнуют Юльюша, и это другая ипостась его творчества. Он пишет «Галицькі танці», инструментовку к которым делает Ференц Лист и даже рекомендует сочинение издателям. В письме к любимому ученику маэстро отмечает: «Ваши этюды являются наиболее значительными, чудесными и виртуозными, т.к. на ваших произведениях лежит печать самобытности».

«ПРЕЛЮДИЯ» СУДЬБЫ

Вдали от родины, где ностальгия всегда занозой бередит сердце чувствительного человека, Зарембский еще студентом мечтал написать оперу — широкое музыкальное полотно, воплощающее в себе черты колоритной украинской жизни с ее самобытными национальными характерами. Но большим творческим замыслам композитора не суждено было осуществиться. Осталась лишь увертюра к его «недопетой» мечте — незаконченной опере «Мария».

И невольно подумалось, что прожитые им годы — словно прелюдия, словно пролог, написанный рукой судьбы к незавершенной жизненной повести.

ПОКОРЕННАЯ ЕВРОПА

...«Столицу мира» покорить нелегко. Парижская публика избалованна и требовательна. Как, впрочем, немецкая, английская, итальянская. Чтобы «завоевать» Европу, ему не понадобились армии. Гений и виртуоз фортепиано Зарембский «брал в плен» огромные слушательские аудитории силой своего необыкновенного таланта. В Париже на его концерте присутствовало около пяти тысяч человек. Ему рукоплескал Лондон, Рим, Неаполь, Веймар, Варшава, Константинополь... Рубинштейн и Сен-Санс уходили с его концертов потрясенными. Бельгийский король Леопольд II предложил музыканту место профессора в Брюссельской консерватории.

О концертах Зарембского помнили спустя десятилетия. Польский музыковед В.Кезеветтер писал: «Только раз в жизни довелось мне слышать игру Зарембского, и несмотря на то, что это было давно, в дни моей юности, воспоминания об этом концерте никогда не изгладятся из моей памяти».

ЕГО ШОПЕНИАНА

Техника игры Зарембского на фортепиано была столь совершенна, что поражала не только искушенную публику, но и самые взыскательные музыкальные авторитеты. Порой он демонстрировал настоящие чудеса исполнительского мастерства. На Всемирной выставке в Париже в 1878 г. он играл одновременно на двух клавиатурах, одна из которых была весьма необычна: клавиши на ней располагались в обратном порядке. Это был рояль фирмы «Манжо». А идея усовершенствования его оригинальной конструкции принадлежала Зарембскому.

Не менее удивителен он был и как интерпретатор. В своем прочтении известных музыкальных произведений Зарембский никогда не связывал себя традицией, был свободен, как птица в полете, и потому это звучало так ново, так впечатляюще. Знакомые образы становились глубже, значительнее, а подчас обретали такую эмоциональную силу, какая была под стать лишь стихии.

И все же самой яркой страницей его исполнительского мастерства был Шопен. Его сочинения он играл по-особенному. Никому не удавалось так точно передать неповторимый шопеновский дух, как делал это Зарембский. Тот же Кезеветтер писал: «Шопена он играл иначе, чем другие... Зарембский создавал здесь образ какой-то грозной силы... И вся фантазия воспринималась как трагическая поэма о судьбе Польши».

ЗА ТРИДЕВЯТЬ ЗЕМЕЛЬ, НА БЕРЕГУ ТЕТЕРЕВА

Овации, корзины цветов. Триумфальные гастроли в шумных европейских столицах... Но за тридевять земель, на берегу Тетерева, стоит тихий уютный город, где все дорого и свято, потому что там — родина, дом, отец и мать. И он спешит в это «тридевятое царство» — родной и милый сердцу Житомир, как только позволяет ему случай.

Еще студентом Юльюш непременно проводит каникулы в Житомире. Дает концерты для своих земляков в самых больших городских залах — театральном, биржевом. Играет Шуберта, Шопена, Мендельсона, Листа. Исполняет собственные произведения.

СЛУЖЕНЬЕ МУЗЕ

Для истинного таланта творчество — всегда жажда, страсть, сладкий пожизненный плен. И за свою короткую жизнь Юльюш Зарембский познал его сполна. Он работал до изнеможения, отдавая музыке всего себя. Часами просиживал за фортепиано, давал концерты, сочинял. Музыкой он жил и дышал. Эта страсть будто сжигала его изнутри, требуя постоянного напряжения сил, физических и духовных.

Болезнь — этот коварный, безжалостный враг — подкралась неожиданно. Но предпосылки к ней уже были...

Чахотка! По-современному — туберкулез. Вцепившись в жертву, недуг изматывает ее. Временами как будто отпускает, чтобы в конце концов вынести ей окончательный чудовищный приговор. Эффективных средств для лечения болезни еще не существует. Спасительная вакцина появится лишь полвека спустя. А в то время — чахотка непобедима. И Зарембский обречен. Как Шопен, как Чехов, как Леся Украинка. Роковая палочка Коха уносит тысячи жизней, не щадит и таланты.

МУЖЕСТВО ЖИТЬ

...Собрав все силы, Зарембский выходил на сцену. Он играл, и казалось — за роялем само Вдохновение! А с подмостков его уводили под руки.

На швейцарских курортах ему как будто лучше, хотя он знает: облегчение только временное. И вновь его зовет инструмент, нотный лист, нотный стан — пять линеек, на которых он напишет свои новые сочинения.

В марте 1885 г. Зарембский заканчивает свою «лебединую песню» — «Квинтет». В тот же день он посылает своей сестре Марии письмо, в котором есть такие строки: «...весна приближается, и настают теплые дни. Деревья начинают уже зеленеть. Я редко выхожу из дома. После чая сразу же сажусь за компоновку».

Жизни вне музыки он не мыслит...

В сентябре того же 1885 г. Зарембский вернулся в Житомир. Через несколько недель его не стало. Быть может, это была последняя милость, отпущенная ему судьбой — покинуть бренный наш мир не на чужбине, а в родном доме, на руках отца и матери.

СРЕДИ РОЗ И ТЕРНИЙ

Знатоки музыки единодушны: фортепианный цикл «Розы и тернии» Юльюша Зарембского — его композиторская вершина, творческий взлет.

«Розы и тернии»... Звучит символично, не правда ли? Есть в этом что-то моцартовское — судьбоносное и предопределяющее, заставляющее вспомнить о его «Реквиеме». «Розы и тернии»... В этих двух словах будто заключен весь жизненный путь Юльюша Зарембского. «Формула судьбы», выведенная музыкантом, — осознанно ли, интуитивно ли, — но точно.

Судьба и в самом деле осыпала его розами, устилала пред ним дорогу цветами, а в итоге — увенчала шипами. Путь мученичества и страданий он прошел, как и подобает настоящему мужчине: не ныл, не впадал в депрессию, а боролся до конца. Превозмогая слабость и тяжкие физические муки, поднимался и шел к инструменту. Играл, сочинял музыку. И только когда душа покинула тело, стали неподвижны его не знавшие отдыха, такие живые энергичные руки.

Как часто крылья гениям подсекала судьба на взлете! Они уходили из жизни молодыми, не всегда крепкими физически, но всегда полными духовных сил и творческих замыслов. Моцарт и Шопен. Пушкин и Лермонтов. Байрон и Мицкевич. Имя Юльюша Зарембского — в том же горестном списке.

Он умер в 31 год. Житомирская земля с миром приняла тело своего сына. Через два года скульптор П.Прушинский увековечил его память в замечательном барельефе, который установили в католическом костеле.

С НАДЕЖДОЙ НА ВОЗВРАЩЕНИЕ

Польша хранит память о Зарембском. Там о нем пишут музыковеды, его творчество изучают и исполняют. А Украина? Да, в Житомире, возможно, не забыли своего земляка и поныне. Но знают ли о нем другие, живущие в Украине? Впервые после долгого забвения о композиторе заговорили в середине прошлого века. Появился ряд публикаций о нем известного музыковеда Игоря Бэлзы. А «Музгиз» в 1963 г. даже выпустил сборник фортепианных пьес Ю.Зарембского.

...Я пишу эти строки в надежде на возвращение в нашу память светлого образа Юльюша Зарембского и его творчества, которое принадлежит обеим культурам: польской и украинской. Может статься, поводом для этого послужит 150-летний юбилей. Человечество продолжается в детях, в грядущих поколениях. Истинному таланту, если он не забыт живущими, дано продолжиться и в своем наследии, и в имени, которое уже само по себе для потомков — квинтэссенция его творчества.