Песня про «Півня»

Через неделю, а может, и через месяц львовской рок-группе «Мертвий півень» исполнится десять лет. Это очередное напоминание: в Украине заканчивается наше десятилетие. Об этом я, по-видимому, еще буду писать, а сегодня просто констатируем факт. Группа «Мертвий півень», которая по очевидным причинам просит не переводить их название на русский язык, переходит в состояние ветеранства, ближе к всяческим там Animals или Plаstic People of the Universe.

Но все же, если уж это название необходимо переводить на русский, то вместо «петух» пусть будет «петел» — здесь уже совсем близко к «петле», к мертвой петле, здесь присутствует влюбленный комедиант Пьеро, старофутуристическая выдумка.

Думая о них, я преображаюсь. Во мне происходит неистовая бархатная революция — я не могу не вспоминать о них без нежности. Именно такими, как они, мог я себе представить своих младших братьев и сестру. Я хотел бы, чтобы мы все вместе жили какой-то анархосиндикалистской коммуной в одной из полуразваленных львовских вилл, немного похожей на замок, а немного на вокзал, где все отъезжают. Я хотел бы вечно странствовать с ними куда-то подальше от этой страны неувядающего бурьяна, где «говорят нам, что нас нет и места нам нет» (последнее — извините — автоцитата из той же приблизительно эпохи десятилетней давности, к сожалению, нынче еще более актуальная).

Ибо они были и доныне остаются чем-то наподобие заблудившихся во времени и пространстве бременских музыкантов. Мы выступали вместе в опере и цирке, под землей и под небом (в нашем десятилетии было возможно все). Мы выступали везде, где собиралась сотня-другая ненормальной молодежи, какой-то несоветской и не постсоветской, а — как бы это назвать — «европейской», а может, «иной»? Однако, кажется, мы таки умрем не в Париже.

Однажды Вальтер Моссман, немецкий поэт, наш добрый старый Вальтер, борец против атомных станций, антисемитизма и антиукраинизма пригласил нас всех вместе аж в Нюрнберг на такой себе фестиваль вольной музыки Barchentreffen. Мы давали духу почти до полуночи. Была летняя ночь в центре средневековья, и толпы немцев всех возрастов аж летали от упоения со своими кружками в руках — под «Б’ютифул Карпати», «Алкохоку», «Птахорізку», «Країну дітей», под любую иную вещь. Сцена была под открытым небом, пять веков тому назад на этом же месте состязались миннезингеры. Но если в этом мире, кроме всякого дерьма, существует что-то такое неописуемое как драйв, то той ночью он был с нами. Потом мы счастливо изнывали в гримерной над поставленным просветленными организаторами ящиком пива, тоже, кажется, просветленного.

Потом вошел добряк Вальтер и сказал приблизительно следующее: «Слушайте, вы сегодня изменили у этих людей образ Украины! Они увидели ее живой и интересной. Они знали о ней только две вещи — Чернобыль и мафия, а теперь они знают еще и вас». Он выдержал паузу и продолжил: «Знаете, вы заслужили большой орден от вашего министерства иностранных дел. Но во-первых, ваше министерство не из тех, чтобы за такое давать орден». Он сделал еще одну паузу. «А во-вторых, на что вам тот орден сдался?»

Я люблю их за это аутсайдерство. В наши дни оно может свидетельствовать только о том, что некоторые песни все еще не продаются. Мне нравится, что их нет во всех этих лох-парадах, я уже говорил, что в своей стране мы вынуждены принадлежать к меньшинству, а это не так уж и плохо.

Но, думаю, еще через какие-то десятилетия по этой территории (Господи, что с нею будет?) будет блуждать какой-то особый тип людей, узнаваемых с полувзгляда. И это будут слушатели вечно живого «Мертвого півня» родом из НАШЕГО десятилетия.