«Песня – Украина»

В рабочем кабинете ректора Киевского института музыки им. Р. Глиэра Александра Злотника – и рояль (ведь композитор ежедневно работает если ни над песней, то над оперой или мюзиклом), и огромный стол с текстами, и книжные полки, где удивительным образом находится место для новых томов. «Это – очень обстоятельно о том, кто с кем воюет на Востоке, пусть бы в каждой библиотеке Донетчины и Луганщины было, – комментирует хозяин. – А это – о старой Одессе». В преддверии дня рождения маэстро проведет концерт во Дворце «Украина», в котором выступит целое созвездие эстрадных звезд – с этого и начался наш разговор.

«УКРАИНУ ДЕРЖАТ ТРИ «КИТА» - ЗЕМЛЯ, ЖЕНЩИНА И ПЕСНЯ»

— Я никогда не привязывал творческие вечера к своему дню рождения – для меня куда более важный праздник – день рождения мамы, 22 ноября, - признается Александр Иосифович. - Но в этом году 22-го меня не будет в Украине: лечу по делам в Японию как руководитель музыкального вуза. Поэтому концерт почти с моим днем рождения совпал. А самый первый творческий вечер, точнее, два вечера подряд, были 12–13 декабря 1991 года. Украина только обрела независимость, и народ не просто пошел – побежал, повалил на украинскую песню! Неслыханные были аншлаги, люди стояли под стенами, сидели в проходах, разнесли во Дворце «Украина» служебный вход...

— Нынешний ваш концерт называется «Песня – Украина».

— Это финальная песня: начну я, подхватят коллеги-артисты, а припев, надеюсь, будут петь и зрители – для этого выведем текст на большой экран. Может, это пафосно звучит, но для меня Украина – это песня. Как может композитор рассказать о том, что происходит в его стране? Только в песнях. Считаю, Украину держат три «кита» - земля, женщина и песня. Земля родит хлеб, женщина – поколение, а песня – духовность, культуру. Если бы на Донбассе звучала украинская песня, разве появились бы там лозунги: «Путин, введи войска»?

— Год назад на своем творческом вечере вы сели за рояль и исполнили песню-посвящение защитникам Донецкого аэропорта, а мальчик Андрей Бойко спел вашу «Я не хочу гратись у війну, я зламав нового автомата» – и люди в зале не скрывали слез. Как их создавали?

— Я не могу быть, как говорят некоторые мои коллеги, «над схваткой». Я считаю, нет художников в чистом виде, есть художники – граждане своего государства. Я гражданин Украины, мне было больно и больно до сих пор – поэтому появились эти песни. Мне все равно, будет ли их крутить какая-то радиостанция, владельцами которой являются граждане другого государства, или нет. Помню, как летал в Донецк до войны на Востоке – на конкурсы, фестивали – и любовался аэропортом, классным, европейским, современным. Особенно радовало, что ему дали имя выдающегося композитора – Сергея Прокофьева, который из Донецкой области родом. И тут – на тебе... Аэропорт стал крепостью и кладбищем одновременно, символом силы, мужества – и местом трагедии. На концерте 13 ноября будет много волонтеров, почти все ездили и ездят в зону АТО. Недавно там был Иво Бобул, Фемий Мустафаев, Оксана Билозир и другие... Я не специально так подбирал исполнительский состав, просто это люди, с которыми я имею честь и счастье работать и с которыми мы смотрим в одну сторону.

— Было время, когда вы писали песни для российских артистов. Никого из них не приглашали сейчас приехать в Киев?

— Я писал для многих певцов бывшего СССР. А теперь никого не приглашал. Конечно, хотелось бы, чтобы приехали те, кто от Украины не отвернулся: группа «Песняры», Ядвига Поплавская с Александром Тихановичем, Вахтанг Кикабидзе... Но финансовая ситуация не та. Спонсоров у меня нет, Минкульт и другие профильные учреждения не дают и копейки, все риски взял на себя Дворец «Украина», директор которого Роман Недзельский делает все, чтобы на главной украинской сцене звучала украинская музыка. Он сам музыкант и пропагандист национального искусства.

«НАЗАРИЙ ЯРЕМЧУК БЫЛ ИСКРЕННИМ К ЛЮДЯМ»

— У вас на столе – текст «Родини», известной в исполнении Назария Яремчука. Кто ее будет петь теперь?

— С этой песни начнем концерт в память о Назарии (20 лет, как он ушей в мир иной). Многие эту песню пробовали записать, но так, как Яремчук, не пел никто! «Родина» – это, кстати, последнее, что он исполнил. Был юбилей Юго-Западной железной дороги, Назария пригласили, и он честно признался, что здоровья хватит только на одну песню. Исполнил «Родину», а через пару месяцев его не стало.

Довольно мистическая история с этой песней. Я же подарил ее Яремчуку на 40-летие – как «открытку» праздничную и приложение к материальному подарку. А у него своя система работы с материалом была: берет песню, учит – и едет с ней на гастроли. Концертов тогда было много, едва не 40 ежемесячно, и он так месяца два поет – то интонацию поменяет, то акцент в другом месте поставит. Ездил-ездил, пел-пел, а записать не записывает. Я не выдержал: «Назарий, – говорю, – в чем дело? Не нравится тебе «Родина» – так и скажи». «Нет, – говорит, – нравится. Просто еще не время». – «А когда же время?». – «Я дам знать»…

— Говорят, однажды он предложил вам: «Давай я только твои песни буду петь»...

— Было такое. Мы записали сразу несколько: «Чуєш, мамо», «Горобина», «Оркестр природи»… Назарию так понравилось, что он сказал: «Саша, хочу только твои песни исполнять». Я отрицал: «Нельзя. Артист должен развиваться, удивлять, быть разным». Но это правда: он очень любил мои песни, особенно «Чуєш, мамо». Первый текст на эту мелодию даже сам написал, чтобы поскорее начать петь. А позже появились стихи Михаила Ткача. Как-то Назарий рассказал удивительную историю об этой песне. «Знаешь, – говорит, – когда песня становится действительно народной? Когда человек перед смертью просит ее спеть. У нас в Вижнице жил старый дед, к которому все за советом ходили. Так вот, когда ему было уже за 90 и он с миром прощался, дети-внуки спросили: «Чего бы вам хотелось напоследок»? «Хочу, – говорит, – чтобы кто-то «Чуєш, мамо» спел».

— У песни «Зелений гай» тоже есть история...

— …Это история нашего с Яремчуком знакомства. Я увидел его по телевизору – транслировали конкурс эстрадной песни «Братиславская лира». Назарий пел песню Р. Паулса «Я рисую, я тебя рисую». Я смотрел и думал: «Хорошая песня, но буковинский же парень, какое «рисую»? Буковинские мелодии – это такая ритмика, такие синкопы! Надо написать ему что-то родное». И появилась эта мелодия.

А летом 1978-го в Ялте были «Крымские зори». Стоим мы: я, Леонид Татаренко, Виктор Герасимов, Анатолий Евдокименко (Сони Ротару муж), еще кто-то, беседуем… Вдруг вижу – Назарий поблизости. «Толя, – прошу Евдокименко, – познакомь меня с Яремчуком!». Тот подвел, представил. Оказалось, Назарий тоже давно хотел познакомиться. «Слушайте, – говорю, – у меня есть для вас песня».

Мелодия Яремчуку понравилась, единственное, что спросил: «Кто напишет текст?». И я позвонил Юрию Рыбчинскому, сделал экстренный заказ: «Срочно нужна песня, в припеве которой будут две фразы: «Гай, зелений гай» и «Грай, музико, грай». Мне очень нравилось, как Назарий поет «а». Юра за ночь написал текст – и Назарий получил еще «горячую» песню.

— Многие его перепевали...

— …Я со счета сбился! Но пусть не обижаются – исполнение Назария Яремчука до сих пор остается эталонным.

— Как думаете, что делало Яремчука номером один среди украинских певцов?

— То, что он никогда себя номером один не считал. Да, у них было соперничество с Василием Зинкевичем: то одного лучше примут, то другого, то один награду получит, то другой – но звездности, снобизма и близко у Назария не было. Он был искренним к людям. Он был настоящим. Умел дружить, часто бесплатно для них пел. Никогда не думал о себе, даже тогда, когда стал худеть, потому что есть ничего не мог. В конце концов, решил в Канаде обследоваться – у него в Виннипеге жил старший брат Дмитрий. Я достал ему и его жене Дарине билеты на самолет – в Париж, а оттуда в Канаду. Прошло какое-то время – звонит Назарий: «Саша, у меня канцер. Но операция прошла успешно – даже деньги с нас не взяли!». Как только я это услышал – замер. Понятно стало: раз не взяли – значит, не было за что. Когда Яремчук вернулся, увиделся с ним в Киеве – в гостинице «Украина», где они с женой остановились. «Ты знаешь, – говорит, – мне уже все можно! И коньячок, и котлетку, и жареную картошку. Иду на поправку!». Как знать, понимал он или нет, что это последние его дни на земле...

— Вам его не хватает?

— Знаете, этих слов слишком мало, когда речь идет о друзьях, которые ушли во Вселенную. Я часто его вспоминаю. Иду мимо газетного киоска – и вижу отрывок из прошлого, как идет Яремчук и покупает всю свежую прессу, штук 15 разных газет. Он ежедневно так делал, чтобы быть в курсе всех событий и беспристрастно о них судить. Выигрывает или проигрывает киевское «Динамо» – мы с ним песню о нашей команде любимую писали: я музыку, он - слова. Идут новости о Востоке – думаю: а что бы Яремчук сказал?

— И что бы сказал, как думаете?

— Не молчал бы точно. И не был бы «вне политики». Думаю, «Чуєш, мамо» пели бы с ним наши солдаты. А вообще, жизнь очень сложная штука, она никогда не дает ответа на вопрос: «Почему?», «За что?», «Зачем?». Жаль, что Назарий не слышит, как поют его сыновья, ему не дано было вырастить дочку, болеть за нее в конкурсах…