Письмо отцу

7 января 2019 года, в Рождество, тебе исполняется 100 лет.  Звучит немного устрашающе - столетиями мы привыкли измерять историю, но не наше скромное присутствие в ней. В твой век поместилось много всего: директория Симона Петлюры, гражданская война, большевики, НЭП, арест и ссылка твоего отца, голод в Украине, смерть младшего брата, университет в Саратове, такая ранняя кончина твоих родителей, четыре года войны, моя мама, смерть Сталина, мы с сестрой, «оттепель», работа на киностудии «Киевнаучфильм», три внука, смерть мамы, распад Советского Союза.

Последние двадцать два года тебя нет.

Я так давно не писал тебе, что даже не знаю с чего начать.

Улица Патриса Лумумбы, где в доме под номером 22 – ты, мама, моя сестра и я прожили двадцать восемь лет, теперь переименована в улицу Иоанна Павла II. Сам дом – пятиэтажный, хрущевский, из дешевого желтоватого кирпича по-прежнему примыкает одной стеной к старшему сталинскому соседу – краснокирпичному, с большими окнами и настоящей - не плоской -  крышей.

Вместе эти два дома вполне архитектурный символ эпохи.  И даже оба названия нашей невзрачной улицы - Патриса Лумумбы и Иоанна Павла II - в равной степени подходят этому пространству: оба соучастники того времени и оба почти твои ровесники.

Орех, что мы вместе посадили на субботнике под нашим балконом, вырос и крепко стоит на своём месте.

Улица Щорса, где ты жил с семьей моей сестры уже после маминого ухода, теперь улица Евгена Коновальца. Щорс впал в немилость у новой власти, и теперь уже и самому памятнику на углу бульвара Шевченко и Коминтерна (теперь Симона Петлюры) угрожает снос.

Что теперь будет с классическим фильмом «Щорс» Александра Довженко?

Улица Киото, где была в твое время киностудия «Киевнаучфильм», - все еще Киото. Да и сама древняя японская столица по-прежнему побратим нашего Киева. Здесь под номером 27 все еще числится здание студии, где ты проработал двадцать семь лет. Здание есть, точнее, пока еще есть, да вот самой студии уже давно нет.

В прошлом году, когда я был в Киеве, жена Володи Гуевского (ты ведь помнишь Володю? - он снимал тебя для фильма «Мой отец Евгений») принесла мне твою фотографию из классической советской серии «наши ведущие творческие работники». Монументальные черно-белые портреты неулыбчивых людей когда-то украшали коридор второго этажа возле кабинета директора. Теперь портреты пошли на свалку, кто-то подобрал, вероятно, из симпатии к тебе и отдал Ире.

Помню, ты очень не любил разговоры о политике. Во всяком случае – со мной.

И все же.

Вот уже пять лет Украина воюет с Россией. Нет, не так. Вот уже пять лет Россия ведет необъявленную войну против Украины.  Русские аннексировали Крым, оккупируют Донецк и Луганск, атакуют украинские суда в Азовском море. Более двенадцати тысяч погибших – только со стороны Украины.

Президент Российской Федерации - бывший офицер КГБ - мечтает восстановить Россию в границах Советского Союза.

Президент Украины - владелец бывшей кондитерской фабрики им. Карла Маркса. Той, что возле автовокзала.

Моя семья и я по-прежнему живем в Нью-Йорке, но я часто бываю в Киеве и снимаю фильмы в Украине.

Да, и еще. Президент Соединенных Штатов – резидент Кремля. Так, во всяком случае, думают многие. Так думаю и я. Вслед за Сталиным он называет свободную прессу «врагами народа» и откровенно восхищается авторитарным диктатором России, который вот уже двадцать лет не расстается с троном.   

Странно читать, да? Страшно писать.

В Википедии – это такая коллективно и постоянно обновляемая энциклопедия на интернете, т.е. в мировой информационной сети, написано, что Загданский, Евгений Петрович, «создатель киевской школы научно-популярного кино».

Прочитав это о себе, знаю, ты бы отмахнулся.

Впрочем, уверен, тебе было бы приятно.

Помнишь, в 1971-м году в Киеве в Октябрьском дворце проходил XXV конгресс МАНК'a – международной ассоциации научного кино?  Ты тогда делал доклад «Научно-технический прогресс и научное кино». Семидесятые годы. Застой. Бесконечное технологическое отставание Советского Союза от запада. С конвейера Волжского автозавода только сошли первые “Жигули”. И твой доклад.

«Мы верили, что высокий интеллектуальный уровень страны предполагает и безупречную нравственность».

Какая прекрасная наивность! И какой зыбкий фундамент для школы.

Но нет, еще были фильмы!

К этому времени Феликс Соболев уже сделал «Язык животных», «Думают ли животные?» и «Семь шагов за горизонт».

Феликс смог превратить наивный, почти языческий советский культ науки в искусство. Как воду в вино. Это было абсолютное попадание в zeitgeist 60-х. Не думаю, что без этих картин кто-нибудь стал бы всерьез говорить о «киевской школе».

Были еще заповеди кинорежиссера, которые вы же с ним и написали. В том числе: «Помни, что фильм - это твой подвиг». Эта фраза врезалось в память своим беспардонным максимализмом и висит надо мной как Дамоклов меч: мол-де, если не получился подвиг, зачем тогда брался? 

И еще в фундамент «школы» легли твои теоретические статьи о драматургии неигрового кино. Сейчас мне кажется в них много наивного. Впрочем, много и абсолютно точного.

И еще твое отношение к талантливым людям. Ты их чувствовал и не боялся. Редкое качество для советского руководителя.

Так, ты почувствовал Феликса Соболева, Тимура Золоева, а потом и Алика Серебрянникова, Витю Олендера, Борю Загряжского. Почувствовал и первый полнометражный сценарий Юрия Аликова «Язык животных». Ничего подобного тогда студия не делала. Ты пошел на прямой конфликт с человеком, который был тогда директором студии, и настоял на запуске фильма. Прежнего директора сняли, нового – Бориса Остахновича - назначили.  Думаю, ты страшно рисковал, но ты и победил. Вы все победили. «Язык животных» можно смотреть и сейчас.  Это был 1966 год. Фильм вышел в 67-м. 

Золотые годы студии, да и вся «оттепель» закончились в 1970-м, в тот же год разгромили и «Новый мир» Александра Твардовского. Брежневские «серые» наступали и выигрывали. Последний фильм той эпохи, культовый «Я и другие» Феликса Соболева, вышел в 1971-м. И был он именно об этом, о конформизме и соглашательстве. О том, что «обе белые». Даже если одна белая, а другая черная.  В сухом остатке – серое.

Ты пришел на «Киевнаучфильм» почти случайно в 52 году. Тогда студия помещалась в небольшом здании на углу Горького (теперь, конечно, уже не Горького, а Антоновича) и Ивана Федорова.  Ничего примечательного кроме унылых учебных фильмов, где посредственные актеры в рабочих комбинезонах говорили и двигались как манекены, там не делали. Через пятнадцать лет - комплекс зданий на левом берегу Днепра. Павильоны, лаборатория, монтажный цех, тонателье для записи оркестра. Жемчужина новой студии – анимационное объединение, где ожили, задвигали ручками-ножками казаки Володи Дахно и заговорили-запели «бандито-гангстерито» Давида Черкасского.

Впечатляющая карьера для главного редактора.

Когда ты писал доклад к международному конгрессу МАНК'а – «Научно-технический прогресс и научно-популярное кино» ты еще не знал, что это конец «вашей» эпохи.

Это мы знаем сейчас.

Не знаю, что сталось с международной ассоциацией научного кино, никогда с тех пор о ней ничего не слышал, но знаю, что «киевской школы научно-популярного кино» уже давно нет.

Как и нет студии, и нет Феликса Соболева, нет тебя, нет кинооператора Леонида Прядкина и художника Кирилла Бобровникова. Нет и Коли Мандрыча, Юры Лемешева и Эдика Губского и многих-многих других, кто делал «киевскую школу научного кино». Нет уже и Ирины Гурвич, и Володи Дахно, и Давида Черкасского, которые делали «мультики», а все вместе студию «Киевнаучфильм», которой ты жил. 

Есть еще с десяток людей, которые продолжают успешно работать в кино, на телевидении и в анимации, и для кого творческая жизнь началась там, на Киото 27.

У кого-то из них есть ученики, и есть ученики у учеников. Связь не разрывается. Конечно, не так как у буддистов, но все же…Учение о неигровом кино постоянно развивается. Оно, рискну пошутить, «всесильно, потому, что верно». 

Все так же ценится талант и изобретательность. И терпение - умение дождаться. Профессиональный темперамент. Стремление подняться на «самую высоту» материала. Риск. Страсть. Профессиональная порядочность.

И «образный кадр», как любил говорить ты, и «любовь к мысли». 

Ну и конечно, «помни: твой фильм - это твой подвиг». Куда ж без этого?

Так что, «школы научно-популярного кино» нет, но школа есть. И в этой Школе ты – Мастер. Во всяком случае, в моих глазах.

И еще.  Всегда хотел сказать тебе спасибо за достойную жизнь. За то, что отказался от должности в Москве, когда предлагали. За то, что выжил на войне. За мою профессию, которая делала нас ближе все эти годы.

И за маму.

С днем рождения, отец!

С днем рождения и с Рождеством Христовым!

Твой Андрей

Об авторе.

Андрей Загданский, кинорежиссер, автор документальных фильмов «Толкование сновидений», «Мой отец Евгений», «Вагрич и черный квадрат», «Михаил и Даниил» и других.